Второй шанс - Сара Дессен

Мне повезло — спасает работа. Никогда еще я не входила в «Клементину» с такой радостью, как сегодня.

После обеда, как всегда, в магазине не протолкнуться от посетителей. Вот и сейчас Мэгги консультирует маму с дочерью по поводу джинсовых шорт, махнув мне в знак приветствия. По пути в кабинет я захватила чеки со счетами, закрыла за собой дверь и включила настольную лампу, намереваясь с головой погрузиться в изящный мир чисел до самого закрытия магазина.

Бухгалтерским ведомостям почти удалось отвлечь меня от домашних проблем, как вдруг зазвонил телефон. «Мама», — гласила надпись на определителе номера. Я задумчиво уставилась на экран, пока тоненький телефон подпрыгивал на столе, заливаясь громкими мелодичными трелями. В какой-то момент я почти решилась ответить на звонок и рассказать об отце с Хайди, но тут же передумала. Не очень хорошая идея, признаюсь вам, поведать маме о неприятностях в папиной семье. Почему? Да потому, что она так и засияет от злорадного удовольствия. Самодовольные мамины речи хоть кого выведут из себя. Кроме того, вчера мама весьма недвусмысленным образом дала понять, что знать меня не желает. Значит, у меня тоже есть право держаться от нее на расстоянии так долго, как захочу.

Пару часов я провела, подводя бухгалтерский баланс, как никогда благодарная Хайди за возможность окунуться в надежный мир чисел и математических операций. Когда подсчеты подошли к концу, внимание переключилось на письменный стол и царивший на нем беспорядок. Он не убирался с первого дня моего пребывания в магазине. Что ж, подходящий час настал! Одну за другой я перебрала все ручки Хайди, нещадно выбрасывая непригодные и проверяя оставшиеся на прочность колпачков. Наконец-то ручки вернулись в привычный розовый стакан, а я перешла к верхнему ящику: разобрала клочки бумаг, разложила визитки в аккуратные стопки и собрала скрепки в пустую коробку из-под пластыря, найденную там же. Настал черед второго ящика, как вдруг в дверь постучались и в приоткрытой щели показалась голова Мэгги.

— Оден, — позвала она. — Эстер собирается в ближайшее кафе. Тебе что-нибудь купить?

— Большой тройной мокко, — решила я, вынимая из кармана бумажник.

— Ого. — Ее глаза округлились от удивления. — Ты что, всю ночь зажигать собираешься?

— Нет, просто… немного устала.

Она кивнула, пригладив рукой растрепанные волосы:

— Знаю-знаю. Мне вот тоже сегодня чуть свет мама позвонила и давай донимать анкетой по подбору соседки в общежитии. Мол, надо скорее определиться с соседкой, а то вдруг потом не успеем договориться, кто первый будет стирать постельное белье. Будто кому есть до этого дело!

Моя мама, помнится, пришла в негодование, когда я поставила под сомнение ее выбор программы Пемблтон.

— Она только из-за белья беспокоится? — полюбопытствовала я.

— Ой, из-за всего подряд, — махнула рукой Мэгги. — Ее послушать, так, если у меня не будет идеальных условий в студенческом общежитии, случится трагедия вселенского масштаба!

— Разве это плохо? — удивилась я.

— Надо знать маму, — тяжело вздохнула она. — По-моему, я никогда не оправдаю ее ожиданий.

— Не оправдаешь ожиданий?

— Ну, ей хочется видеть меня женственной, — объяснила Мэгги, — а я увлекаюсь грязными велосипедами. По ее мнению, во мне нет очарования, потому что в старших классах встречалась с одним парнем, а не разбивала сердца поклонников. Теперь я не дотягиваю до университета, а ведь занятия еще даже не начались!

— У меня то же самое, — призналась я. — Мама тоже пыталась решить проблему проживания в общежитии. А еще чуть не записала меня в программу, которая предполагает двадцать четыре часа учебы, а все развлечения запрещены под страхом смерти.

— Серьезно?

Я кивнула.

— Нужно обязательно записаться в эту программу, тогда мама сойдет с ума! — улыбнулась Мэгги, и я вместе с ней.

На входной двери магазина звякнул колокольчик, возвещая об очередном покупателе. Мэгги растерянно поглядела на деньги в руках, потом, вспомнив, повторила:

— Большой тройной мокко, так? Сейчас передам Эстер.

— Спасибо.

Дверь захлопнулась со щелчком, а я открыла второй ящик в письменном столе. Внутри лежали стопкой старые чековые книжки, пара желтых блокнотов, исписанных, судя по почерку, Хайди. Список инвентаря, разные телефонные номера и несколько страниц с такими строчками:

Каролина Изабель Уэст

Изабель Каролина Уэст

Эмили Каролина Уэст

Эйнсли Изабель Уэст

Каждую строчку писали, тщательно продумывая разные сочетания имен. Помнится, Хайди как-то призналась, что ей не нравится имя Фисба, а я не нашла ничего лучше, как вместе с мамой осуждать мачеху за то, что она поддалась эгоистичному решению отца. Папа всегда добивается, чего хочет, а потом и этого становится мало.

Я закрыла блокнот, отложила в сторону и принялась наводить порядок дальше. В ящике оказалось несколько счетов, которые я решила изучить позже, пригласительный билет на прошлогоднюю пляжную вечеринку — «Вперед на абордаж!» — и стопка фотографий на самом дне. На одной из них улыбается Хайди, стоя в розовом платье на фоне белой стены. На другой — снова мачеха, позирующая перед входом в «Клементину». Самая последняя фотография в стопке — Хайди в белом платье стоит с отцом на набережной. Счастливый папа обнимает молодую жену за округлившийся живот. Дата на фотографии указывает, что снимок сделали в начале мая, за несколько недель до рождения Изби.

— Оден?

От неожиданности я вздрогнула. Как только Эстер удалось бесшумно войти в кабинет и встать за моей спиной!

— Ох! — Я растерянно обвела взглядом письменный стол, на котором в беспорядке валялось содержимое ящика. — А мне тут…

— Твой кофеин.

Она протянула стакан, как вдруг что-то круглое и красное пролетело мимо нее, стукнувшись с громким хлопком об стену напротив.

— Эй! — завопила Эстер. — Что это?

— А ты как думаешь? — крикнул в ответ мужской голос, кажется принадлежащий Адаму.

Эстер распахнула дверь шире, а красный резиновый мяч медленно покатился в противоположном направлении, в сторону торгового зала.

— Что? Серьезно?

— Зуб даю! — откликнулся Адам. — Кикбол. Сегодня. Готовься промокнуть с головы до ног.

— Кто назначил игру? — послышался голос Мэгги.

— А ты как думаешь?

Эстер шагнула в коридор, подхватывая мяч:

— Только не говори, что это Илай?

— А кто ж еще?! Конечно, он! — Раздались приближающиеся шаги, и через секунду в коридоре появился сам Адам, кивнул мне и взял у Эстер протянутый мяч. — Появился после обеда вот с этим мячом в руках, веселый и жизнерадостный.

— Не может быть!