Ренегаты - Сергей Волков

– Они нас обманут.

– Зачем? Какой смысл? Их везли в тюрьму, теперь они свободны.

Устало махнув рукой, Эль Гарро сгорбился, сунул руки в карманы.

– Делай как знаешь…

Сотников бросился к двери, ведущей в отсек с платформой для спуска.

– Но если они попробуют сыграть в свою игру, я убью их, – сказал ему в спину Эль Гарро.

– Сядем рядком, поговорим ладком, – бормочет Костыль, когда мы все оказываемся внутри воздушного корабля. Знакомство было коротким, чаю нам, само собой, не предложили. Я сажусь на пол, Костыль стоит у стены. Олег, тот парень, что позвал нас, располагается на приступочке, у него бегают глаза от волнения. Здоровяк в плаще расхаживает туда-сюда, сжимая в руке «маузер». Вот такая хреновая диспозиция.

Я мало что понимаю и, помня, что переговорщик из Костыля никакой, не очень-то верю в благополучный исход этого толковища. Не верю, но надеюсь, потому что надежда – это последнее, что поддерживает человека в жизни.

Костыль отошел после истерики, почесывается, жмурится. Сейчас он похож на мокрого, взъерошенного кота, чудом выбравшегося из потопа на островок посреди бурной реки. Кот еще не знает, что вокруг вода, что до берега ему не добраться. Он просто сидит и радуется тому, что жив, что дышит, что неминуемая смерть обошла его стороной.

Молчание затягивается. Говорят, что в Англии в таких случаях используют выражение «ангел пролетел». У нас, само собой, говорят «мент родился». Все же пропасть между нашими культурами довольно глубокая.

Олег берет на себя обязанности спикера.

– Мы не знаем, кто вы такие, – говорит он. – Но у нас… похитили… захватили… дочь. Вот его дочь. Эта девушка… она… я без нее…

– В общем, у «Вайбера» заложник, и им нужны мы или образец? – перебивает его Костыль. Он уже не похож на кота – собрался, пришел в себя. Все же в ГРУ, ФСБ – или откуда там он? – умеют подбирать кадры. Я видел, как работает спецназ ГРУ в условиях, когда армейцы отступают. Эти парни очень хладнокровны и, как пишут в личных делах, «психологически устойчивы». Если мы – «пушечное мясо», то они – «мышцы войны».

– Образец, – говорит здоровяк в плаще. – Они сказали, что лучше всего будет, если мы доставим им образец. Тогда они вернут Нию.

– Твоя дочь, как я понял? – Костыль смотрит на него с прищуром.

– Да, – отвечает за здоровяка Олег. – Его дочь и моя… моя…

– Ясно, – кивает Костыль. – Значит, мужики, я так понимаю, что каждый из нас видит свой кусок картинки. Сейчас я дам полный расклад. Это секретная информация, но раз уж мы оказались на одном острове… то есть теперь уже в одном дирижабле, приходится идти ва-банк.

– Ты из погранохраны? – спрашивает здоровяк, останавливаясь напротив Костыля.

– Не нужно вопросов, – морщится тот. – Я все скажу сам.

– Диах[10].

Костыль сует в карман камуфляжки прокушенную руку, не обращая внимания на то, как напрягся здоровяк. Я с ужасом жду, что сейчас он достанет оттуда пистолет или гранату – от Костыля всего можно ожидать. Но он вытаскивает лишь какую-то грязноватую тряпицу и неловко перематывает руку, одновременно собираясь с мыслями.

– В общем, – говорит наконец Костыль, – все вы оказались тут по разным причинам и занимаетесь разными делами, но всех вас объединяет одно: вы ни хрена не понимаете, что происходит в Центруме.

– Ты понимаешь… – ворчит здоровяк.

– Не перебивайте меня! – почти кричит Костыль. – Да, я понимаю. Понимаю, потому что занимаюсь Центрумом много лет и работаю в организации, которая делает это еще более долгое время. В общем… Когда люди поняли, что устройство Вселенной имеет свои особенности, сильно отличающиеся от общепринятых, что существует Серединный мир, а точнее, Перекресток миров, встала необходимость взять этот Перекресток под контроль. Это была первоочередная задача, и ее мы выполнили. Тогда Центрум был впереди всех по развитию технологий, науки, культуры и всего прочего, что зовется цивилизацией. Вы все привыкли, что здесь, называя вещи своими именами, разруха, бардак, руины, и лишь в некоторых местах имеются островки нормальной жизни. Я видел старинные записи, кинохронику, которой более ста пятидесяти лет. Эти пленки хранились на Земле и поэтому не пострадали от «молекулярки». Так вот, тогда Центрум был единым, мощным, процветающим, развитым государством. Посреди нынешних пустынь и лесов стояли большие города, по железным дорогам мчались скоростные поезда, моря бороздили большие корабли, в небе летали геликоптеры и самолеты. Возделанные поля, университеты, заводы и фабрики, детские сады и школы – Центрум совершил огромный скачок вперед в своем развитии и стремился наладить сотрудничество с другими похожими мирами, чтобы развивать технологии на взаимовыгодной основе. Одним из таких миров была наша Земля. Сенат Центрума разработал целую программу по внедрению новейших изобретений. Для подготовки населения Земли к научно-технической революции использовалось то, что сейчас называется «пиар-кампания». Сотни инженеров, журналистов, писателей с Земли посещали лаборатории и производства, им показывали «летающие дома» и «плавучие города», электростанции и радиопередатчики, возили по всему континенту на поездах и локомобилях. Потом эти люди возвращались на Землю и пропагандировали все это на страницах газет и книг, в университетах и институтах, на заседаниях научных обществ и среди промышленников, заинтересованных в прогрессе. Да, это были агенты влияния, агенты иного мира, но они работали за идею. Земля рванулась следом за Центрумом, стремительно преодолевая свою отсталость. Вы все читали Жюля Верна…

– Подожди, амиго, – пробасил здоровяк. – Это все понятно – Жюль Верн-мульверн, технологии-мехнологии. Ты скажи – зачем это все было нужно Центруму?

Костыль вздыхает так, словно на лекции по кибернетике профессору задают вопрос: «А сколько будет два плюс два?»

– Центруму нужен был союзник. Сильный, надежный, технократичный, если угодно. Не миллионы солдат, а цивилизация, сделавшая такой же выбор в своем развитии, сделавшая ставку на научно-технический прогресс.

– Союзник – против кого? – спрашивает Олег.

– Перестаньте задавать вопросы! – Костыль опять психует. – Я все расскажу сам! Итак: Центрум обрел в лице Земли союзника, у нас начали развиваться новые технологии, экспортированные, если называть вещи своими именами, из другого мира. Одновременно шла подготовка населения развитых стран Европы и Америки к новым научным данным о существовании иного мира. Земляне должны были принять Центрум как старшего брата, сильного, доброго и готового всегда прийти на помощь. Если кто-то из вас читал раннюю фантастику девятнадцатого века, то знает: в ней нет инопланетян-агрессоров. Ну или почти нет. В общем, программа сената Центрума работала и уже должна была дать первые плоды, но тут противник нанес упреждающий удар. В один далеко не прекрасный день здесь началось то, что известно всем под названием молекулярной чумы. Противиться ей Центрум оказался не в состоянии, и его цивилизация в течение нескольких лет оказалась на грани гибели. Это была война без правил, без армий, но с миллионами погибших. Сенат просчитался – их цивилизация была не готова к такому типу противостояния. Враг оказался на голову выше технологически – и использовал свое превосходство очень эффективно…