Снова почувствуй - Мона Кастен

– Тебе не… понравилось? – осторожно произнесла она через какое-то время.

Я почувствовала, как загорелись щеки и я снова покраснела. А я никогда не краснела. Никогда.

Потом пожала плечами и наконец села. Положила на колени подушку и начала теребить наволочку. Я еще ни разу не чувствовала себя так, как в тот момент, – подавленной, сбитой с толку и растерянной.

– Нет, – ответила я, наморщив лоб. – Это было… классно.

– Тогда почему у тебя такой скептичный взгляд? – спросила Доун.

Я опустила глаза и подергала торчащую ниточку:

– Потому что сегодня утром все вышло максимально странно. Он не сказал ни слова и даже взглянуть на меня нормально не мог.

Доун что-то задумчиво промычала.

– Мы были друзьями. А теперь я все испортила.

– Ничего не испорчено, Сойер.

– Но впечатление именно такое, – буркнула я.

– Для Исаака это наверняка не так просто и абсолютно непривычно. Возможно, он просто смутился, – предположила она.

Я вспомнила момент, когда он заметил, что я стою на кухне. Выражение в его глазах, которое я не смогла разгадать, и тот факт, что он от меня отвернулся.

– Его сосед пришел на кухню, когда я собиралась к нему подойти. Это было… так дико неловко. – Я снова спрятала лицо в подушку. Доун немного погладила меня по спине, отчего я почувствовала себя чуть лучше, но в то же время показалась себе маленьким ребенком. Повернув голову, я взглянула на нее. – Я веду себя как сумасшедшая.

Доун пошевелила бровями:

– Наверно, потому, что Исаак тебя до безумия… – Он скорчила гримасу. – О боже, нет. Не могу произнести это вслух.

Я ухмыльнулась, благодарная за то, что она немного разрядила обстановку. По Доун было видно, что у нее тысяча вопросов. Однако вместо того, чтобы их задавать, она начала рассказывать мне про свой вечер со Спенсером.

– Сойер? – спросила Доун, после того как закончила и мы еще какое-то время поболтали на другие темы. Она поиграла с моим хвостом и отделила тонкую прядку.

– Мм, – отозвалась я, наблюдая за тем, как она начала заплетать эту прядь волос.

– Ты же понимаешь, что не можешь и дальше заниматься этим проектом, да? – нерешительно произнесла она, не глядя на меня.

Я сглотнула сухой ком в горле и оставила ее вопрос без ответа.

– Если вы продолжите, то разобьете друг другу сердца.

Она права.

Больше я не смогу помогать Исааку знакомиться с другими девушками и учить его с ними флиртовать. У меня не получится. Надо подвести финальную черту под этим проектом.

– Знаю, – пробормотала я в подушку.

Затем Доун решила заказать нам азиатскую еду. Она включила повтор последней серии «Холостячки»[27], а я в порядке исключения не стала возражать. Мне будет полезно отвлечься. Доун любила смотреть всякий телемусор, иногда жутко возмущалась из-за участников или приходила в настоящее бешенство. Я немного понаблюдала за ней, и когда она так покраснела, что, казалось, в любой момент лопнет, схватила свой телефон, чтобы сделать фото.

На секунду у меня перестало биться сердце, потому что я увидела, что мне написал Исаак.

«Привет, все нормально?»

Я почувствовала на себе взгляд Доун, но проигнорировала ее.

«Да. А у тебя? Джан тебя больше не доставал?»

«Он превращает мою жизнь в ад. Прости, что с утра вышло так неловко».

Я с трудом сглотнула. Потом начала печатать ответ, который сразу стерла. Сильнее всего хотелось написать что-нибудь забавное, словно все и наполовину не так дико, а мы можем просто не обращать внимания на прошлую ночь и вести себя как обычно. Но так было бы нечестно.

Через полчаса я все-таки напечатала три слова.

«Нам нужно поговорить».

Ему потребовалось так же много времени, чтобы ответить. Я представила себе, как он набирал то одно предложение, то другое, а потом снова стирал, чтобы в результате прислать всего два слова.

«Я знаю».

В понедельник, вооружившись ноутбуком, я пошла на консультацию к Робин. Итоговый проект сдается только в декабре, в конце семестра, но так как мне предстояло отказаться ото всего, что уже сделано, то нужно поговорить с преподавательницей.

Несколько минут я ждала на скамейке перед кабинетом Робин, пока дверь не открылась и Робин не попрощалась с другой студенткой. Потом она повернулась ко мне:

– Сойер, привет! Заходи. Присаживайся.

Я села на стул перед маленьким круглым столом, стоявшим рядом с книжным стеллажом. Каждый уголок здесь был забит разными вещами, от плакатов, книг, цветов и фотоаппаратуры до пустых чашек из-под кофе на письменном столе, полу и полках. По сравнению с этим кабинетом мастерская Уэсли – просто образец порядка на рабочем месте.

Робин налила нам два стакана воды и подвинула один по столу ко мне. Потом откинулась на спинку своего стула.

– В твоем электронном письме написано, что это срочно. Что случилось? – поинтересовалась она.

Черт, говорить об этом тяжелее, чем я думала. Хотя Робин моя любимая преподавательница и мне казалось, что я должна быть с ней откровенна… я сама не понимала, что со мной произошло за последние пару недель и как все настолько вышло из-под контроля.

– Мне нужно закончить свой проект раньше срока, – спустя какое-то время начала я.

Между бровей Робин образовалась маленькая задумчивая складочка.

– Почему?

Я откашлялась.

– По личным причинам.

Робин подалась вперед и взяла свой стакан, не отрывая от меня взгляда. Отпила глоток.

– Но это же не из-за моей оценки, верно? Потому что на самом деле она должна была побудить тебя сделать его лучше, а не сдаваться.

Я покачала головой:

– Я не сдаюсь. – А в следующий момент потянулась за своим рюкзаком и вытащила ноутбук. Я открыла его, ввела пароль и нашла свои фотографии Исаака и его семьи. Затем развернула компьютер к Робин.

В начало я поместила несколько более ранних снимков, которые в прошлый раз понравились Робин. За ними следовали кадры с вечеринки в честь дня рождения на ферме. Я сфотографировала Исаака с его сестрой и братом: Айви повисла у него на шее, а Леви – на руке. Выглядело так, будто мальчик собирался подтягиваться на бицепсе Исаака. В конце находилось фото Исаака с бабушкой на танцплощадке, где оба смеялись. После них – парочка снимков Исаака и Джана на диване, один черно-белый, на котором Исаак читал книгу, одновременно возясь с чем-то на плите. Это заставило Робин улыбнуться.