Теодосия и жезл Осириса - Робин Лафевер

– Если ты имеешь в виду Змей Хаоса, то да, я с ними.

Адмирал Сопкоут – один из слуг Хаоса? Невероятно!

– Я пытался переиграть тебя по-хитрому, Тео. Нашел одну за другой трех гувернанток, чтобы они дергали тебя и не давали помешать нам, но ты оказалась умнее их. В чем-то ты даже слишком умная.

Так вот каким образом бабушка смогла так быстро находить для меня гувернанток. Ну, спасибо, адмирал!

– А еще именно вы подсказали Боллингсворту, где искать жезл, правильно? – ахнула я. – Потому что я сама сказала, что работаю в музейном подвале.

– Правильно… Смотрите, кого я вам привел, джентльмены.

Сопкоут вытолкнул меня вперед, и я оказалась лицом к лицу с Боллингсвортом, фон Браггеншноттом и еще пятью слугами Хаоса, которых раньше никогда не видела. Все они были замаскированы под абиссинцев.

Фон Браггеншнотт поднял свою руку с крючком на конце и угрожающе сделал шаг мне навстречу.

– Стойте! – приказал Сопкоут. – Мы не можем ставить под удар всю операцию ради мига сладостной мести.

– Но я хочу, чтобы она тоже почувствовала, каково это, когда тебе отрезают руку, – пробормотал фон Браггеншнотт.

Боллингсворт изучал меня своими ледяными, полными злости глазами, затем заметил, недобро улыбнувшись.

– Непростой выбор – убить ее прямо сейчас или чуть позже.

– Не уверен, что ее вообще следует убивать, если вспомнить, как она облапошила всех вас, – ехидно вставил Сопкоут, а когда все обернулись к нему, продолжил: – Итак, первый удар мы наносим по офицерам. Отрубим змее голову, и сразу станет легче справиться с остальным ее телом. У кого моя маска?

Кто-то из «абиссинцев» вытащил из складок своей одежды еще один тюрбан. Только сейчас, присмотревшись, я поняла, что никакой это не тюрбан, а маска, защищающая от ядовитых газов, которые создает опущенный в воду жезл. Слуги Хаоса подвернули края масок вверх так, что они стали похожими на тюрбаны. Опустить такую маску на лицо можно за секунду. Отлично придумано, следует признать.

– На официальную встречу с абиссинской делегацией капитан собирает всех офицеров в кают-компании, – сказал Сопкоут, пряча свою маску за отворот кителя. – Когда все начнется, фон Браггеншнотт и Янош проходят вместе со мной вперед, остальные занимают свои места по плану.

– А что делать с ней? – с русским акцентом спросил один из «абиссинцев».

– Вот вы как раз вместе с Боллингсвортом будете сторожить ее, – адмирал окинул бывшего первого помощника хранителя испепеляющим взглядом и добавил: – На сей раз справитесь, как вы считаете?

– Да, – сердито буркнул Боллингсворт.

– Хочу надеяться, – с этими словами Сопкоут подтолкнул меня к Боллингсворту, и тот вцепился своей здоровой рукой мне в плечо.

Я оглянулась посмотреть, не видать ли инспектора Тарнбулла. Обычно полицейские попадаются на каждом шагу, но сейчас их не было, ни одного. Боллингсворт подтолкнул меня вперед и пробормотал:

– Я по-прежнему считаю, что именно мне нужно опускать в воду жезл, как-никак я умею с ним обращаться, и у меня две руки, а не одна.

В ответ на эти слова фон Браггеншнотт обернулся через плечо и заметил, сверкнув своими голубыми глазами.

– Да, но как маг я сильнее вас.

– Заткнитесь! – приказал Сопкоут, и дальше мы шли к кораблю в полном молчании.

Возле трапа нас встретили вахтенные матросы, они отсалютовали нам и предложили подниматься наверх. На палубе выстроился маленький корабельный оркестр, приветствовавший наше появление веселым бодрым маршем. Когда музыка отгремела, навстречу нам вышел капитан Бэкон с группой офицеров.

Если капитан и был удивлен, увидев меня в компании адмирала и «абиссинцев», он не подал вида, даже глазом не моргнул. Точнее, все-таки моргнул два раза, но держался так, словно не заметил в моем появлении ничего необычного. Это был хорошо дисциплинированный капитан, как сказала бы моя бабушка, и это было плохо, потому что мне очень хотелось бы, чтобы он прямо сейчас задал пару-тройку вопросов. Я подумала было, не крикнуть ли мне о том, что происходит, но стальной блеск в левом глазу Боллингсворта дал понять, что мне лучше держать язык за зубами. В данный момент, во всяком случае.

– Экипаж в самое ближайшее время будет готов к полному осмотру, – доложил капитан. – Сейчас матросы заканчивают прибирать корабль после загрузки угля.

– Ага, – ответил Сопкоут, покачиваясь на своих каблуках. – Следовательно, трюмы полностью загружены углем?

– Так точно, сэр. Завтра с приливом мы выходим в море, поэтому сейчас заканчиваются последние приготовления к рейсу. Все офицеры, как вы приказали, собрались в кают-компании, адмирал.

– Превосходно, – сказал Сопкоут. – В таком случае направимся вниз?

Капитан Бэкон еще раз взял под козырек и повел нашу группу к люку, откуда можно было спуститься по трапу на нижнюю палубу. Боллингсворт продолжал держать меня за плечо, да так сильно, что оно совсем онемело, и я подумала, что, может, так даже лучше – не чувствовать лежащей на нем мерзкой руки.

Кают-компания была наполовину заполнена офицерами, они, негромко переговариваясь, рассаживались по местам. Войдя в кают-компанию, адмирал Сопкоут дружески кивнул всем и провел нашу группу к дальней стене кают-компании.

– Все помнят свои места? – чуть слышно прошептал он. – Петр и Франц, к дальним дверям. Боллингсворт, вы сзади. Юрий и Жак, вы возле кладовки. Остальные вперед, со мной.

Семь голов в фальшивых тюрбанах едва заметно кивнули в ответ.

– А вы, – прошипел адмирал, пронзив своим взглядом Боллингсворта. – Перестаньте цепляться за ее плечо, иначе офицеры накинутся на нас за то, что мы грубо обращаемся с ребенком, – он указал кивком головы на дверь в маленькую кладовку для провизии и добавил: – Свяжите ее там. Юрий, помогите ему.

– А чем связать? – спросил Боллингсворт, в руках которого ничего не было. Кроме меня, разумеется.

– Не знаю. Я что, обо всем должен думать за вас, тупица?

Недовольно пыхтя, Боллингсворт затащил меня в кладовку, посадил на стоявший в углу стул и сказал:

– Сиди здесь.

Он осмотрелся по сторонам, ища, чем бы меня связать, и наткнулся взглядом на мою сумку.

– Что там у тебя? – он выхватил у меня сумку и пробурчал. – Если найду там хоть одну проклятую восковую фигурку, использую ее на этот раз против тебя самой, клянусь.

Он раскрыл сумку и принялся рыться в ней.

– Довольно жалкий багаж для такой умной девчонки, как ты, Тео. Неужели ты нюх потеряла? – он вытащил ивовый прутик, осмотрел его и швырнул на пол. Затем увидел веревку и просиял. – Ах, заботливая ты моя, сама принесла то, что нужно.

И он с ликованием потряс веревкой у меня перед носом.

Честно говоря, ликовать следовало бы не ему, а мне.