Предпочитаю брюнеток - Галина Джулай

Ждать приходится недолго, снова лёгкие шаги, очень тихо открывается дверь и в неё проскальзывает Даша. Она тихо поворачивает замок и замирает, прислонившись лбом к двери. Видимо, радуется, что прошла незамеченной. Улыбаюсь её наивности, мне всегда она нравилась.

Так и не повернувшись в мою сторону, подошла к кровати, сняла покрывало, затем стала раздеваться сама. Сняла шорты и футболку и хотела залезть под одеяло, но я остановил. Мне было мало. И пусть в темноте я не мог разглядеть всего, но желание уже проснулось.

Она медленно оборачивается. Луна сегодня яркая, и кромешной тьмы в комнате нет. Наблюдаю за девушкой, она боится, и я прям чувствую, как страх бежит по ее венам. Кайфую, наслаждаюсь, упиваюсь этими эмоциями.

Но смелая мышка решает улизнуть. От резкого движения снова заболело ребро, но я успел закрыть дверь и не позволил ей выскользнуть.

— Я говорю, снимай всё.

— Не надо, пожалуйста. Ты меня пугаешь, — шепчет она. А я, как наркоман, получаю кайф от её страха.

Сообщаю правила игры. Они простые, нужно лишь делать то, что я говорю. Спрашиваю, хочет ли она, чтобы ей было хорошо. Я ведь могу это сделать.

В ответ она лишь кивает. Прикасаюсь к ее спине, легонько, почти невесомо. Она вся дрожит от этого прикосновения. Снимаю её бюстгальтер. Разворачиваю к себе. Любуюсь бледной, в лунном свете, кожей.

Глаза Даши просто огромные, смотрит на меня, даже моргнуть боится. Вдруг начинает дышать, глубоко, как будто воздуха не хватает, а потом её глаза закатываются, и она падает. Подхватываю, не даю упасть на пол. Опять она всё портит.

С трудом, ведь бок от резких движений и нагрузки, болит еще сильнее, дотаскиваю ее до кровати. А потом осознание того, что она от страха потеряла сознание, заставляет растянуть губы в улыбке. Это ещё интересней, девочка моя.

Даша

Я плыву, куда не знаю, просто мирно качаюсь на волнах. Вокруг блестит вода. Её так много, куда ни глянь, везде вода. А из звуков лишь плеск волн. Так хорошо.

Чувствую, что моей руки что-то касается, но почему-то пошевелиться не могу. Потом тоже ощущение на ноге. Что это? Это рыба? Медуза? Что-то скользкое, неприятное, даже противное. Но почему-то я не могу пошевелиться. Потом что-то тянет меня под воду, и я вижу, как солнечные лучи перестают пробиваться через толщу воды, а я всё погружаюсь и погружаюсь. И вот, мне начинает не хватать воздуха. Странно, ведь до этого момента я не чувствовала потребности в нём.

Делаю глубокий вдох и открываю глаза. Я лежу на кровати, рядом сидит Лёша и гладит меня. Его рука скользит от щиколотки к бедру, слегка сжимает, потом идёт выше, проходится по животу, ползёт к груди. Тут я резко прикрываюсь руками.

— Вернулась ко мне, — с улыбкой говорит Леша.

Он хочет нависнуть надо мной, поставив руки по обеим сторонам от моих плеч, но тут же морщится и принимает исходное положение. Смотрит на меня, так жадно и с какой-то злостью и разочарованием… Не знаю…

Внутри снова всё сжимается в комок от его взгляда. Его рука снова легла на мой живот, пальцы задели край трусиков.

— Не надо, всхлипываю я. — Пожалуйста, не трогай.

— Почему? Чем он лучше? Ему разрешила, а меня за нос водила столько времени, — зло прошипел он. — Строила девочку- целочку.

Мотаю головой, это не так, он ведь сам сделал такой вывод. Хватает меня за подбородок, больно сжимает, заставляет смотреть на него.

— Тебе не избавиться от меня. Сейчас мы ляжем спать. Завтра рано вставать. Да и тебя, такую зареванную, показывать людям не хочется. Но запомни. Ты моя. И перестанешь ей быть только тогда, когда я захочу.

Он отпускает мой подбородок. Нет, он словно отбрасывает его, у меня даже голова дернулась.

Затем встает, раздевается. Ему больно, я вижу это, каждое движение говорит об этом. В лунном свете, на левом боку, красуется огромная гематома.

Фил, ты всё же меня спас. Подумала я. Ведь не ощущай он сейчас этой боли, навряд ли бы мы просто легли спать.

Он залез под одеяло, которым я успела прикрыться, лег на правый бок лицом ко мне. Я лежала на спине и смотрела в потолок, моё сердце всё ещё отбивало бешеный ритм.

Леша повернул мою голову, заставляя смотреть на него.

— Даша, девочка моя, не делай глупостей. Послушание — это единственное, что от тебя требуется. И тогда у нас всё будет хорошо. Я не извращенец, я не буду делать тебе больно. Но я буду наказывать за непослушание. Так что, всё зависит от тебя. Просто делай, что я говорю.

— А если я не хочу? — решаюсь задать вопрос.

— Тебе лучше захотеть, — он говорит это так легко, словно погоду обсуждает, как будто это самое естественное в мире. — Вот увидишь, ты сама будешь рада этому. Тебе больше не придется ни о чём думать. Я решу любую твою проблему. Я всегда буду рядом. Я всегда помогу. Ты только будь послушной.

Я смотрела и поражалась, как в нём уживаются такие разные стороны. Как он из злого монстра превращается в такого спокойного человека. Но, что странно, эта его часть пугала ещё больше. Он был похож на маньяка, что уговаривал свою жертву.

Теперь его забота не казалась такой идеальной. Это была не забота, это был контроль. Тотальный контроль. Вплоть до того, что и сколько я съела. Ведь он готовил и кормил меня.

Меня начало мутить от осознания того, во что я вляпалась. Почему-то сейчас вспомнились глаза его сестры: затравленный, потухший, безжизненный взгляд. Её ведь тоже контролируют. Я тоже могла быть мертвой безвольной куклой при жизни, не имеющей право принять решение. А сколько раз он диктовал, что мне одеть. И вроде ненавязчиво, но так всегда находил слова, так легко манипулировал, что я всегда соглашалась с его мнением.

Боже, спасибо, что открыл мне глаза. Спаси меня от этого человека. А человека ли?

Его психика изуродована, и он делает такими других. Страшно. Господи, помоги. Фил, милый, спаси.

— А теперь спать. Ты завтра должна хорошо выглядеть. — говорит он, играя с локоном моих волос.

Ничего не отвечаю. Просто закрываю глаза, чтобы не видеть, ещё бы не чувствовать, но его рука лежит у меня на животе, и жар от ладони обжигает внутренности кислотой.

Хочется сбросить эту лапу, но я не рискую.

Пусть этот бесконечный день наконец закончится. Мне даже не верится, что только сегодня утром я была ещё в доме у папы. Кажется, это было так давно…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