История Англии - Андре Моруа

Неизвестный художник. Портрет Марии Стюарт. 1585

4. Отношения между Марией и Елизаветой были непростыми. К политическим конфликтам примешивалась женская ревность. Когда Мелвилл, посол Марии, прибыл в Лондон, Елизавета сделала все, чтобы его очаровать. Она говорила на всех языках, которые знала; играла на лютне и спрашивала, играет ли на ней Мария так же хорошо; танцевала перед шотландцами и сказала, что наверняка Мария не танцует так же ловко; она хотела знать, красивее ли ее белокуро-рыжие волосы, чем каштановые Марии. Мелвилл удалился, сказав, что Елизавета — красивейшая из королев Англии, а Мария — красивейшая из королев Шотландии. Елизавета еще спросила, кто из них двоих выше ростом. Это точно была Мария Стюарт. «Тогда, — сказала Елизавета, — она чересчур высока». Джон Нокс нашел в этих речах главы государства доводы против «чудовищного и противоестественного женского правления». Но легкомыслие Елизаветы было всего лишь удобной маской. Ее позиция по вопросу престолонаследия оставалась неизменной. Она не могла согласиться ни с тем, чтобы королева Шотландии именовала себя королевой Англии, ни с тем, чтобы в ее гербе соединились гербы обоих королевств, даже если сама Мария не принимала никаких мер к тому, чтобы заявить свои права. Такие притязания могли бы серьезно подорвать лояльность английских католиков, живших в основном на севере, на границе с Шотландией. Если бы Мария вышла замуж за католического принца, французского или испанского, Англия могла бы опасаться новой Марии Тюдор. Зато если бы она согласилась выйти замуж за какого-нибудь английского протестанта, выбранного Елизаветой, она (Елизавета) была вполне готова объявить, что после ее собственной кончины корона отойдет Марии, и направлять наследницу своими советами.

Неизвестный художник. Портрет Елизаветы I, королевы Англии. Между 1580–1585

5. Между двумя королевами установилась дружеская переписка, где Елизавета, играя роль старшей сестры, одаривала свою кузину энергичными изречениями: «Удалите колючий кустарник, а не то шип может вонзиться в вашу пятку… Камень часто падает на голову тому, кто его бросил». Советы довольно плоские, но, быть может, полезные, поскольку Мария, проявив в начале своего царствования столько терпения, теперь уступила своей раздражительности. Когда Джон Нокс, который продолжал отчитывать ее «с такой суровой властностью, будто состоит в Тайном совете самого Господа Бога», предостерег королеву от возможного брака с папистом, она вызвала его к себе и долго говорила в гневе: «Я терпела ваши суровые выпады против меня и моих дядюшек. Я старалась понравиться вам всеми возможными средствами. Я принимала вас столько раз, сколько вам было угодно поучать меня. И однако, вы не оставляете меня в покое! Клянусь перед Богом, однажды я буду отомщена». В этот момент ее речь прервали рыдания, и маленький паж с трудом нашел достаточно салфеток, чтобы осушить ее глаза.

