Бунтарь - Келси Клейтон

Когда я поднимаю глаза, на меня смотрит мое отражение, но это не та, кого я узнаю. Тушь стекает по ее лицу, волосы в беспорядке собраны на макушке. Ее скулы выпирают, как будто она ничего не ела, а в глазах не осталось жизни. Она выглядит холодной. Мертва для всего мира. Мертва для себя.

Мысли обо всем, через что я прошла, заполняют мой разум. Все, что происходило в подвале, на вечеринке, здесь. Всего этого слишком много. Травма — это невыносимая сила, которая постоянно подкрадывается, угрожая сломать меня в любой момент. Так жить нельзя.

Я делаю глубокий вдох и открываю бутылку, хватаю водку, чтобы проглотить ее залпом.

Одна таблетка, чтобы заглушить боль.

Еще пять, чтобы стереть воспоминания.

И все остальное, чтобы все это просто… прекратилось.

Спотыкаясь об пол, я сажусь и прислоняюсь к ванне, все еще крепко сжимая в руке бутылку водки. Из меня вырывается тихий смешок, и слезы превращаются в слезы счастья, когда я знаю, что все это вот-вот прекратится. Все эти кошмары, вся эта боль. Все эти воспоминания.

Я собираюсь стать свободной.

Истон стучит в дверь, зовет меня по имени, но я не могу ответить. Паника в его голосе нарастает по мере того, как тихий стук превращается в громкий. Он вышибает дверь пинком, переводя взгляд с пустой бутылочки из-под таблеток, лежащей в раковине, на мое тело на полу.

— Нет, нет!

Он опускается рядом со мной и берет мое лицо в ладони. Неподдельный страх наполняет его глаза, когда он пытается привлечь мое внимание.

— Тесса? Тесса! Отвечай мне!

Он легонько хлопает меня по щекам, но я едва чувствую это. Все вокруг немеет — покалывает. Вспышки всех, кого я люблю, мерцают вдалеке. Леннон, Колби, Ашер, Делейни. Им больше не придется беспокоиться обо мне. Они смогут жить своей жизнью, свободные от моего бремени. Я буду присматривать за ними и оберегать их. С ними все будет в порядке.

— Черт! Зейн!

Я начинаю соскальзывать в темноту. Я собираюсь стать свободной.

27

АШЕР

Я завожу машину и выезжаю с парковки. Уличные фонари и отсутствие движения напоминают мне, что еще рано, но мне все равно. Я хватаю свой телефон и нажимаю номер, по которому мне нужно позвонить, слушая, как звуки звонков наполняют машину.

— Алло? — Блэр отвечает устало, хотя я и не ожидал ничего другого в чертовски ранние четыре утра.

— Мне нужно, чтобы ты отменила интервью этим утро. Я не собираюсь этого делать.

Она вздыхает. — Э-э, я вообще хочу знать почему?

— Тесса в больнице, — говорю я ей. — Передозировка. Больше я ничего не знаю.

Я нажимаю на аварийный тормоз и быстро крутанул руль, заносясь за поворот. Меня не волнует, что светофор красный, или что я подрезал, вероятно, единственную машину на дороге. Все, что я знаю, это то, что мне нужно попасть туда, и сейчас же.

— Ашер, — нерешительно говорит Блэр. — Где ты?

Сухой смех срывается с моих губ. — Это чертовски глупый вопрос. Как ты думаешь, где я нахожусь?

Она стонет. — Если ты пойдешь в эту больницу, ты рискуешь всем.

— Нет! — Я рычу. — Все для меня в этой больнице! Ты не понимаешь? Я не рискую всем, отправляясь туда. Я рискую всем, оставаясь в стороне.

Мой тон должен сказать ей, что никакая часть этого не подлежит обсуждению, потому что она на мгновение замолкает. Я почти подъезжаю к медицинскому центру Норт-Хейвен, когда она заговаривает.

— Хорошо. Просто постарайся не попадаться на глаза. Если пресса узнает, что ты там, у них будет отличный день.

— Да. Спасибо.

Я нажимаю отбой, не слыша больше ничего, что она хочет сказать. Если бы я остался с ней на телефоне, я бы рисковал слишком большим количеством времени и энергии, которые следовало бы потратить на Тессу. Неужели она не понимает, что весь мой мир рушится вокруг меня? Меня не волнует, если СМИ узнают все на данный момент. Все, что имеет значение, — это она.

Я загоняю свою машину на парковочное место и выскакиваю, вбегая через парадные двери. Охранник сидит с секретаршей, и они оба смотрят на меня с подозрением. Я вытаскиваю свои права и передаю их им, чтобы они могли просканировать меня.

— Я здесь, чтобы увидеть Тессу Каллахан. Ее привезли на скорой помощи.

Секретарша нажимает несколько кнопок на компьютере, и сочувствие, мелькающее на ее лице, пугает меня до чертиков. Она заполняет пропуск и вручает его мне.

— Она в отделении интенсивной терапии, дорогой. Ты знаешь, куда идти?

Я сразу чувствую, что меня сейчас вырвет. Мой рот, кажется, забывает, как формировать слова, поэтому я просто качаю головой. Она говорит мне сесть в лифт, подняться на третий этаж, повернуть налево, а затем направо в конце коридора, и они пропустят меня. Я не уверен, как, но мне удается усвоить слова, пока я забираю свои документы.

Стены этого места такие же мрачные, как я себя чувствую. Фотографии счастливых и удовлетворенных пациентов не останавливают мой разум от мыслей о самом худшем. Если вы спросите меня, они немного бесчувственны по отношению ко всем людям, которым приходится покидать это место без своих близких. Необходимость проходить по коридору с улыбающимися лицами, должно быть, ощущается как удар под дых.

Когда я подхожу к дверям отделения интенсивной терапии, я нажимаю кнопку и держу свой пропуск для посетителей. Замок щелкает, и они открываются автоматически. Я прохожу мимо и подхожу к стойке регистрации.

— Тесса Каллахан? — Спрашиваю я.

Медсестра смотрит на свой компьютер и вздыхает. — Боюсь, врачи все еще работают над ней. Если вы хотите занять место в комнате ожидания, я попрошу кого-нибудь сообщить вам как можно скорее.

Я смотрю на нее умоляюще. — Можешь хотя бы сказать мне, все ли с ней в порядке?

— Вы семья?

Черт. — Нет.

Она вздыхает, оглядываясь по сторонам, прежде чем наклониться. — Я не должна была тебе этого говорить, так что, если кто-нибудь спросит, ты ничего не знаешь.

Я киваю.

— Скорая помощь ответила на звонок о передозировке опиатов. Когда они прибыли, она не реагировала и не дышала. Им удалось заставить ее сердце снова биться, и им пришлось дать ей несколько доз Наркана. Прямо сейчас над ней работают лучшие врачи, какие у нас есть. Я могу обещать вам, что они сделают все, что в их силах.

Все стихает, за исключением звона в моих ушах, который становится оглушительно громким. Как раз в этот момент доктор на секунду отодвигает занавеску, чтобы выйти, и я мельком заглядываю внутрь. Тесса лежит в постели, выглядя совершенно безжизненной, если не считать тонкого писка кардиомонитора. Изо рта у нее выходят трубки, и медсестры по обе стороны от нее работают не покладая рук.

Меня сейчас стошнит.

— Просто присядьте в приемной,