Скользкий лёд мечты - Ксения Вайсман

— Сейчас все сделаю, — как можно дружелюбнее ответа мама, — Присядь, подожди.

— Я вам не помешаю? — искренне поинтересовался Кирилл.

— Нет, конечно. Кирилл, все-таки ты наш сын, — ответила мама.

— Все-таки вспомнили, — усмехнулся Кирилл.

— Кажется, ты сам уехал, — заметил отец.

— А, ну да, точно! — усмехнулся Кирилл, — Я же «своенравный засранец», так кажется? — уточнил он у отца.

— Очевидно, — самодовольно ответил отец.

— Конечно, я же должен был покорно сидеть, как послушный папенькин сынок и ждать, когда придет Евгений Леонидович и трахнет меня в жопу?! — сам от себя такого не ожидая, взорвался Кирилл, высказав все накипевшее.

На этих словах мама выронила из рук и нож и лук, и обернувшись, уставилась на сына изумленным взглядом.

— Кирилл, что ты сейчас сказал?

— Да слушай его больше! — отмахнулся отец, — Мало ли, что ему там в детстве показалось, он просто искал повод укатить в Питер! — не сдавал свои позиции отец.

— Конечно! Я спал и видел, как одному в тринадцать лет остаться в чужом годе без денег и крошки хлеба! Мечтал просто на вокзалах ночевать! — всплеснул руками Кирилл.

— Кирилл, ты хочешь сказать, что твой тренер тебя домогался? — повторила свой вопрос мама.

— Никто его не домогался, он просто что-то не так понял! — опять высказался отец.

— Я тебя не спрашиваю! — рявкнула на мужа мать, — Кирилл?!

— Что, Кирилл? Что ты хочешь услышать?! Что я что-то не понял? Ну, может и не понял. Это же еще не факт, что тебя хотят отъиметь, когда в душевой тренер лапает тебя за голую задницу, а у него самого стоит торчком! — развел руками Кирилл, — А ты поскальзываешься, падаешь, он наклоняется над тобой, и ты думаешь все, сейчас перевернут тебя на живот и порвут задницу! Но к счастью, ты разбиваешь голову, и ему приходится вызывать скорую!

— Ты из-за этого уехал? — словно безэмоционально спросила мама.

— Представь себе. А что мне надо было ждать, когда отец снова отвезет меня на тренировку и из меня сделают пидора?! — возмутился Кирилл, — Он один раз меня уже отвел, после того, что тренер приставал ко мне в номере после соревнований.

— Я этого не сказала. Я даже не знала, что все это было… Юра, столько лет, ты говорил мне, что наш сын неблагодарная свинья, что он сам не хочет с нами общаться, что он променял нас на Питер, а мой ребенок тем временем мыкался по вокзалам, один устраивался в чужом городе, и ждал от нас поддержки?! — дрожащим голосом спрашивала мама, еле сдерживая слезы, — Ты так хотел вырастить из него чемпиона, что был готов отдать его для утех какому-то педофилу?

— Аля, прекрати! — откинулся на спинку стула отец, не желая признавать правду.

— Какая же я дура! Я так боялась тебя потерять, что верила всему, что ты говорил, и в итоге — потеряла сына! — глотая слезы, обратилась она сперва к мужу, а затем добавила, переведя взгляд на сына, — Кирюш, прости меня когда-нибудь, если сможешь…

Кирилл стоял как вкопанный и не знал, что ответить. Он же все эти года был уверен в том, что мама все прекрасно знала, но почему-то решила вычеркнуть его из своей жизни. Неужели ему стоило ей просто позвонить, и все встало бы на свои места? Он так нуждался в ней, лет двадцать тому назад, но обжигающая обида и непомерная гордость не позволяли ему сделать первый шаг…

— Простишь меня, когда-нибудь? — со слезами спрашивала мама.

— Мам, это ты прости меня за мою гордыню. Ты раз сказала мне, что не будешь со мной общаться, потому что папа против, и я глупо, по-детски, обиделся и ждал, что вы сами позвоните…, - отвечал Кирилл, чувствуя, как предательски щиплет покрасневшие глаза.

— Это мы вели себя как дети… Господи, столько лет мы просто вычеркнули из жизни… Меня не было рядом, когда ты получал свои главные медали, когда у тебя были травмы или какие-то проблемы… Я так жалею об этом! — вздохнула мама.

— Мамочка, я люблю тебя…, - единственное, что смог выдавить из себя Кирилл, чтобы его голос не успел дрогнуть, и крепко обнял мать. Обнял впервые за двадцать пять лет.

— Я, конечно, не рассчитываю, что ты и меня простишь, но признаю свою вину. Я был не прав. Мне стыдно. Я благодарен тебе за то, что в прессе ты всегда отзывался о нас добрым словом, словно, мы рядом. И я очень-очень горд от того, что ты мой сын, — сдержанно произнес отец.

— Я просто хотел, чтобы ты мне поверил, — честно ответил Кирилл.

— Я боялся в это поверить. Я просто не зал, что мне нужно будет делать, если это правда, — пожал плечами отец.

— Я не хочу тебя судить, а тем более говорить о том, что ты должен был сделать, сейчас это уже не имеет никакого значения, — покачал головой Кирилл, — Все сложилось так, как сложилось. Может быть, если бы не тот случай, я никогда не переехал бы в Питер и не добился того, чего добился, — предположил он, — А что касается прощения, у меня нет права тебя не прощать.

— Вопрос в том, прощу ли я сам себя, — заметил отец.

— Ты бы винил себя, если бы что-то случилось, но ничего же не произошло, — ответил Кирилл.

— Если твой ребенок один в подростковом возрасте сбегает из дома и начинает самостоятельно строить свою жизнь, это уже говорит о том, что что-то произошло, — парировал отец, — Мне стыдно за себя. Я лишил и себя, и маму счастья быть с тобой, делить радость побед и боль небольших поражений. Но я безумно горд, что ты мой сын. Лучший фигурист за всю историю мужского фигурного катания — мой сын! А я худший отец, который только мог тебе достаться. Я так рад, что ты приехал, и я могу сказать тебе то, что говорю, наконец-то повиниться и попросить прощения. Я много раз всё вспоминал, понимал, что был не прав, но матери об этом никогда не говорил…. мне не хотелось, чтобы она изводила себя чувством вины.

— Ну, что ж, я думаю, мы все обсудили. Вы больше не считаете меня «зазвездившейся» свиньей, а я знаю, что что-то значу и в вашей жизни, — несколько сухо подытожил Кирилл.

— Ты не просто «что-то значишь»! Ты наша гордость, любовь и боль! — заметила мама.

Кирилл просто улыбнулся и снова обнял мать. Какой же маленькой и хрупкой она сейчас ему казалось. Когда он уезжал много лет назад, мама была выше него, а сейчас доставала лишь до плеча!

— Я так рада, что они наконец-то помирились! — радостно шептала мужу Света, когда они уже все вместе сидели за столом и общались, как и положено дружной семье.

— А я-то как рад! — поддержал ее Андрей, — Правда я так и не знаю, в чем причина его «побега» в Питер, но главное, что они поняли друг друга. Я же столько лет жил рядом с родителями, они всегда мне помогали, любили, оберегали, да и сейчас, я чувствую их заботу и поддержку, а он был один. Понимаешь, совсем один! И мне всегда от этого становилось не по себе.

— Ну, теперь, надеюсь, они все наверстают, — улыбнулась Света, видя, как Кирилл ухаживал за мамой.