Магазин волшебных украшений - Наталия Владимировна Полянская

— Нил.

Глава 25

Мой кот замер, словно статуя, шерсть встала дыбом, и Нил теперь казался очень большим; зрачки затопили радужку чернотой, в ней разгоралось алое пламя. Взметнулись тени, заключив Нила в подобие клетки; Людвиг поднялся, с ладоней его текла тьма. Мой кот взвыл, пытаясь вырваться, и браслет то нагревался, то становился осколком льда. А потом в мое сознание хлынули обрывки слов, запахов, образов.

Роскошный зал с огромной люстрой, завораживающей переливами хрусталя. Стылый, вызывающий желание завыть холод одиночества. Теплая зеленая трава: так хорошо лежать, раскинув руки, и, щурясь, глядеть на солнце. Страница фолианта, по ней вьется, уходя в бесконечность, генеалогическое древо. «Эй, идем, отец нас ждет». Широкий, плотный аллюр коня на посыпанной опилками арене. «Обратный хват, запомните. Очень удобно наносить удар в спину». «Бить в спину — это подло». Острое чувство влюбленности, бесполезной, безграничной. Шорох крыльев птицы, топот оленя. «Вот сейчас я настигну его, вот сейчас»…

— Нил, — сказал Людвиг уже нормальным голосом, и мой кот немного успокоился: тьма отступала из глаз, — Брайан Теодор Эйнил. Пятый день после ухода, наследники герцога Аддисона, родная кровь… Как же я не догадался.

— Он… что?! — тут и до меня окончательно дошло. — Нил — принц Брайан?!

— Осколок его души и воспоминаний. — Пальцы Людвига словно перебирали невидимые струны, и Нил жалобно мявкнул. Я чувствовала его испуг и растерянность. — Большая часть в счастливых садах, а эта… откололась. Когда кота не станет, исчезнет и осколок. Так случается, если гибель слишком внезапна, а душа сильна и изо всех сил цепляется за ускользающую реальность. Если бы герцогские отпрыски не сотворили амулет и не призвали его, дней через десять сам бы растворился и соединился с душой Брайана на том свете. Эти юные шалопаи могли призвать только родную кровь, но я думал, что они подцепили заблудившегося фамильного духа. Герцог их уважает и разрешает жить в развалинах и подвалах, там не зачищено…

— Нил, — я подошла и присела на корточки перед котом, — ты как?

— Да провались ты в ледяное пламя со своими рассказами, Людвиг, — проворчал кот. — Отпусти меня, не сбегу.

Клетка развеялась; Нил приземлился на все четыре лапы и гордо задрал голову, однако я ощущала, в каком он замешательстве.

— Розы, — сказал кот, неотрывно глядя на бутоны, будто светившиеся в сумерках, — как я любил эти розы… И, наверное, много чего еще. Память как решето, — пожаловался он, — но помню больше, чем раньше. Значит, я был им? Тем самым принцем, что свалился с лошади на охоте? Вот я неудачник…

— Ты — его часть. — Людвиг сел и потянулся за пирожком. Выглядел мой старый друг на удивление безмятежным. — Сейчас к тебе вернулись его воспоминания. Ты с ними освоишься, и потом мы об этом поговорим.

— А ты не собираешься немедленно меня развоплотить? — опасливо поинтересовался Нил. — Ну, чтобы соединить душу?

— Время в счастливых садах не имеет значения. Теперь или несколькими годами позже, ты вернешься к самому себе. После бала побеседуем, решим, как дальше быть. Захочешь — останешься у Марики, нет — отвезу тебя во дворец.

Перспектива вернуться в Канден настолько ошеломила Нила, что он плюхнулся на объемный зад и завопил:

— Я останусь у Марики!

— Там посмотрим, — попыталась успокоить его я, но кот взъярился еще больше:

— Теперь я тебе не нужен, потому что оказался этим дурацким принцем? Да ты хоть представляешь, как надо мной станут смеяться, если королевская семья представит меня как принца Брайана?! Ладно, Эдварду бы я еще сказал, может, отцу с матерью, но остальные… Нет уж. Если я тебе не нужен, уйду… — он запнулся, не придумав с ходу, куда уйдет, — путешествовать, вот. Мышей стану ловить.

— Скорее они — тебя, — произнес Людвиг, забавляясь. — Ты всегда был исключительно жалостлив. Как еще на охоту ездил… Ах да, помню. Ты не убивал зверей, только за ними гонялся.

— Все принцы ездят на охоту, — буркнул Нил, — это королевская обязанность такая… Марика, можно я пока останусь?

— Ну конечно. — Я не знала, дозволяется ли гладить принца Брайана, но моего кота Нила совершенно точно — дозволяется, и я провела рукой по его спине. — Хоть навсегда.

Нил глянул на Людвига — и бросился бежать со всех ног. Миска на кухне загремела, топот стих вдали.

— Боится, что я передумаю и куда-то его отправлю. Зря.

— Ты не выглядишь особо удивленным, — я встала. — И обеспокоенным. Я бы на твоем месте взволновалась от факта, что младший принц некоторым образом жив и заперт в теле кота. Послушала бы я, как ты станешь объяснять это Эдварду…

— Это уже не совсем Брайан, — покачал головой Людвиг. — Пять лет в теле животного, без воспоминаний… Это Нил — дух, который помнит что-то о жизни Брайана. Потом, после бала, я взгляну на его память и вместе решим, стоит ли что-то сообщать королевской семье. — Он поднялся. — А касаемо удивления… Повидала бы ты с мое. Такие вещи меня лишь забавляют.

— Нилу вот не смешно.

— Дай ему время. — Людвиг поцеловал мне руку. — Увидимся завтра в штабе и потом — на балу. Прошу тебя, Марика, будь осторожна.

Принц Эдвард въезжал в Райстон торжественно, в сопровождении свиты. Жители города радостно приветствовали его, бросали цветы под колеса экипажа, орали и кидали в воздух головные уборы. Меня это дивное зрелище миновало: я зашивалась в магазине. Только рано утром меня выдернула из «Лазурита» Вивьен, желавшая показать новую витрину «Доброго утра».

На открытии витрины присутствовали я, Нил и Грег. Кот важно сидел на крылечке, утверждая, что ему и оттуда хорошо видно, а мы с Грегом ждали, пока Вивьен откроет ставни. Рассвет еще только занимался, небо розовело в предвкушении хорошего дня.

За стеклом обнаружилось нечто совершенно волшебное. По морю, состоящему будто бы из волн и рифов, и в то же время — словно из книжных страниц, плыли корабли. Один побольше, второй поменьше. Мастика, цукаты, такелаж из карамельных нитей, чайки из зефира… Первый корабль назывался «Восхождение», а второй — «Вечность».

— Вивьен, ты… Ты гениальна, — я повернулась к подруге и крепко ее обняла. — Я бы в жизни до такого не додумалась. Надо заманить принца в твою лавку; обещаю, если удастся поговорить с ним на балу, я непременно расскажу о лучшей в городе кондитерской.

— Ох, да я об этом даже не мечтаю, — отмахнулась Вивьен, явно польщенная моей реакцией. — Мне просто приятно было делать что-то особенное, даже если человек этого никогда не увидит. Это лучшее мое