Свободный - Лина Мур

– Мало того, он пришёл ко мне офис, чтобы потребовать тебя обратно и высказать все свои претензии, упомянув о том, что если с твоей головы упадёт хотя бы волосок, то он даст громкое интервью в газету о моей сексуальной ориентации…

– Боже мой! Господи, я не говорил! Дуглас, клянусь! Он спрашивал меня, но я всё отрицал! Вообще, всё! Да, я был подавлен, и, может быть, сказал им, что моё сердце разбилось снова, но ни разу не говорил о тебе. Эдди дотошный, и он всегда точно угадывает всё о людях. Не знаю, как он это делает. Даже об Орландо он предупреждал меня, просил не доверять ему и уйти. Но я не слушал… я… прости. Дуглас, я поговорю с ним и сделаю всё, чтобы он прекратил вытворять подобное. Я бы никогда тебя не подставил. Никогда, клянусь памятью своих родителей. Клянусь, Дуглас, я…

Ладонь Дугласа быстро поднимается вверх, и я не успеваю отреагировать или даже испугаться, как она ложится на мою щёку, и он гладит меня по ней.

– Я знаю, Тьяго. Ты не такой. Ты не задница и не дерьмо. Ты должен был быть таким, но ты идеальный. Как тебе удалось сохранить доброту к людям после всего, что тебе пришлось увидеть и пережить? Как ты ещё не убежал от меня? – с горечью спрашивает меня.

– Я не знаю…, наверное, я дурак. Не хочу убегать от тебя. Хочу остаться здесь… ненадолго, если ты позволишь. И я неидеальный, ты преувеличиваешь…

– Для меня ты идеальный, Тьяго. Для меня ты мечта, которую я не могу исполнить. – В глазах Дугласа вспыхивает боль, и они сразу же становятся холодными и отчуждёнными.

– Позвони Эдди и расскажи обо всём, что с тобой случилось. Он, действительно, очень волнуется за тебя. – Дуглас достаёт из кармана брюк мой телефон и кладёт на стол.

– Я пока переоденусь…

– Но… но ужин. Он остынет, – недоумённо говорю.

– Какая разница, когда моё сердце давно уже остыло?

И эта печаль в его голосе ранит меня больше, чем любое оскорбление. Почему? Что Дуглас снова надумал в своей голове и как поверил в это?

Убедив Эдди по телефону, что со мной всё хорошо, и я в порядке, не забыв упомянуть об Орландо и о том, что Эдди тоже надо быть сейчас крайне осторожным, возвращаюсь в столовую и просматриваю непрочитанные сообщения. Я до сих пор не знаю, что писал мне Дуглас и о чём хотел сказать по телефону, и вряд ли узнаю последнее, но, кроме этого, вижу сообщение от Сэм с мольбами присмотреть за Ари ещё несколько дней. Глупая девица! Безответственная!

– Удачно?

Поднимаю голову на Дугласа, в одиночестве ужинающего в столовой.

– Да… да…

– Что не так?

– Арахис, – кривлюсь и падаю на стул.

– Серьёзно? Ты думаешь о чёртовой собаке после того, как на тебя напал твой бывший и врезал по челюсти? Ты в своём уме, Тьяго? – возмущается Дуглас.

– Знаю, можешь не говорить о том, какой я придурок, но ведь это живое существо, Дуглас. Ты бы видел, что он натворил в квартире, когда остался один. Я каждый раз отмываю дерьмо и мочу, чуть ли не стирая его самого, и кормлю. Он…

– Это не твоя обязанность, Тьяго. Это животное принадлежит не тебе. И та дура, которая пользуется тобой и твоей добротой, обнаглела. А ты дурак, раз собираешься выйти ночью один на прогулку с собакой. Неужели, жизнь тебя ничему не учит? – зло выговаривает он, поднимаясь со стула и даже не доедает ужин.

– Можешь пойти со мной? Пожалуйста, Дуглас. Я понимаю, что время не подходящее и…

– Нет, – резко обрывает он, а я поджимаю губы и виновато смотрю на него исподлобья.

