Фатальный абонент - Гера Фотич

Одевшись, перешли вброд ручей выше по течению, и пошли вдоль берега к невысокой траве.

— Вот здесь! — объявил Федор. Указал на Ланку, — ты будешь водить первой.

Девочка не возражала. Подставила голову. Он опустил бандану ей на глаза и отошёл в сторону. Стали с приятелем хлопать в ладоши.

И тут я понял, что мы оказались на «минном поле», усеянном моими капканами. В этот момент Ланка споткнулась, ойкнула, но не упала, поскольку сразу попала в объятия Федора.

— Надо осторожней! — увещевал он, крепко прижимая ее к себе и не собираясь отпускать. Руки скользили вдоль спины девочки, пока та неторопливо вытаскивала запутавшуюся ногу. — Здесь трава вся переплелась!

Я понял, что мне в ладошки хлопать не обязательно. Федор на меня не рассчитывал. Оставалось только стоять и смотреть. Буквально после нескольких хлопков Ланка снова повалилась на Федора. На этот раз удержать он ее не смог. Они упали в траву и очень долго вставали. Рука Федора шарила под платьем Ланки. Та сдавленно хихикала. Не снимая повязки, беспомощно вытягивала руки. Федор брал ее за кисти, пытаясь поднять, но дергал слишком сильно, и оба снова опрокидывались под общий смех, барахтались в траве.

Наконец они поднялись, и Федор перевязал повязку себе на глаза:

— Теперь я вожу! Раз, два, три — начали.

Несколько раз покрутился на месте. К моему удивлению, он не погнался за подружкой, а почти сразу запятнал меня. В одно мгновенье повязка была уже на моем лице. Федор поторопился, маленькая щелка под материей позволяла мне видеть. Повертев меня, он пару раз хлопнул в ладоши и затих. Повернувшись на звук, я увидел, как он сгреб Ланку в охапку и впился ей в губы, наклоняя ее крупное тело назад, словно гибкую тростиночку. Одной рукой обнимал спину, другой елозил по ягодицам, едва прикрытым платьем.

Моему возмущению не было предела. Но я сдержался, не выдавая свой секрет. Закричал:

— Не слышу!!!

Ланка судорожно хлопнула два раза за шеей своего партнера. Я вытянул руки, шагнул вперед.

В это мгновенье Федор оторвался от своей добычи. Повернул ее лицом ко мне и толкнул.

Я оказался в жарких объятиях. Ланка была выше меня на голову. Лицо уперлось во что-то мягкое одновременно упругое. От навалившейся тяжести у меня подкосились ноги. Вместе с ней я упал на спину. Продолжая по инерции обнимать податливое тело, почувствовал в себе странное судорожное звериное желание сжать ее что есть силы. Впиться зубами. Прокусить. Ощутить ртом прохладу ее кожи, внутреннюю влагу…

Щель в повязке закрылась.

В нахлынувшей темноте Ланка странно охала. Было в этих звуках что-то беспомощно притягивающее, вызывающее агрессию. Хотелось кусать, мять навалившееся со всех сторон упругое тело… тискать… щемить…

С ужасом осознал, как что-то внизу моего живота напряглось и уперлось в оголенную толстую девичью ляжку. Вверх по телу растеклась сладостная необузданная истома, обратилась жаром. Мне стало страшно от обрушившихся ощущений. Разум протестовал, и я забился под Ланкой, словно прихлопнутый подранок. Стал крутиться из стороны в сторону. Выгибаться. В ухо колола трава. Под повязку заползло насекомое. И не было возможности от него избавиться — руки обнимали и обнимали, устремлялись под девичью одежду, касались эластичной кожи, сжимали молодую упругую грудь…

Мне показалось, что Ланка делает движения, чтобы подняться. Но это получалось очень квёло и несуразно. Судорожно поджимала ногу и вытягивала ее снова, прижимая к моему паху. При этом впилась ногтями в мои плечи. Дышала как паровоз, охала. С придыханием из открытого рта вырывались стоны и кряхтения. Было в этом что-то болезненное, бессознательное…

Ощущение, что с ней случился припадок, придало мне сил. Я выскользнул. Оставив разгорячённое тело на траве. Сорвал повязку.

В тот же момент Ланка села и стала расправлять платье. Грудь ее вздымалась. Лицо красное как помидор.

— Наверно пора идти обедать, — сказал я очумело первое, что пришло в голову.

Ланка тут же вскочила. Повернулась к Федору, прерывая учащенное дыхание, деланно возмутилась:

— Зачем ты это сделал? Отряхни меня как следует, а то Дедка будет ругаться.

Федор стоял, выпучив глаза. Всклокоченный с пунцовым лицом, словно это он валялся только что по траве. Начал снимать прилипшие к девичьему платью травинки.

— Ну все, — через минуту резко сорвалась Ланка, — мне надо бежать. Пока, мальчики!

Я смотрел как она удивительно быстро убегает в сторону поселка. Светлое платье развевалось по степи словно белый флаг капитуляции. Пока не стал совсем маленьким и не пропал из виду.

Федор, отвернувшись от меня, возился с брюками.

— Хочешь что-то посмотреть? — спросил он.

— Что? — не понял я.

— Во, гляди! — опустив голову, он медленно повернулся ко мне.

Правой рукой теребил что-то у себя ниже пояса. Левая была уперта в бок.

Ширинка на брюках расстегнута, и Федор отчаянно дрыгал кистью около нее, продолжая улыбаться. Криво растягивал толстые губы в стороны. Пристальный взгляд устремлен вниз на объект своего внимания.

Мне стало противно, и я отвернулся, пошёл прочь.

— Ну подожди, подожди, — твердил Федор громко сопя. Медленно враскоряку двигался за мной, — вот сейчас, сейчас будет! Посмотри! Посмотри…

Продолжая идти, я хотел взять палку и огреть его по башке.

Неожиданно позади раздался громкий стон, и я испугался — случилось что-то страшное: Федор провалился в яму или его укусила змея. Обернувшись, увидел его лицо, устремленное в небо, блаженную улыбку. По опущенным пальцам стекало что-то белое густое. Он заметил мой взгляд и губы растянулись ещё шире, рот приоткрылся.

— Вот! — выдохнул он.

Меня чуть не вытошнило… Я понял, что он точно «УО».

Это была квартира Хорька. И баба Хорька. Но я так не считал. У этих мерзких тварей не должно быть ничего своего. Зачем ему женщина, если он шарится по детским площадкам? Наверно, Юлька тоже так думала. На вид — его одногодка.

— Ты от Стаса? Монгол? — спросила она. Зыркнула колючим взглядом. Но тут же оттаяла.

Круглое деревенское лицо, под глазами синева. Не дождавшись ответа, шумно задышала. Впилась губами в мой рот. Толкнула ногой входную дверь, та захлопнулась. Прижала к стене прихожей, начала расстегивать ремень на моих брюках. Тот не поддавался.

Где-то я это уже видел! Был не прочь, но есть кое-что поважнее. Никогда не знаешь, во сколько тебе обойдется женщина.

— Ну, что же ты… — она сделала обиженный вид, не дождавшись помощи.

Я вопросительно вскинул брови и мотнул головой в сторону комнаты.

— Ну хорошо, хорошо! — нехотя согласилась она, — проходи. Я сейчас.