Три королевских слова - Агата Бариста

— …Штучек, я в курсе. А все-таки в чем дело?

— Я уже говорил, домыслами не делюсь.

И эти люди учат меня не скрывать информацию, сердито подумала я.

…Но еще он назвал мои глаза серебристыми, за это кое-что можно было простить.

Завтрак тоже оказался не таким прекрасным, как я представляла. Мне была выдана тарелка овсянки. Очень скромной овсянки — на воде, без масла, соли и сахара.

— Так надо, — сурово сказал Кайлеан в ответ на разочарованные стоны. — Я не для того вытаскивал вас из кошачьей шкуры, чтобы вы в первый же день умерли от обжорства.

— А кофе? Вы обещали!

— Покончите с овсянкой — будет вам кофе.

Я героически съела овсянку. По правде, особого героизма не потребовалось. Я и забыла, как приятно съесть что-то горячее. Подавив желание вылизать тарелку, я выжидающе уставилась на Кайлеана.

Он подал мне чашку светло-коричневой, исходящей паром жидкости со слабым запахом кофе.

— Крепкого кофе вам пока нельзя, — пояснил Кайлеан.

— Ладно, для первого раза сойдет. Но мне предстоит вспоминать не очень приятные события. Неужели я не заслуживаю крошечного вознаграждения в виде маленького пирожного? Я сладости раньше не очень любила, а сейчас так хочется, просто сил нет…

Кайлеан нехотя согласился.

— Хорошо. Немного углеводов не помешает. Но только маленькое пирожное, очень маленькое.

— Малипусенькое! — радостно воскликнула я. — С миндальным кремом и вишенкой на верхушке взбитых сливок… или нет, крем пусть будет шоколадным, а вместо вишенки — апельсиновый цукат… или нет…

— Выбирайте сами. Довести вас до холодильника?

— Я сама.

Я мелкими осторожными шажками приблизилась к холодильнику, попыталась представить себе то, что хотелось бы, открыла дверцу и вздрогнула.

— Что там? — встрепенулся бдительный Кайлеан.

— А-а… это… нет-нет, ничего.

В два шага Кайлеан оказался возле холодильника и распахнул его.

— Данимира Андреевна! Это что? — вскипел он. — Это называется «малипусенькое»?

В холодильник был впихнут трехъярусный торт, из тех, что подают на свадьбе, — белоснежный, украшенный розочками и марципановой парочкой молодоженов, вальсирующих на верхушке торта.

— Это не мое, это мне подбросили, — быстро сказала я с интонациями опытного уголовника.

— Вот как? И кто же?

— Враги.

— Какие?

— Всякие. Большие и маленькие. Толстые и тонкие. Умные и… — Я с силой захлопнула дверцу холодильника, пока Кайлеан не успел разглядеть то, что успела увидеть я: парочка на вершине торта подозрительно напоминала нас самих.

Это просто типаж такой, сказала я себе. Высокий темноволосый жених и златокудрая невеста. Только у марципанового жениха был намек на закрученные по-бараньи рога, а у невесты из-под платья торчал кончик черного хвоста.

При этом я совершенно точно знала, что ничего подобного не воображала. Может быть, свадебный торт и промелькнул в моем подсознании как символ чего-то большого, роскошного и очень вкусного, но нереальная парочка могла мне привидеться только в горячечном помрачении рассудка.

— Ну-ка, ну-ка, дайте я еще раз взгляну, — нахмурясь, сказал Кайлеан.

Я упиралась, но он легко отодвинул меня в сторону.

Сейчас Их Высочество увидит эту сладкую фантазию и подумает обо мне бог весть что. И не докажешь ведь. Я зажмурилась от стыда.

— Другое дело. Можете же, если захотите, — произнес Кайлеан одобрительным голосом.

Я раскрыла глаза и тоже заглянула в холодильник.

На маленьком блюдечке стояла маленькая песочная корзиночка с фисташковым кремом. В крем был вдавлен одинокий зеленый орешек.

Я с облегчением выдохнула.

— Честное слово, не знаю, как это получилось в первый раз.

— Не стоило позволять вам вставать, состояние еще должно стабилизироваться. Сейчас мы пойдем обратно, кофе вы выпьете в постели, а потом расскажете мне обо всем без вранья.

…Я сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки, закутавшись в плед, как индейская скво. Надо сказать, Кайлеан умел слушать. Во всяком случае, у меня сложилось впечатление, что его интересовала каждая мелочь. Воодушевленная таким вниманием, я изложила свою грустную историю более чем подробно, даже в красках описала, как глупо вертелась перед Мартином и ведьмами, примеряя наряды, как наивно воображала, что смогла произвести на Мартина впечатление роковой красотки.

— И ведь я сама пригласила их зайти в дом, представляете? Они же, как желающие причинить мне зло, не смогли бы войти, так я сама их впустила, слабоумная, — восклицала я в припадке самобичевания. — Мне даже в голову не пришло задуматься, почему вся компания дружно захотела покурить — они ведь заговоренный порог не могли переступить.

— Не вините себя слишком, Данимира Андреевна, — довольно мягко произнес Кайлеан, выслушав мои причитания. — Вы слишком молоды и слишком неопытны. У вас было мало шансов избежать печальной участи, поскольку совершенно ясно, что на вас шла целенаправленная охота. Само собой, были применены заклинания, оказывающие затуманивающее воздействие на разум жертвы, чтобы ослабить способность здраво мыслить и критически оценивать действия охотников. Это видно хотя бы по тому, что в вашем изложении главный злодей выглядит плоской картинкой из женского чтива.

— Разве? — удивилась я. — А по-моему, нет. Я же вам его описала. Мартин был весь такой яркий… Не просто красивый, а лучезарный, сияющий… да ему все девчонки вслед оборачивались. От него действительно лучи исходили… мне, дурочке, казалось, что это лучи добра…

Кайлеан усмехнулся.

— Вот я и говорю: глянцевая картинка, никаких признаков реального человека. Смотрите сами. Например, вы говорили, что этот ваш Мартин явился издалека, из какой-то приморской местности…

— Из Прибалтики он явился. Так в моей стране называется область на побережье Балтийского моря.

— Область? Из какой конкретно страны он прибыл? Из какого города?

Я пошарила в нужном уголке памяти и призадумалась — там было пусто, — потом недоуменно захлопала ресницами.

— Не знаю… Я слышала, что он вроде из Прибалтики, и похоже было: акцент, внешность, манеры. Мне казалось почему-то, что он рижанин… даже не знаю почему… он точно не говорил, а я ведь не спрашивала… Это на меня совсем не похоже. Не то чтобы я страдаю излишним любопытством, но мы много общались и вроде дружили, было бы совершенно естественно поинтересоваться… но я ни разу не спросила… как странно…

— Он вам рассказывал что-то про свою семью, друзей, про университет, в котором учился?

Я снова похлопала ресницами.