– Ты мазохист какой-то, Тьяго. То боишься одного прикосновения, дёргаешься от повышенного голоса, словно тебя бьют, то готов нестись на всех парах ночью к чёртовой собаке. Нет. Хочешь идти и искать неприятности на свою задницу, вперёд. Мне плевать. Ты сам их притягиваешь из-за своей этой проклятой надежды. Нет никакой надежды, Тьяго! Не для кого! Иди ты к чёрту! – Дуглас в ярости швыряет бокал на пол, и я жмурюсь.

Доигрался. Вот надо было упомянуть об Ари?

– А, вообще, знаешь что? Собирайся и вываливайся из моей квартиры. Ты прибежал ко мне вчера весь в крови, и ни хрена не знаешь, что чувствовал я, когда увидел тебя в таком виде! Тебе насрать на меня и на то, что я пытаюсь сделать для тебя, чтобы избавить от грёбаного насильника, который лишил меня надежды! Но тебе не насрать на дворнягу и проститутку, которая тебе ни черта не платит! Иди на хрен! Пошёл на хрен из моей квартиры, раз для тебя собака важнее самого себя! Вали отсюда!

Вот такого я точно не ожидал. У меня всё падает внутри, когда я слышу эти слова. И ведь Дуглас имеет право на них.

– Прости…

– Заткнись, мать твою! Заткнись и не смей извиняться сейчас! Заткнись! Просто закрой свой рот и вали отсюда! Ты мне вот где уже сидишь! Забирай все свои грёбаные вещи и продолжай вертеть задницей, пока тебя снова не поимеют! Ты, блять, от меня шарахаешься, как от врага, но зато ночью для тебя самое время поиграть в кошки-мышки! Если тебе это так нравится, то это твои проблемы! – Дуглас резко заскакивает в мою спальню, пока я перевариваю его слова.

Он выкатывает мой чемодан в холл и швыряет одежду на пол, вместе с той, в которой я был вчера.

– Забирай и уходи. Уходи, иначе я сделаю с тобой что-то очень жуткое. Чтобы через пять минут тебя здесь не было! Мудак тупой! – Пиная мой чемодан, Дуглас скрывается в своей комнате, хлопнув дверью.

Я в ужасе от того, что сейчас произошло. Меня начинает трясти, когда я подхожу к своим вещам и дрожащими пальцами собираю их в чемодан. Я не хочу… я придурок. И пора положить этому конец. Хватит. Из-за собственной доброты я такой вечер просрал. Всё было хорошо, пока мой поганый язык повернулся не так. Я себя ненавижу.

Хватая все свои вещи, пишу сообщение Сэм о том, чтобы она шла на хрен. Из-за неё очень близкий мне человек вышвырнул меня не только из своей квартиры, но и из своей жизни, явно увидев, что ничего не значит в моей жизни. Но всё не так. Я вновь напуган тем, что сделал. Я не хотел, чтобы Дуглас злился… и не понимаю, почему я такой мудак.

Я не могу пойти к Эдди, это уже будет ненормально даже для меня. Бёрдса тоже не хочу волновать. Остаётся мотель. Какой-нибудь мотель на одну ночь, пока Дуглас не остынет. Я не собираюсь из-за собаки лишаться его. И мне не важна крыша над головой. Я справлюсь с этим. А вот с потерей Дугласа – нет.

Бросаю печальный взгляд на многоэтажный дом, в котором живёт Дуглас, и бреду по тротуару. Вот я дебил. Боже, таким даже родиться стыдно! Корю себя за всё. И я не ожидал, что Дуглас так воспримет мои слова. Мог же он помягче мне сказать о том, что я тупой, верно? Нет, он просто вышвырнул меня из дома… а я на него прав не имел. Вины Дугласа нет. Только моя. Снова.

Оглядываясь по сторонам и ёжась, оттого что придётся остаться одному на улице, пока не найду в интернете мотель на ночь, ищу глазами кафе, где можно присесть. Но здесь лишь очень популярные бары и рестораны, в которых вряд ли готовы принять меня и мой чемодан. И остаётся только грёбаный парк. Мне страшно. Хочется вернуться к Дугласу и умолять его не бросать меня вот так, одного. Но я должен всё исправить. Обязан найти себе жильё, прекратить бояться всего на свете и начать полноценно думать о будущем. О себе хотя бы.