Ощепков - Александр Куланов

Создание этого замечательного киноролика о системе самозащиты Ощепкова стало апофеозом мощной просветительской, агитационной и рекламной кампании его автора, напрямую увязанной с планами включения «дзюу-до» в комплекс ГТО II ступени и созданием системы специализированной подготовки инструкторов, с массовым обучением самозащите студентов ГЦОЛИФКа и других вузов и техникумов, с внедрением рукопашного боя в Красную армию. Кампания включала в себя любые мероприятия, в которых он видел хотя бы малейший шанс принять участие. Михаил Лукашев справедливо писал в связи с этим, что в тог период в Советском Союзе «не было ни одного официального начинания по укреплению обороноспособности страны, в котором не участвовал бы Василий Сергеевич, если это касалось его профессиональных возможностей»[308]. Стоит лишь добавить, что не только о мероприятиях «по укреплению обороноспособности» могла идти речь. Помимо основной тренерской, научной и преподавательской работы Ощепков успевал консультировать киногруппы во время съемок художественных фильмов (если требовалось, например, показать драки между «жандармами» и «революционерами»), готовил группы студентов института к выступлению на парадах на Красной площади и находил время для семьи.

Василий Сергеевич был настолько неутомим, что его активность пробила советский «железный занавес» и привлекла внимание другого воспитанника доктора Кано — посла Японии в Советском Союзе Хирота Коки[309]. Алексей Горбылев обнаружил короткое сообщение главы японской дипломатической миссии, подготовленное им для сведения японского МИДа, но попавшее в профильный дзюдоистский журнал. Читая его, никак не получается избавиться от ощущения, что держишь в руках сводку донесений японского разведчика — уж слишком по-телеграфному лапидарен стиль, и отчасти это ощущение справедливо. Хирота Коки был очень непростым и весьма неглупым человеком, к тому же обладателем высокой мастерской степени дзюдо. Он понимал, что речь в его донесении идет не только о спорте, но и, возможно, об оружии — таком же, каким не без оснований гордились сами японцы:

«15 февраля 7 года Сёва (1932-го. — А. К.).

От Чрезвычайного и полномочного посла Японии в Советском Союзе Хирота Министру иностранных дел Японии Ёсидзава

…1. Районы распространения дзюдо:

В последние два года дзюдо распространяется главным образом в городе Москве. Кроме того, организуются командировки для преподавания дзюдо в город Ленинград и в другие места. Однако какой-либо единой организации дзюдо не существует.

2. Положение с распространением дзюдо в Москве, столице (СССР):

A. Дзюдо в ассоциации физической культуры: в рамках секции дзюдо проводятся курсы под руководством обладателя 2-го дана Кодокана Василия Ощепкова.

Стандартная продолжительность курсов — 30 часов. Как сообщают, число занимающихся на таких курсах (в основном это учащиеся) достигает 300 человек за год. Кроме того, в секции дзюдо с позиций медицинской науки проводятся исследования влияния занятий дзюдо на здоровье человека.

Б. Школа милиции: Курсы по дзюдо проводит также означенный выше Василий Ощепков. Как сообщают, число занимающихся на 30-часовых курсах достигает 300 человек за год. Главная цель проведения курсов заключается в обучении сотрудников милиции приемам самозащиты.

B. Дом Красной армии: Курсы по дзюдо проводит также означенный выше Василий Ощепков. Как сообщают, число занимающихся на 30-часовых курсах достигает около 30 человек за год.

Г. Спортивная секция “Динамо”, работающая под управлением ГПУ: Проводятся курсы под руководством некого Спиридонова, число слушателей курсов неизвестно»[310].

Этот исключительно важный документ проливает свет на ситуацию, в которой оказался в Москве Василий Сергеевич. Продолжавший, как тренер, методист, как спортсмен, изучать мировое наследие борьбы в большей степени теоретически, он лихорадочно искал выходы на мировой уровень. Прежде всего, конечно, его интересовала связь с Кодоканом. Установление таких контактов в 1931–1932 годах было рискованным, если не безрассудным, шагом. Не исключено, что со временем мы увидим документы о наблюдении советской контрразведки за преподавателем инфизкульта Ощепковым — непонятно, как, с чьей санкции или вообще без оной, он пошел на контакт с японскими дипломатами, находившимися под плотным контролем ОГПУ. Поверить в то, что о связях Ощепкова и японского посольства на Лубянке не знали, не получается.

Интересно, что ни о какой модернизации японского дзюдо, уже давно осуществлявшейся Ощепковым, в документе речь не идет. Непонятно, в какой степени старый дзюдоист Хирота был введен в заблуждение кодокановским прошлым Ощепкова и действительно ли он думал, что тот преподает в Советской России японское дзюдо. Но, во всяком случае, возможность узнать содержание дзюудо Ощепкова у посла была. В том же 1932 году некто Петров опубликовал статью в 5-м номере журнала «Физкультура и социалистическое строительство», где писал очень четко: «Система дзюудо объединяет все современные достижения по рукопашному бою: джиу-джитсу, французский бокс, вольноамериканскую борьбу, СМО — японская профессиональная борьба (сумо. — А. К.) и элементы фехтования»[311].

Возможно, что это утверждение справедливо только для 1932 года, ведь в коротком списке источников будущего самбо начисто отсутствуют национальные виды единоборств народов Советского Союза. Вроде бы тот же киноролик показывает, что, помимо большой аналитической работы по осмыслению и адаптации к авторской системе самозащиты европейских и американских видов борьбы, Институт физкультуры дал Василию Сергеевичу огромный простор для анализа национальных видов борьбы Советского Союза.

Сложно сказать сегодня, насколько был прав Михаил Николаевич Лукашев, когда писал, что среди «нацкадров» студентов, поступивших в Институт физкультуры, «едва ли не каждый был хорошо знаком с искусством борьбы своего народа»[312]. Скорее всего, это сильное преувеличение — свое отношение к «национальным истокам» ветераны самбо, первые ученики Ощепкова, еще выскажут через полвека. Но тогда, в предвоенные годы, аргументы об истинно советском происхождении самбо активно приводились свидетелями по понятным политическим мотивам — с целью вывести на задний план роль японского дзюдо и выпятить сугубо советские источники в становлении самбо. В условиях неприятия всего иностранного в Советском Союзе 1930-х годов это было естественно. Связь с Японией автоматически закрывала дорогу борьбе, основанной на дзюдо, а указание на местное, советское, происхождение, да еще укрепляющее дружбу народов, наоборот, могло обеспечить успех новой системе. Тем более что не во всех случаях национальные виды борьбы упомянуты совсем уж из конъюнктурных соображений. Вот что вспоминал ученик и коллега Василия Сергеевича Николай Галковский о хранителях национальных традиций в ГЦОЛИФКе: «Эти любители борьбы обменивались опытом со специалистами из других видов единоборств. Мы специально практически изучали элементы техники из этих видов борьбы, в которых нас особенно привлекали приемы с действием ногами. Эти приемы были особенно хорошо разработаны в грузинской народной борьбе “Чидаоба”. Аналогичные приемы имелись также в татарской, узбекской, казахской, киргизской, туркменской и других видах борьбы»[313].