Рунописец - Ростислав Корсуньский

спустя мгновение разобрался. С какого-то времени у меня внутри зудело нечто, сообщающее, что Асами угрожает опасность, а сейчас этот зуд превратилась в угрозу ее жизни. Прямо как тогда, когда они попали в демонический портальный пробой.

Я резко остановился.

— Станислав, что случилось?

— Стас?

Я стоял, вслушиваясь в свои чувства. Или как правильней назвать состояние, когда пытаешься погрузиться глубже. Признаться, хотел снова сорваться и бежать покупать билет на самолет, но интуиция подсказала, что ничего непоправимого не случиться. После этого я переключился на своих спутниц.

От княжны шло одно беспокойство, причем, достаточно сильное, а вот от внучки китайского императора немного беспокойства и раздражения. Последнее я не понял на кого оно было направлено: то ли на меня, то ли на княжну, то ли вообще просто так. И что интересно, обе глядели на меня.

— Все хорошо, — выдавил я улыбку, надеюсь, выглядело это естественно.

Мы двинулись дальше. Я, вот честное слово, не знал, о чем говорить с этими особами. Не думаю, что программирование им будет интересно или боевые искусства. Впрочем, с Асами мы разговаривали на совершенно разные темы, но никогда о высшем свете: кто с кем встречался, кто с кем провел ночь, кто кого оскорбил и кто победил в последней дуэли.

Молчание нарушила китаянка.

— Стас, а ты не думал войти в какой-нибудь род? Тебя с твоими талантами с удовольствием примет любой.

— Скажите это, ваше высочество, Голицыным, — я непроизвольно горько усмехнулся. — Или Горчаковым.

— Ты теперь подданный и Китайской империи, уверена, что там найдутся роды, которые захотят принять тебя к себе, — она прижала меня к себе. — Например, род Ся.

Если не ошибаюсь, то это как раз и есть род императоров Китая, к которому принадлежит эта девушка, полное имя которой Айминь Ся.

— Ваше высочество, я…

— Стас, мне больше нравится, когда ты называешь меня по имени, — перебила меня китаянка.

«Я бы продолжать называть тебя так, если бы ты не навязывалась и не создавала мне проблемы на ровном месте», — подумал я, но ответил другое.

— Мы сейчас на светском приеме и я должен обращаться к вам по титулу.

— Станислав, скажите, вы демонов вообще не боитесь? Как мне докладывали, у вас даже самая малость страха отсутствовала.

Княжна даже повернула голову, а в ее глазах я увидел неподдельный интерес.

— А что их боятся? — искренне удивился я. — Или ты его, или он тебя.

— Ваши высочества, прошу меня простить, но мне необходимо отойти. Не стоит меня ждать, я задержусь.

И быстрым шагом направился к отдельно стоящему зданию — типа захотел по нужде. На самом деле сбежать от них. Нет, с княжной я бы пообщался, поскольку мне показалось, что с ней можно было поговорить на некоторые темы или просто молча пройтись. К тому же я заметил, что после нападения демонов она изменилась. До этого я лично видел ее недолго, больше по телевизору, но глаза и взгляд изменились. И еще из головы не выходят слова девушки, сказанные на террасе.

Все время до полуночи я легко скрывался в парке, особенно, когда зашел в неосвещенную часть. Правда, там пришлось дважды менять свой маршрут из-за целующихся парочек.

Ба-бах… ба-бах… ба-бах!!!

— С Новым годом, Асами! — поздравил я свою любимую под взрывы фейерверков.

Еще минут семь я погулял, а затем направился в банкетный зал. Пришел, разумеется, первым и распорядитель посадил меня в дальнем от трона конце стола. Затем начали появляться приглашенные за стол аристократы: светлейший князь Меншиков, светлейший князь Волконский со своей супругой, светлейший князь Потемкин с супругой, светлейший князь Голицын.

И все.

Моих знакомых или косвенно знакомых, как князь Безбородко, здесь нет. И естественно на меня никто даже не взглянул, не говоря о том, чтобы поздороваться. Хотя нет, Меншиков бросил взгляд, а затем и Голицын. «Как интересно», — подумал я, — «оба аристократа, отпрыски которых имеют на меня зуб в плане выбора спутниц жизни, жен не имеют».

Из императорской семьи первой пришла знакомая княжна.

— Доброй ночи, господа, — поздоровалась она с дворянами.

Она кивнула мне и села рядом, чем вызвала удивление. Насколько я знаю, должна сидеть она на другом конце стола.

— Станислав, вы что, прятались?

Спрашивала она негромко, и вряд ли ее кто-то услышал, потому как аристократы продолжали вести свои разговоры.

— Ваше высочество, а вы не принесете ущерб своему достоинству, сев рядом со мной?

Спросил еще тише, чтобы никто гарантированно не услышал.

— Станислав, вы же очень умный, несмотря на ваш возраст и сами прекрасно видите отношение ко мне, — она глазами указала в сторону князей.

— Его высочество Алексей Юрьевич Рюрикович, — раздался громкий голос церемониймейстера.

— Ваше высочество…

— Ваше высочество…

Последовали кивки среднему сыну императора. Да, разница видна в приветствии Надежды и этого Алексей. Вот сейчас я убедился, что Надежде не светит ничего хорошего и сегодняшнюю должность она получила по той причине, что никто не хотел заниматься этим тяжелым вопросом.

— Как вам праздник, господа? — садясь на свое место, задал вопрос великий княжич.

— Великолепно.

— Высший блеск.

И другие восхваления в превосходной степени. Я глянул на княжну и заметил, как сверкнули ее глаза в отношении всех этих прихлебателей ее отца. Уверен, что она не забудет подобное отношение, если сумеет взойти на трон.

— Его императорское величество Юрий Иванович Рюрикович, ее императорское величество Елизавета Петровна Рюрикович, его императорское высочество Михаил Юрьевич Рюрикович.

Вот теперь надо обязательно встать из-за стола. Такие уж привила в этом мире — если в банкетный зал входят наследники, то вставать приглашенные аристократы не обязаны, а вот при императоре — будьте добры. Надежда за пару-тройку секунд до объявления пересела на свое место, и я очутился в гордом одиночестве.

Я поклонился, приветствуя монаршую чету и наследника престола, и сделал это вовремя. Признаюсь, я не сумел скрыть изумление на лице. А все потому, что почувствовал демоническую энергию, которая исходила от императрицы. И чувства были не такие как от демонопоклонниц, а походили на то, что я чувствовал от Надежды, когда та находилась при смерти. Но в то же самое время ощущения были несколько иными.

Весь последующий праздничный прием пищи я провел в попытке разобраться в этом. Кушал автоматически, поэтому даже не понял, нравится еда или нет. Хорошо, что никто не пытался со