В ожидании Айвенго - Наталья Миронова

Ах, вы частная школа? Тогда взимайте деньги, платите налоги, показывайте отчетность. Этого Евгения Никоновна не могла себе позволить. Она воспользовалась правом на домашнее обучение. Считалось, что живущие в приюте женщины сами дают образование своим детям. Но только в рамках начальной школы, то есть с первого по четвертый класс включительно. Начиная с пятого тех, кто оказался в приюте в подростковом возрасте, приходилось отправлять в обычную школу.

На самом деле в приюте давали такое хорошее образование, что кое-кто из женщин, живущих по соседству, стал приводить детей «на продленку» и частным образом платить за это деньги. Кто сколько может. У них не хватало средств нанять сыну или дочери хорошего репетитора по английскому, да хотя бы и по русскому, или, например, по музыке, а тут – пожалуйста! – под боком, качественно и недорого. Евгения Никоновна не отказывала никому, лишь бы учились, а не безобразничали.

Когда кто-то из приходящих учителей выбывал на летнее время, Евгения Никоновна и ее добровольные помощницы заменяли эти учебные часы чтением книг. Часто читали вслух целой группе. Давно уже было замечено, что отстающие, те, кому трудно читать самостоятельно, у кого нет привычки к чтению, легче воспринимают тексты на слух.

Превосходной чтицей была сама Евгения Никоновна. Матери вместе с детьми приходили ее послушать, и даже маленькие дети сидели тихо, когда она читала вслух романы Вальтера Скотта, Диккенса или Жюля Верна.

Евгения Никоновна считала, что людей надо воспитывать на этих прекрасных образцах мужества, доброты и благородства, и самой Этери – еще до приключения с гонками по шоссе и перестрелкой – тоже предложила принять участие в чтениях. Поначалу Этери не верила, что из нее выйдет хороший чтец. Она пыталась, по совету Софьи Михайловны, читать книжки Сандрику и Никушке, но они оба отказались: лучше мы сами почитаем. А еще лучше – кино посмотрим.

А вот в приюте у нее все вышло отлично. Евгения Никоновна предложила ей почитать «Дэвида Копперфильда». Этери думала, что обитательницам приюта роман Диккенса покажется скучным. Ничуть не бывало! С первой же главы женщины принялись дружно хихикать над Пегготи, а как только появился мистер Мордстон, встретили его настороженным молчанием и возмущенным ропотом. Словом, реагировали грамотно.

Но она не успела дочитать «Дэвида Копперфильда» до конца, остановилась на самом интересном месте, на поисках Стирфорта и Эмили, когда приключились гонки с перестрелкой и все, что за ними последовало.

Войдя в знакомую дверь, Этери сразу подметила некоторую суету и нервозность. Стоило ей появиться на пороге, как кто-то, увидев ее в дверях, куда-то побежал. Кто-то вниз, кто-то вверх по лестнице.

– Идите в одноколонный зал, – сказал, поздоровавшись, знакомый охранник на входе, а сам взялся за трубку внутреннего телефона. – Вас там ждут.

Она пожала плечами и прошла, куда приглашали.

В одноколонном зале начал собираться народ. Большинство лиц были ей хорошо знакомы, но Этери заметила и пару новеньких: они выделялись свежими синяками на лице. Наконец вошла Евгения Никоновна, держа за руку… Гюльнару Махмудову.

– Здравствуйте, Этери, – заговорила она сдержанно, даже официально. – Гюльнара хочет вам что-то сказать.

Но Гюльнара сказала совсем не то, чего ожидала от нее хозяйка приюта: Этери поняла это по ошеломленному и растерянному лицу Евгении Никоновны, очевидно, готовившей Гюльнару к извинениям.

Гюльнара тоже была избита, причем избита страшно. «Теперь она – полноправная жертва насилия, а раньше только место занимала», – вспомнились Этери слова Софьи Михайловны. Однако, стоило Гюльнаре открыть рот, как начатки сочувствия в душе Этери мигом испарились.

