Белая ведьма, черные чары - Ким Харрисон

— Все нормально, — сумела я выговорить. — Не в то горло попало.

Айви сняла ногу с ноги и сделала еще глоток.

— Тебе не надо ли подождать в машине, Дженкс?

Пикси осклабился — я это видела слезящимися глазами. Наверное, я была краснее диванной подушки, которой мне хотелось его прихлопнуть. Провожая его глазами — он упорхнул к теплой каминной полке, где мне не достать, — я отпила еще глоток, горло прочистить. Вино было превосходно, и мой обет от него воздержаться поколебался при мысли, что вряд ли я когда-нибудь смогу себе позволить такую бутылку. И вообще, один бокал, если медленно, от него вреда не будет…

Айви распрямилась, встала и пошла поворошить угли, оставив меня и Ринна Кормеля сидеть на приличном расстоянии друг от друга.

— Вы уверены, что не останетесь до утра? — спросил он через весь длинный диван. — У меня хватает всего, кроме общества.

— Мы только поужинать, Ринн, — перебила его Айви, резким силуэтом обрисованная на фоне огня. Ее рука прошла совсем рядом с Дженксом, и пикси взлетел, ругаясь себе под нос. — Ты сказал, что знаешь, кто убил Кистена. Его станут искать, если что?

То есть она спросила, не может ли она взять жизнь за жизнь. У меня мороз по коже прошел от глубины ее страдания.

У Кормеля вырвался вздох, хотя ему не надо было дышать, чтобы говорить.

— Я не то чтобы знаю, кто его убил, но я знаю, кто его не убивал.

— Айви хотела возразить, но вампир поднял руку, призывая ее подождать.

— Не было никого, кому Пискари задолжал бы услугу, — сказал Кормель. — Он не имел контактов ни с одним вампиром за пределами города. Так что это житель Цинциннати, и сейчас он тоже здесь скорее всего.

При виде его отеческой заботы у меня что-то щелкнуло внутри.

— Это ты, — сказала я прямо в лоб, и Айви застыла. — Ты мог это сделать.

Беспокойным предостережением затрещали крылья Дженкса, но неживой вампир улыбнулся едва заметно, и лишь намек на подергивание века был признаком его недовольства.

— Я так понимаю, что некоторые вещи вам удалось припомнить, — ответил он спокойно, и вся моя храбрость испарилась. — Мой запах вам знаком? Вы бы не забыли его, если бы это я прижал вас к стене. — Глаза у него сузились. — Смею вас уверить.

Я снова задышала, когда он повернулся к Айви, снова надев на себя человеческую оболочку.

— Ты была на том катере, Айви, — сказал он тихо. — Я там когда-нибудь был?

Айви подобралась, но покачала головой.

Я могла бы возразить, что он это поручил кому-нибудь другому, но вампиры так не действуют. Если Кистен был подарком Кормелю, тот принял бы подарок без малейшей рефлексии и признал бы, не скрывая. Я сидела за одним столом со зверем, черт бы его побрал. Так что я наклонила голову с фальшивым раскаянием и буркнула:

— Извините. Но спросить я должна была.

— Естественно. Я не в обиде.

Мне стало нехорошо. Все мы притворялись — ну, мы с Кормелем, во всяком случае. Айви, быть может, все еще искренне верит в ложь.

Я улыбнулась ему, Кормель улыбнулся мне в ответ — олицетворение изящества и понимания, наклонился долить мне вина, и я подалась вперед, подставляя бокал.

— Если не считать меня, — сказал он, садясь обратно и видя, как Айви успокоилась, — в городе не появилось новой серьезной политической силы, и никто не ищет способов подняться наверх иначе как после окончательной смерти своего мастера-вампира. Ни у кого нет большей власти или силы, чем ему положено — а это было бы иначе, если бы Пискари кому-то благоволил. — Он глотнул вина, будто прикидывал на вкус следующие свои слова. — Многие были в долгу у Пискари. Он сам — ни у кого.

Айви молчала, повернувшись спиной к окну. Мы ничего не узнали, и я начала думать, не была ли смерть Кистена еще одним из идиотских уроков жизни, которые Пискари давал Айви. Видя, как она пошевелилась — только Дженкс или я могли заметить это скрытое движение, я все же надеялась, что нет. Если да, то я могла бы выкопать обратно этого гада Пискари и снова пришибла бы его осиновым колом, хотя бы ради процесса. Сделать из его зубов ожерелье, а из высушенных яиц — поплавки для ванны…

— Он мне знаком, — сказала Айви, ища хоть призрак надежды. — Я просто не могу вспомнить.

— Имя тебе известно? — спросил Кормель.

Из кухни донеслись какие-то звуки, и Дженкс полетел выяснять.

— Нет. Запах слишком старый и не совсем тот. Как будто он был жив, когда я его знала, а сейчас мертв, или резкая перемена статуса заставила его поменять диету, и с ней поменялся запах. — Она вскинула голову, показав красные глаза. — Может быть, он пытался изменить запах, чтобы я его не узнала.

Кормель махнул рукой, отметая сказанное, на лице его читалось раздражение.

— Тогда у тебя и правда ничего нет, — сказал он, протягивая руку и показывая Айви, чтобы снова села. — Я не сомневаюсь, что ответ здесь, но я свои возможности истощил. Есть один свидетель, которого я спрашивать не стану. А вот ты могла бы.

Айви медленно выдохнула, беря себя в руки.

— А этот свидетель — это кто? — спросила она, опираясь на его руку и садясь.

— Стриж, — ответил Кормель, и я вскинулась. — Она знает все политические тайны Пискари. Адвокаты… — Он не договорил и выразительно вздохнул.

— Стриж в тюрьме, — напомнил Дженкс, перепархивая обратно к огню. — Она не захочет видеть Айви.

Айви опустила голову, нахмурив лоб. Отказ Стриж рвал ей сердце на части.

— Может согласиться, если Рэйчел будет с тобой, — предложил Ринн Кормель, и надежда разгладила лицо Айви. А у меня зато во рту пересохло.

— Вы думаете, это существенная разница? — спросила я.

Он пожал плечами, отпил из бокала.

— Она не хочет, чтобы Айви видела глубину ее падения. Но я думаю, у нее есть что тебе сказать.

Дженкс вдохнул со свистом сквозь зубы, но Ринн был прав. На лице Айви появилась надежда, что Стриж будет с ней говорить, а я отставила в сторону неприязнь к миниатюрной и опасной вампирше. Ради Айви. Да, я буду с ней говорить ради Айви. И чтобы узнать, кто убил Кистена.

— Стоит попробовать, — сказала я, подумав, что лезть туда с истонченной аурой — это не самая удачная мысль всех времен и народов.

Кормель от неловкости пошевелил ногами — едва заметно, и вряд ли он сам осознал это движение, но я увидела и Дженкс увидел.

— Хорошо, — сказал он, будто все уже решено. — А у меня такое мнение, что нам уже несут суши.

Эти слова были очевидным сигналом, потому что сразу распахнулись двери в кухню, и Джефф с еще одним вампиром в переднике внесли подносы. У Дженкса крылья заблестели, вращаясь, хотя он сам не сдвинулся с поллокотника.

— Я и не знала, что ты любишь суши, — сказала я.