Мужчина – крупный, злобный... Скидка 50 % - Наталия Левитина

– А если б расколотила? – усмехнулась Марго. – У вас все застраховано? А если б она влетела в какой-нибудь столб или дерево?

– Постой, Рита! Пока Юля ездила на «девятке» и «тойоте», за ней приглядывал Матвей. Тут ничего не могло бы случиться. А по лесу Юля моталась едва передвигая колеса, и мы тоже не выпускали ее из виду ни на минуту, следили за ней.

– А если бы у нее не выдержали нервы и она свихнулась от страха? Что тогда?

– Похоже, Юля – крепкий орешек. Как видишь, с ней все в порядке.

Пока они обсуждали мою стрессоустойчивость, я со скрипом ворочала извилинами. Процесс был мучительным, услышанное не поддавалось осмыслению.

– Постойте! Матвей… Так, значит, ты притворялся?! – промямлила я. – Ты вовсе не умирал? Ты ломал комедию, пока я везла тебя ночью в «тойоте»? Тебе вовсе не врезали по голове… Да и по ноге!

– Я же говорю, травма ноги была необходима, чтобы посадить за руль машины именно тебя, а не Матвея, – терпеливо объяснил Юрий Валентинович. – И по голове ему врезали с той же целью – тебе пришлось самой, без подсказок, управлять незнакомым автомобилем, пробираться по пересеченной местности и принимать решения!

– Матвей, значит, твоему здоровью ничего не угрожало?! А я уговаривала тебя не сдаваться, не умирать, продержаться еще чуть-чуть… Ты, наверное, смеялся надо мной!

Разговоры о моей стрессоустойчивости – сплошная выдумка. Вот они, слезы – совсем близко! Я всхлипнула. Память мгновенно восстановила картинки, услужливо рассыпала их передо мной карточным веером и заставила вновь испытать и леденящий ужас, и отчаяние… Но теперь я понимала, насколько глупыми были все эти эмоции, ведь меня окружали не настоящие злодеи, а актеры… Их гнев и злость были фальшивыми, а кровь – бутафорской…

А Матвей?

Вот от него я точно не ждала подвоха или подлости.

– Юля, я вовсе не смеялся над тобой! – воскликнул Матвей. – Пожалуйста, не думай так… Я довольно быстро пожалел, что мы втравили тебя в эту историю. Честное слово, я раскаялся… Одно дело – устраивать жестокий спектакль для какого-нибудь богача, одуревшего от скуки и пресыщенности. И за его же деньги. Если человек сам просит пощекотать ему нервы и готов выложить за это огромные деньги – зачем ему отказывать? Сам просил, сам и нарвался… Но ты – это совсем другое дело… Поверь, я пожалел и раскаялся. Правда! Не стоило обрушивать на тебя весь этот кошмар. Простишь меня?

Я оставила вопрос Матвея без ответа, потому что мои скрипучие мозги наконец-то выдали новое откровение…

– Подождите! – радостно воскликнула я. – Так, значит, парень, напоровшийся на березовый сук, жив и здоров?!

– Юль, ну конечно! – ответил Юрий Валентинович с улыбкой. Он, должно быть, поражался тому, как медленно до меня доходит.

– И три урода, сбросившие меня в колодец, никого не убили там, в лесу?!

– Нет. И они совсем не уроды.

– А Владимир Германович не устраивает охоту на случайных прохожих, чтобы потом поиздеваться над ними?

– Нет, Юля! Он просто актер, сыгравший свою роль.

– Какое счастье! – порадовалась я. – Гора с плеч. Было бы трудно согласиться с существованием всей этой нечисти на земле. Я бы только и думала о жертвах Владимира Германовича, а также переживала бы из-за трупов, разбросанных по лесу… Как хорошо, что все это лишь выдумка вашего сценариста! Кстати, ему бы умерить фантазию… Столько всего наворотил! Чтобы вернуть вкус к жизни, мне хватило бы одной поездки в багажнике. Я так испугалась! Думала, нас с Матвеем везут на расстрел… А потом была еще ночь на посту ГАИ, встреча с лесным маньяком, колодец…

– Вы бросили ее в колодец! Как вообще до такого можно было додуматься?! – прорычала Марго. – Это же изуверство какое-то!

– Да это же наш собственный, специально оборудованный колодец! – попытался защититься Юрий Валентинович. – Там поролоном все выложено. А куча тряпья сто раз выстирана с «Ариэлем»! Кстати, Юля, согласно пророчеству нашего психолога, из колодца ты должна была позвонить не своей начальнице, а Никите! Он бы примчался тебя спасать. И спас бы. И вы бы помирились.

– А Юля позвонила главному редактору. Хреновый у вас психолог, не угадал, – хмуро проскрипела Марго.

– Оказалось, что наизусть я помню только номер Елены Аметистовой. Ей и позвонила, – пробормотала я.

– Не знаю, как ты мог так поступить с моей дочерью, – сказала Марго, в ее голосе звучал металл.

Она смотрела на Юрия Валентиновича тяжелым взглядом, и я вдруг поняла, что они на грани разрыва. Он совершил ошибку, взяв на себя смелость распоряжаться моей судьбой. Марго вряд ли сумеет это простить…

О нет!

Неужели теперь они расстанутся?

Марго столько лет была одинока, жила одной работой, пестовала свою неуязвимость для стрел амура, охраняла ледяной замок – ни одному мужчине не позволялось вступать на ее личную территорию… И вот наконец нашелся рыцарь, растопивший глыбы льда. Марго оттаяла, изменилась до неузнаваемости, стала мягкой и нежной. И теперь всему придет конец? Почему? Из-за меня. Я невольно стала яблоком раздора.

Но я не хочу, чтобы они расстались!

Мне нравилось видеть маму счастливой и радостной. У нее блестели глаза, она излучала тепло, которого мне так всегда не хватало в нашем общении…

Надо спасать ситуацию.

– Мамуля, постой! Не злись на Юрия Валентиновича. Вспомни, как ты скиталась по тропическому лесу и даже не надеялась выбраться оттуда. А потом ощутила себя победительницей, преодолевшей все трудности.

– Это другая история, – сказала Марго. – Я сама обратилась в фирму, посчитав, что ударная доза адреналина мне не помешает. Я была готова к испытаниям. А над тобой просто поиздевались!

– Мама, но я сейчас тоже чувствую себя победительницей! Да, все эти приключения были ненастоящими. Но я же не знала. Я переживала по-настоящему, преодолевала страх и неуверенность… И справилась! Сейчас я воспринимаю все совершенно иначе, чем раньше. Смотрю на мир другими глазами. Мне море по колено, могу свернуть горы! Кажется, я даже научилась ездить задним ходом, представляешь? Пожалуйста, не ругай Юрия Валентиновича. Он действовал из благих побуждений. Он хотел мне помочь, пытался вытащить из депрессии… Я думаю, у него получилось.

– Ну, не знаю, – нерешительно пробормотала Марго. – Неужели ты не сердишься?

– Немного удивлена. Но в целом… Пожалуйста, не расстраивайся!

– Я не расстраиваюсь! – отчеканила Марго. – Я в бешенстве! Ты могла бы пострадать. Это слишком жестокие игры.

– Но все обошлось! Да к тому же есть результат – почти такой, какой и задумывал Юрий Валентинович. Смотри – я уже не хнычу и не ною! Бодренькая. Если раньше я думала о Никите шестьдесят минут каждого часа, то теперь порой и вовсе не думаю!

– Серьезно?

– Да!