– Это все ты виновата! – визгнула Гюльнара. – Смотри, что он натворил! Все из-за тебя! – И она сделала попытку раздеться.

Евгения Никоновна бросилась ее унимать, среди женщин поднялся возмущенный гвалт, но тут заговорила Этери, и все умолкли.

– Не надо ее стыдить, раз у нее стыда нет, – обратилась Этери к Евгении Никоновне. – И заученные извинения мне не нужны. Я вижу, знакомство с Рустемом тебя ничему не научило, – холодно повернулась она к виновнице переполоха. – Такая же злобная дрянь, какой всегда была.

– Все из-за тебя, – сварливо повторила Гюльнара. – Взяла бы меня к себе, ничего бы не было.

– Пригреть на груди змею? – невозмутимо откликнулась Этери. – Нет, спасибо, я змей с детства терпеть не могу. Ты хоть понимаешь, что из-за тебя человек погиб? Ни в чем не повинный человек? Хороший человек? Архитектор? Его накачали наркотиками, чтоб заманить меня в ловушку, а потом убили. И тебе теперь с этим жить. Если сможешь.

Но Гюльнара смогла, еще как смогла!

– Это все ты, – повторила она злобно. – Взяла бы меня к себе… Я ж тебя просила по-хорошему!

– Идем, Гюльнара, – тяжело вздохнула Евгения Никоновна. – Не знаю только, куда тебя теперь девать.

– Почему бы тебе не вернуться к родителям? – спросила Этери упирающуюся Гюльнару.

Евгения Никоновна, тащившая свою подопечную к дверям, остановилась вместе с ней.

– Нужна я им теперь – рваная! – огрызнулась Гюльнара.

Этери не сразу сообразила, что она имеет в виду, а когда поняла, ее чуть не стошнило от отвращения. Но она овладела собой.

– Ничего, это беда поправимая. Можно восстановить девственность хирургическим путем. Это называется «гименопластика». Если дело только в этом… Операцию я оплачу, – добавила Этери. – А здесь тебе все равно не жить, правильно я понимаю?

Весь зал одобрительно загудел.

Гюльнаре хотелось еще что-то сказать. Что она уже побывала замужем, спасибо, больше не надо. Хватит с нее. Но, может, если выдадут за старика, он не будет к ней приставать? Уж хотя бы избивать и душить не будет, и на том спасибо. Евгения Никоновна, прервав ее сложные умственные расчеты, увела плачущую Гюльнару. А женщины окружили Этери.

– Правда, что ль, кундю зашивают? Ну надо же! – удивлялись одни.

– Ты-то как? Очухалась? – спрашивали другие.

Она видела вокруг себя любопытные, но, в общем, сочувственные и доброжелательные лица.

– Расскажи, – просили ее. – Расскажи, как дело было.

– Говорят, по телику было, я все новости ловила, а бабы сериал смотреть хотят по другой программе, так я ни разу и не видела.

– В Интернете есть, – улыбнулась Этери. – Если хотите, можем посмотреть. Покруче любого сериала.

И она рассказала, как было дело. Жизнь этих женщин так бесцветна, так безрадостна… Она не могла им отказать.

– А ты от нас теперь не уйдешь? – спросила одна, когда Этери закончила повествование.

– Нет, не уйду. Пусть Гюльнара уходит, а мне с какой стати?

И опять послышался одобрительный гул. В эту самую минуту Этери поняла, что никогда она отсюда не уйдет, как бы ни сложилась ее дальнейшая жизнь. Даже если у нее все наладится. Даже если она забудет Левана, выкинет окончательно из головы и из сердца… Из сердца уже выкинула, не о чем говорить. Правда, Этери и мысли не допускала о другом мужчине. С кем-то знакомиться, встречаться… Хватит с нее опыта с Саввой, чуть жива осталась.