Тихое вторжение - Дмитрий Володихин

Такие расклады, ребята.

Зона спросит, и ты должен ответить.

Зона ударит, а ты должен отвести удар.

Зона нажмет, а ты оставайся прямым.

Зона полюбит, а ты ей не верь.

Недаром старые, поседевшие, все в язвах от химических аномалий, все в шрамах от когтей и зубов мутантной фауны, сталкеры любили говорить: «С хабаром вернулся – чудо, живой вернулся – удача, патрульная пуля – везенье, а все остальное – судьба…» Для Тощего было везенье, что его пристрелили, не дали ему умереть так, как умирали одиночки, влетевшие в гибельную аномалию…

Мы с Клещом, Толстым, доктором и спецназовским сержантом влезли в один вертолет, а Бекасов еще с тремя бойцами – в другой.

Как только вертолет пролетел над Периметром, Клещ охнул и почернел лицом, а потом принялся яростно тереть горло, словно ему не хватало воздуха.

– Клещ… Клещ! Эй, какая хрень с тобой происходит? Может, помощь тебе нужна?

Клещ выпучил глаза и стремительно темнел лицом. У меня, парни, аж морозец по коже прошел: передо мной сидел старый мой знакомый, только теперь сделался едва ли не чернокожим.

– Клещ, тебе плохо?

– Не-ет… Нет, сынки, мне хорошо. Мне хор-рош-шо. Мне очень хорошо! Как вина бутылочку хлопнул. Тоже баба оказалась. Слабая она… Дает сразу много, а взять не может. Не умеет пока.

– Кто? – оторопело спросил Толстый.

– Да кто, молодая… Хар-р-р-р-рашо!

Я пояснил Толстому:

– Кажется, это он про московскую Зону. Прежде наш «эксперт» только со старой знаком был.

Мне сделалось страшновато. И, кажется, не мне одному. Клещ моментально угадал наши тревоги:

– Не надо ссать. Во мне полно тьмы, во мне сила играет, но я помню, сынки, где добро, а где зло. Я еще не нелюдь. Мне, хе-хе, трех копеек до нелюдя не хватило… Целых трех!

Повинуясь какому-то древнему инстинкту, я протягиваю Клещу руку, и он отвечает мне крепким рукопожатием.

Пока летели, Клещ высказал мне свой план. Сначала я чуть не звезданул ему по фасаду. Хорош молодчик! Оцените, парни: решил на меня как на живца сверхсталкера ловить! А потом я бить его не стал. Не потому, что чревато, а потому что включил мозги. Прошлый-то раз, в коттедже Фила, мы ведь, если подумать, его, Клеща, как живца использовали. Чем я лучше?

Он начал со слов:

– Фил пока один, проныра. Каким бы резвым ни был твой пятнистый, а на такой дистанции он вертолеты не обгонит. Они ведь еще даже срастаться не начали. Фил пока знать не знает, что поводырь уже не под ним! В кои-то веки научная братия среагировала как надо, а не как пингвин на боксерском ринге. У нас появилось некое преимущество…

Рискованное, надо сказать, преимущество. А для меня так… чего говорить! Но хотя бы отчасти Клещ прав.

Только и нам придется очень резко шевелить мослами. Время работает против нас.

Мы сделали пару больших кругов, наблюдая за окрестностями и приискивая места для осуществления Клещова плана. Затем посадили один вертолет на большом лугу, который обязательно проходят посетители музея-заповедника Коломенское, идущие к главным его достопримечательностям от станции метро «Коломенская».

Именно так, сначала – один вертолет и очень осторожно.

Если кто не понял, ребята: первый раз, когда я летал на вертолете над Зоной, еще над той, старой, при высадке мы вляпались прямо в аномалию. Было больно. Слава богу, аномалия попалась слабенькая, никто жизни не лишился.

С высоты пять метров выпрыгнул Клещ со своей темной чуйкой. Покрутился, махнул мне: «Давай».

С высоты три метра выпрыгнул я со включенным детектором. Аномалия «рой» в двадцати метрах, прямо посреди зелененькой травки. Аномалий «мокрый асфальт» восемь штук прямо на дорожке перед нами – через семь, одиннадцать, тринадцать и так далее метров… Тоже мне, расплодилось лихо. Где-то на пределе работы детектора – движение, группа черных быкунов, пять особей. Клещ говорит, что не пять, а семь, и ему я верю больше, чем детектору. Малость поближе – опять движение. «Неаномальная фауна». Поскольку движется она под землей, это либо мыши, либо кроты.

И денёк такой чудесный, солнышко, ветерок, запах медовый, кузнечики наяривают, даже солнышко выглянуло – редко его над Зоной видно… Не дай бог, среди обычных есть мутантные. То, чем они плюются, прожигает берцы, кожу, мясо и останавливается, только добравшись до кости.

Место для посадки второго вертолета есть. Не вырос тут еще густой аномальник, а то, что мы нашли, – ерунда.

После посадки второй машины мы оставляем двух спецназовцев охранять вертушки. От машин – ни ногой! Чтобы как приклеенные. Вас, дорогой доктор, тоже касается. Лучше вообще из машины не вылезайте, как боевая единица вы тут не нужны, а просто любопытных Зона плющит в пять секунд.

Идем с прочими к чудесной белой стене Коломенского.

Только шаг в шаг! Не задерживаясь ни на секунду.

Двигаемся очень быстро. Для Зоны – непредставимо быстро, чуть ли не бегом. Если бы не сверхчувственное восприятие Клеща, мы бы точно на такой скорости гробанулись.

Мы добираемся до Спасских ворот. Никаких разрушений. Никакой «зеленой плесени». Никакой «радужной бороды», хотя она страсть как любит арки и ворота. Даже мертвецов в обозримом пространстве не наблюдается. Как видно, мало сюда совались: что можно украсть в музее жизненно важного, ценного, пользующегося спросом у барыг? Разве только иконы с храмовых стен ободрать – есть тут действующий храм. Но Церковь у нас у́ченая, травленая, грабленая, а потому всё сколько-нибудь дорогое, уверен, так заховали при первых признаках эвакуации, что ни один мародер не найдет. Значит, не стреляли тут особенно, не резали друг друга, а если и резали, то как-то неинтенсивно, без фанатизма.

Я смотрю на Спасские ворота, и горько мне делается. Какое место хорошее! Двойная каменная арочка с деревянными завершениями килевидной формы. Тот проем, который поменьше, предназначался для пешеходов. Тот, который побольше, – для всадников, карет и возов. По бокам – тонкие изящные колонки на постаментах. Нас сюда университетский преподаватель на практику приводил, о каждом камушке рассказывал с любовью, как о близком родственнике… И всё Суке-Зоне досталось.

Стоп. Не вовремя я тут, парни, ностальгии предаюсь.

Есть тут какая-то скрытая опасность. Большой проем закрыт деревянными воротами под старину. А малый зияет гостеприимным сквозняком. Иди. Иди-иди же! – как будто приглашает он…

– Ты думаешь, нас там ждут?

– Уверен, – отвечает мне Клещ. – Две вертушки – довольно заметная штука.

Не знаю, заминирован проем или Фил держит его под прицелом снайперки, но идти тут нельзя.

Мы взяли влево, обошли каменную стену, добрались до прохода между нею и большой Казанской церковью-красавицей. Какая резьба на стенах ее! Какие окошечки аккуратные! Какие наличнички! Середина XVII века, типичный представи…