Огненный крест. Книга 1. Священный союз - Диана Гэблдон

Он был дома.

* * *

Уже совсем стемнело, когда удалось разместить всех прибывших, переловить детенышей Чишолма и отправить их на ужин, устроить и накормить животных. Джейми пошел вслед за Джефом Чишолмом к дому, но на секунду задержался во дворе.

Он стоял, лениво потирая руки от холода, и любовался поместьем. Добротный сарай, ровные навесы, огороженные загоны для скота, аккуратный частокол вокруг садика Клэр – от голодных оленей. Белый дом маячил в темноте, точно призрак, охраняющий горный хребет. Из его дверей и окон лился свет.

Почувствовав рядом движение, Джейми повернулся. Его дочь, поставив ведро с парным молоком на землю, тоже глядела на дом.

– Приятно вернуться, правда? – тихо спросила Брианна.

– Ага, – отозвался Джейми. – Еще как.

Они с улыбкой посмотрели друг на друга. Внезапно Брианна подалась вперед, заставила его развернуться к свету и нахмурила лоб.

– Что это? – Она стряхнула с плаща крошечный алый листик. – Па, тебе лучше сходить домой и хорошенько помыться. Ты весь в ядовитом плюще.

* * *

– Ты должна была мне сказать, саксоночка! – Джейми негодующе косился на стол в нашей спальне, куда я поставила стакан с его букетиком. Листики ядовитого плюща ярко горели даже в полумраке от очага. – И почему ты еще не выкинула эту дрянь? Нарочно надо мной издеваешься, да?

– Вовсе нет, – улыбнулась я, вешая фартук на крючок и расстегивая воротник платья. – Если бы я тебе сказала, ты бы сразу его выбросил. А это единственные цветы, которые ты мне дарил.

Он фыркнул и сел на кровать, чтобы снять чулки. От плаща, рубашки и платка он уже избавился, так что отблеск очага играл на широких плечах. Джейми почесал запястье, хотя я сказала, что покраснения нет, а зуд он себе придумал.

– У тебя никогда не было сыпи, – напомнила я, – а ты ведь не раз должен был попадать в заросли плюща. У тебя, наверное, иммунитет. Такое бывает.

– Как у вас с Бри? Поэтому вы и не болеете? – спросил Джейми.

Я сняла бледно-зеленое платье, заметно истрепавшееся за неделю в пути, и с облегчением распустила корсет. Потом проверила воду в кастрюльке, которую поставила в золу очага. Кого-то из новоприбывших мы отправили ночевать к Фергусу и Марсали или к Роджеру с Бри, и все же на кухне, в операционной и в кабинете Джейми нельзя было и шагу ступить от гостей. Я не хотела спать грязной, но мыться на глазах у всех тоже не стоило.

Вода понемногу грелась, крошечные пузырьки уже липли к бокам. Я попробовала ее пальцем, отлила немного в таз, а остальное поставила обратно, чтобы не остывала.

– У нас не полный иммунитет, – предупредила я. – Кое-какие болезни, вроде той же оспы, мне, Роджеру и Бри совсем не опасны; нам сделали прививку, а это на всю жизнь. Другие, например холера и тиф, скорее всего, тоже не страшны, однако прививка от них не дает постоянной защиты, со временем она слабеет.

Я принялась копаться в седельных сумках, которые Джейми свалил возле двери. На Сборе один из пациентов расплатился за лечение зуба настоящей губкой из Индии.

– А вот болезни вроде холеры – как у Лиззи…

– Я думал, ты ее вылечила, – хмуро перебил Джейми.

Я с сожалением покачала головой:

– Нет, бедняжке теперь от этой заразы не отделаться. Я могу лишь облегчить приступы, чтобы они были реже. Болезнь сидит у нее в крови.

Джейми стянул с волос ремешок и тряхнул рыжей гривой.

– Ничего не понимаю. – Он встал, развязывая штаны. – Ты говорила, что если у человека была корь и он выжил, то болезнь больше не вернется, потому что осталась в крови. Именно поэтому я не могу заболеть оспой: потому что уже болел ею в детстве.

– Это немного другое, – запнувшись, пробормотала я. После целого дня на спине лошади мне не очень хотелось объяснять разницу между активным, пассивным и приобретенным иммунитетом или антителами и паразитарной инфекцией.

Я обмакнула губку в воду и отжала, наслаждаясь ее мягкой шелковистостью. Из пор вылились струйки мокрого песка, оседая на дне фарфорового таза. От воды губка размякла, но с одного краю прощупывалось твердое место.

– Кстати, о лошадях…

– А мы что, о них говорили? – не на шутку всполошился Джейми.

– Нет, просто подумала, – недовольно отмахнулась я. – В любом случае, что ты собираешься делать с Гидеоном?

– А-а. – Джейми уронил штаны на пол и потянулся. – Ну, стрелять его я пока не буду, все-таки он парень неплохой. Наверное, сперва я его охолощу. Это укротит его нрав.

– Охолостишь? В смысле, кастрируешь? Радикальная мера. Хотя должно помочь… Хочешь, чтобы я этим занялась? – помедлив, неохотно добавила я.

Джеймс изумленно уставился на меня и громко захохотал.

– Нет, саксоночка, не думаю, что холостить жеребца – работа для женщины, пусть даже она хирург.

Что ж, приятно слышать. Я сдавила губку, и из большой поры вдруг выскочила розово-сиреневая ракушка.

– Взгляни-ка! – в восторге воскликнула я.

– Какая забавная штучка. – Джейми перегнулся через мое плечо, бережно трогая перламутровую спиральку большим пальцем. – Интересно, как она попала в губку?

– Наверное, губка нечаянно ее съела.

– Как это съела?

– Губки ведь живые, – пояснила я. – Точнее, состоят из одного желудка. Они всасывают воду и переваривают все, что попадает внутрь вместе с ней.

– Так вот почему Бри называет малыша губкой. Он тоже так делает.

При мысли о внуке Джейми улыбнулся.

– Да, именно.

Я села и спустила с плеч рубашку. В комнате горел очаг, но воздух еще не прогрелся, по груди и рукам побежали мурашки.

Джейми снял с ремня все, что на нем висело: пистолет, рожок с порохом, кинжал, – и сложил на столик. Затем поднял флягу и выразительно выгнул бровь.

Я с энтузиазмом кивнула, и он принялся копаться в вещах в поисках чашки. Раз уж все комнаты были заняты, то наши седельные сумки, а еще свертки и коробки с товарами, купленными на Сборе, свалили прямо в спальне. Теперь на стенах от них плясали горбатые тени, отчего комната превратилась в каменистый грот.

Джейми и сам похож на губку, подумала я, глядя, как он голый, совершенно не стесняясь наготы, роется в вещах. Он принимал все, что попадалось ему на пути, каким бы чуждым или странным это ни было. Дикий жеребец, похищенный священник, служанка на выданье, упрямая дочка или зять-еретик – все, что он не мог изменить или одолеть хитростью, Джейми просто впитывал, как губка – ракушку.

А я, стало быть, та самая ракушка – выхваченная из привычной жизни сильным течением. Раз и навсегда застрявшая посреди чуждых потоков.

Сердце отчего-то кольнуло. Раковина неподвижно лежала на дне таза – изящная, красивая… и пустая. Я медленно поднесла губку к затылку. Теплая вода щекотно побежала по спине.