Только сияй - Елена Филон

– Ты вспомнила, – произнёс тихо.

Кивнула. Подошла ближе и замерла.

Смесь чувств на лице Калеба не придавала уверенности. Он был и рад, и в то же время… прекрасно понимал, зачем я его позвала. Калеб никогда не был глупцом. И даже без слов он всё отлично понимает. Словно видит меня насквозь.

Откинулся на спинку дивана и небрежно провёл рукой по волосам. Печально усмехнулся, глядя перед собой:

– Терапия Джареда сделала своё дело. Чёрт… Я знал, что сегодняшнее утро будет тяжёлым.

– Я должна была поговорить с тобой раньше, ещё до…

– Ещё до аварии? – резко повернул ко мне голову.

Замолчала.

В горле рос ком, в висках всё ещё стучало, но я должна это сделать. Сейчас это самое важное и самое главное, что я должна сделать.

Я должна быть честной с Калебом. Потому что он это заслужил.

– Да, ещё до аварии.

Калеб облизал губы, облокотился на колени и опустил голову.

– Что там произошло?.. Почему ты уехала? Что он тебе сделал? Какого чёрта позволил сесть за руль?!

Помолчала, слушая его тяжёлое дыхание, и тихо ответила:

– Он ничего сделал. Мы просто… поругались, как обычно. За руль я села сама. У Шейна не было шансов остановить меня. И я не оправдываю его… Он мог не говорить всего, что сказал… Но сесть за руль было моим выбором. Это правда, Калеб.

Калеб повернул ко мне голову. Это невыносимо – смотреть в его глаза. Меня разрывает от боли, видя всё то, что творится у него внутри.

«Ненавижу себя».

– Ты была с ним?.. – Голос Калеба был сухим и тихим.

Я не отвечала.

– Тейт… – Калеб нервно сглотнул, провёл ладонями по лицу и шумно вздохнул, откинувшись на спинку дивана. – Скажи мне правду: на свадьбе у Николь… ты… ты была с ним?.. Ты знаешь, что я имею в виду.

Твёрдо смотрела Калебу в глаза.

– Нет, – ответила честно.

Калеб вновь вздохнул и медленно повернул ко мне голову, заглянув в глаза. А я так и стояла столбом возле дивана, боясь, что если попробую сделать хоть шаг, то рухну на пол в ту же секунду.

– Между мной и Шейном… – заговорила я, набрав полную грудь воздуха. – Между нами… Пока я была с тобой, Калеб, эти две недели, между мной и Шейном ничего не было.

Тишина вдавливала меня в пол. Я не могла её слушать. Тишина и неровное дыхание Калеба, который сидит на моём диване и знает – это конец, но всё равно не уходит.

А мне хотелось открыть окно и выпрыгнуть в него к чёртовой матери.

– Он не стоит тебя, Тейт… – произнёс тихо. – Только не Шейн.

– Почему? – спросила, не задумываясь. Калеб поднял глаза. Лицо напряжено, челюсти сжаты. – Потому что только ты меня заслуживаешь? – В моих глазах жгло, горло сжималось, но сейчас мне казалось это несправедливым. Калеб видит в Шейне своего врага, соперника, но это не даёт ему права решать, кто меня достоин, а кто нет. Он просто не может этого знать.

– Потому что Шейн ещё не раз сделает тебе больно, – уверенно ответил Калеб и поднялся на ноги, развернувшись в мою сторону.

– Калеб…

– Я знаю, Тейт, – перебил, печально улыбнувшись. – Знаю. С самого начала знал.

– Знал? – горько усмехнулась. – Знал и…

– Просто хотел быть с тобой…

Из коридора доносились голоса. У Калеба мало времени, скоро его будут искать.

Сглотнула горечь и сдавленно произнесла:

– Мои чувства к тебе были настоящими.

Калеб сделал шаг вперёд, внимательно глядя мне в лицо, и слабо улыбнулся:

– Знаю. Но их было недостаточно. Ты никогда не была со мной до конца.

Ну вот, сейчас хлынут слёзы. Смотреть на него невыносимо. Чувствовать себя последним дерьмом – меньшее, чего заслуживаю.

– Ты всегда была с ним, – тихо произнёс Калеб ровным голосом. Отвернулся и провёл рукой по лицу. – Думаешь, я не видел этого?

– Тогда зачем? – спросила громче. – Почему хотел быть со мной? Разве это не тяжело? Ты знал, что я никогда не смогу быть с тобой до конца, но всё равно был рядом… Зачем?

– Зачем? – Печальная улыбка, глаза припухли. – Потому что я люблю тебя, Тейт Миллер. Какие ещё нужны объяснения?

Первые горячие слезинки вырвались на свободу, и я опустила глаза.

– Не такой уж я и хороший, как ты обо мне думаешь, – усмехнулся Калеб. – Я эгоист. Как и все мы. Делал всё возможное, чтобы отдалить тебя от Шейна. Делал всё, чтобы ты смогла его забыть и принадлежала только мне. Я пытался поломать твоё сердце. Изменить его. Хотел… чтобы оно было только моим. – Усмехнулся. – И разве я не идиот после этого?

– Ты не идиот, – сказала сдавленно, глотая слёзы. Заставила себя посмотреть ему в глаза. – Никогда им не был…

Калеб улыбался. Как всегда улыбался, скрывая всю боль за своей красивой улыбкой. Такой, как он, просто не может быть идиотом. Такому, как он, просто не повезло связаться с женским вариантом Шейна. Слишком поздно я это поняла. Слишком поздно это понял он.

Калеб провёл двумя большими пальцами по моим щекам, вытерев слёзы, и нежно взял моё лицо в ладони:

– Тейт, не плачь. Я знал, что так будет. Не верил до последнего, но в глубине души всегда был к этому готов. Не рви моё сердце ещё больше, прошу – не плачь.

Судорожно вытерла глаза рукавом халата.

– Тебе надо в больницу, – серьёзно произнёс Калеб, – нужно показаться доктору.

– Не сейчас, – всхлипнула, – чуть позже. Обещаю, что поеду в больницу, только чуть позже.

Следующая пауза длилась вечность. Из коридора доносились голоса, и не только парней. Менеджера Кана было слышно громче всех.

– Тебя ищут, – тихо произнесла я.

– Да, – пожал плечами Калеб, не сводя пронзительных глаз с моего лица.

И снова тишина.

– Это уже второе наше прощание, – произнёс он.

Я молчала. Не знала, что сказать. Просить прощения? Но разве это он хочет слышать? Меньше всего на свете – уверена.

– Спасибо тебе, – прошептала я. – За всё. Я правда… думала, что ты и я… сможем…

– Не надо, Тейт. Давай не будем ставить точку так, как это происходит у всех. Давай… давай просто оставим всё как есть. Пусть недосказанное таким и останется. Пусть чувства такими и останутся. Пусть дни, что мы провели вместе, навсегда останутся с нами. Давай не будем наполнять их болью.

Но разве ему сейчас не больно? В двух бушующих океанах его глаз можно утонуть. Но это ведь Калеб. У него всегда всё по-другому. Он слишком идеальный… во всём. И даже наш последний разговор должен остаться чем-то светлым в его памяти.