Полет сокола - Дафна дю Морье

– Она спустила ноги с дивана и пригладила волосы.

– Так вы не считаете меня убийцей? – спросил я.

– Нет, – сказала она. – Откровенно говоря, я сомневаюсь, что у вас хватит духу убить пчелу, не говоря о женщине.

Карла Распа направилась на кухню, я последовал за ней. Она возилась со сковородками на плите, сняла с полок тарелки. Я сел на стул и смотрел на нее. Моя исповедь послужила к очищению. Наши отношения казались не такими натянутыми.

– Наверное, вы хотите, чтобы я вывезла вас из Руффано? – спросила она. – Это будет несложно. Я могу снова одолжить машину.

– Не из Руффано, – сказал я ей. – Всего-навсего вверх по холму, до дома на виа деи Соньи.

– Значит, у вас есть друг, который все про вас знает?

– Да, – сказал я.

Она что-то пробормотала сквозь зубы, вылила в миску яйца и стала их взбивать.

– И кто же это?

Я колебался. Свою судьбу я уже вручил ей в руки, что же до судьбы брата…

– Можете не говорить. Я уже догадалась, – сказала она. – Вы забыли, что Руффано – маленький город. Женщина, которая приходит сюда убираться, живет рядом с Оньиссанти, и я уже несколько дней назад слышала от нее все подробности про убитую. Старая Марта много лет жила в семье Донати и нянчила Альдо Донати, когда тот был ребенком. Не потому ли вы ее помните, что в детстве бывали у них?

Она проявила редкую догадливость. И все же знала не всю правду. Это было мне на руку.

– Откровенно говоря, да, – сказал я.

Над сковородой поднялся дым, и она вылила на нее яйца.

– Итак, вы пошли и выложили свою историю Альдо Донати? И вместо того чтобы посоветовать бежать отсюда со всех ног, он предложил вам остаться.

– Что-то вроде того.

– В прошлое воскресенье?

– Да, – сказал я.

– Так, значит, именно с вами Донати провел тогда весь день и вечер?

– Да, – снова сказал я.

Омлет был готов. Карла Распа выложила его на блюдо и поставила на стол.

– Ешьте, пока горячий, – сказала она, подвигая для себя стул.

Я стал есть, размышляя над тем, что еще она спросит. Пока мы ели, она молчала, лишь раз поднявшись из-за стола, чтобы принести миску с салатом и бутылку вина. На ее губах играла загадочная улыбка. Во мне проснулось любопытство.

– Чему вы улыбаетесь? – спросил я.

– Меня вдруг осенило, – сказала она. – Раньше надо было догадаться, когда ваш благородный друг не удосужился ответить на мое письмо. Женщины его не интересуют. Товарищ давних детских игр куда более соблазнителен. Особенно с таким детским личиком, как у вас.

Никто бы не оценил это забавное предположение лучше Альдо. Я не знал, то ли протестовать, то ли пропустить его мимо ушей.

– Ну что, – продолжала она, – жизнь полна потрясений. Хотя про него я бы такому не поверила. Лишнее доказательство тому, как часто мы ошибаемся.

И все же сомнительно. Подобные эскапады могут приесться. – Она задумчиво подцепила вилкой салат. – Среди студентов ходили какие-то странные разговоры, – вслух размышляла она. – Все эти репетиции за закрытыми дверями в герцогском дворце – за ними могло крыться нечто другое. Если так, то в субботу Донати меня просто одурачил. А я-то была готова идти за ним хоть в могилу.

Я по-прежнему молчал. Любое замечание могло привести к катастрофическим последствиям.

– Вы знаете, что вчера вечером один студент сломал себе шею? – спросила она.

– Слышал какие-то слухи.

– Пока это неофициально, но скоро объявят. Нарушил комендантский час и бежал от патруля. По крайней мере, существует такая версия. Парень с третьего курса Э. К. Остается лишь догадываться, как они ответят на его смерть. Она может послужить последней каплей.

Карла Распа встала из-за стола и снова вернулась с фруктами. Она выбрала себе грушу и ела ее, держа обеими руками: сок тек по ее подбородку.

– Последняя капля… что вы имеете в виду? – спросил я.

– Взрыв между их компанией и нашей, – сказала она. – Если так, то да поможет всем нам Бог, когда завтра Донати выведет своих исполнителей на улицы. Его решение пригласить для участия в фестивале студентов Э. К. не примирит враждующие фракции, как он полагает, результат будет прямо противоположным. – Она рассмеялась и, высосав кожуру груши, бросила ее в ведро под мойкой. – Ваш председатель художественного совета женщин вооружать не собирался, но вот что я вам скажу. Большинство девушек, которым я читала лекции последние несколько дней, полны решимости не пропустить сражение, и, если студенты Э. К. нападут на их приятелей, мы увидим, как все черти вырвутся на свободу. Мне жаль полицейских. – Она подошла к плите и стала подогревать кофе. – Во всяком случае, тогда им будет не до вас. В убежище Альдо Донати вы будете в полной безопасности. Что у него за дом?

Монастырь или дворец? Весь в коврах или с голыми полами?

– Если вы одолжите машину и отвезете меня туда, то сможете увидеть собственными глазами, – сказал я.

И тут же пожалел об этом. У Альдо и без того немало противников, чтобы прибавлять к ним Карлу Распа. И тем не менее без ее помощи я не видел возможности добраться до дома на виа деи Соньи.

– Вы правы, – сказала она, улыбаясь. – Если я лично доставлю профессору его маленького дружка, ему придется пригласить меня в дом.

Снова зазвонил телефон. Она пошла в гостиную снять трубку. Я встал и прислушался. Как всякому беглецу, мне казалось, что каждый телефонный звонок имеет прямое отношение ко мне.

– Нет, нет. Я все еще жду их, – нетерпеливо говорила она, тряся головой. – Наверное, их что-то задержало. Ты же знаешь, какие толпы на улицах. – Она прикрыла трубку рукой и прошептала мне с противоположного конца комнаты:

– Снова Джузеппе. Он думает, я жду гостей. – Она сняла руку с трубки. – У тебя собрание. Без четверти два. Понимаю. В доме ректора. Он вернулся? – Она с волнением посмотрела на меня. – Естественно, по поводу несчастного случая. Интересно, что он скажет. А профессор Донати там тоже будет? Понятно… Позвони мне, когда освободишься. Пока. – Она снова пришла на кухню, улыбаясь. – Бутали вернулся. Без четверти два в его доме начнется собрание университетского совета. Когда он узнает, что творится здесь всю последнюю неделю, у него случится еще один тромбоз.

Карла Распа подошла к плите и вернулась с кофе. Я взглянул на часы.

Начало второго. Я подошел к окну и выглянул на улицу. У тротуара стояла машина, которую мы одалживали во вторник вечером.

– Джузеппе не знает, будет Донати на собрании или нет, – сказала она.

– Не вижу смысла подбрасывать вас к нему, если мы не можем прибыть по всем законам приличия, то есть в присутствии хозяина.