Стевен ван дер Мейлен. Портрет Роберта Дадли, графа Лестера. Около 1564

6. Мало найдется женщин, которые заслуживают большего снисхождения, нежели Мария Стюарт, брошенная в романтическое и жестокое время такой молодой, без верных советников в самую гущу неразборчивой в средствах знати и бесчеловечных проповедников. Мужество позволило ей выиграть первую партию. Но как только она позволила женщине возобладать над королевой, ошибки стали следовать одна за другой. То, что она отказалась от красавца Лестера, которого прочила ей в качестве мужа Елизавета, вполне естественно; у нее не было ни малейшего желания принимать бывших ухажеров своей кузины, а впрочем, Лестер был бы плохим королем. Правда, Дарнли, которого она сама выбрала, был еще хуже; конечно, он, как и она, происходил из Тюдоров, а его молодое тело было не лишено грации, но у него была низкая душа, трусливое сердце и внезапные приступы бешенства. Мария устала от него так же быстро, как и увлеклась им. И тогда она совершила глупость, взяв советником ничтожного итальянского музыканта Давида Риццо, приехавшего в Шотландию в свите Эммануила-Филиберта, герцога Савойского. Оскорбленные вельможи двора, видя, что им предпочли выскочку, поклялись отомстить. Вместе с Дарнли они сговорились избавиться от Риццо и убили его буквально у юбок Марии, когда тот с ней ужинал. Через три месяца она родила сына, которому предстояло стать Яковом VI Шотландским и Яковом I Английским и про которого тогда поговаривали, что он сын Риццо. Положение Марии становилось нестерпимым. Она ненавидела своего мужа Дарнли и безумно любила самого ужасного из шотландских вельмож графа Босуэлла, который сначала изнасиловал ее, а потом покорил и кого вся Шотландия презирала. Босуэлл подготовил убийство короля. Была ли в этом замешана и Мария Стюарт? Несомненно лишь то, что королева устроила заболевшего Дарнли в стоявшем на отшибе сельском доме в Кирк-о-Филде, неподалеку от Эдинбурга; она покинула его вечером; ночью дом взорвался, а мертвого Дарнли нашли в саду. Никто не сомневался в виновности Босуэлла. Однако через три месяца после убийства своего мужа королева вышла замуж за убийцу. Это было больше, чем могло стерпеть общественное мнение, даже в XVI в. Папа, Испания, Франция, все друзья отвернулись от Марии. Шотландцы восстали. Босуэлл после короткой борьбы довольно трусливо бежал, а Марию доставили пленницей в Эдинбург солдаты, кричавшие: «Сжечь потаскуху!» Она была низложена в пользу своего сына Якова VI. Как сказал венецианский посол, ее история показала, что «государственные дела — не женское ремесло».

7. Она была бы тогда наверняка казнена, если бы ее не защитила Елизавета, к большому сокрушению Сесила и Уолсингема, которые могли объяснить политику своей государыни только ее отвращением к шотландским мятежникам и нежеланием, чтобы ее собственным подданным запомнился в качестве примера вид обезглавленной королевы. Наконец, после 10,5 месяца заключения в Лох-Левене Мария в мае 1568 г. бежала оттуда верхом и добралась до Англии. Что собиралась делать Елизавета? Надо ли ей было терпеть в своем королевстве столь опасную претендентку на ее собственный трон? Никогда еще эта великая лицедейка не колебалась так долго. Ее советники обошлись бы с Марией без всякого снисхождения. Этого требовали интересы государства. Джон Нокс писал: «Если Вы не подрубите корень, на ветвях, которые кажутся мертвыми, снова распустятся почки». Мария попросила, чтобы Елизавета начала расследование действий шотландских мятежников; Елизавета согласилась, но приказала своим уполномоченным включить в это расследование и смерть Дарнли, чтобы, как она сама выразилась, очистить «ее сестру» от любого подозрения. Королеве Шотландии были предъявлены письма, которые доказывали ее виновность, пресловутые «Письма из шкатулки». Та в ответ утверждала, что они поддельные. Наконец уполномоченные осмотрительно заявили, что расследование не выявило ничего ни против повстанцев, ни против Марии. Елизавета держала ее пленницей, и нельзя ее за это упрекать, поскольку, увы, несчастная королева Шотландии продолжала участвовать во всевозможных интригах. Количество заговоров, центром которых была Мария, заставляет восхищаться снисходительностью Елизаветы. Именно из-за Марии Стюарт восстал католический Север, из-за нее погиб герцог Норфолк. Она поощряла как Испанию, так и Францию, и герцога Алансонского, и дона Хуана Австрийского. Вместе с папой и при посредничестве флорентийских банков строила козни против Елизаветы. Палата общин требовала ее голову; Уолсингем называл ее не иначе как the bosom serpent («подколодной змеей»). Без сомнения, у Елизаветы было много веских причин, чтобы казнить свою кузину. Но она отказывалась.