Безутешный счастливчик - Венедикт Васильевич Ерофеев

переносить большие перегрузки».

Запретили Карело-Финскую ССР и что там обнаружили, всего двух финнов: Финкельштейн и фининспектор. Мало того, оказывается, что это одно и то же лицо.

Хотел ехать он в Разлив,

А попал он в Тель-Авив.

Вот какой рассеянный

С Сарой Моисеевной.

1979–1980

Если б в 1945 г. мы двинули бы дальше на Запад, дошли до самых западных США, то, по типу Суворов-Рымникский, Потемкин-Таврический, Дибич-Задунайский, маршал Жуков звался бы Жуков-Колорадский.

Надо еще подумать, для каких целей в 40-х годах Господь обделил нас поражением.

К началу 1917 г. членов партии большевиков было 366.

(Но только в 1917 г. вступило в партию еще 18 231.)

Надя Крупская, частные письма, 28–28 ноября.

В ожидании выезда в Шушу:

«Володе о моем селедочном виде – написала».

По прибытии в Шушу свекрови Марье Александровне:

«Он ужасно поздоровел, и вид у него блестящий сравнительно с тем, какой был в Питере. Одна здешняя обитательница говорит: „пан Ульянов всегда весел“. Увлекается он страшно охотой…» и т. д. (май 1898 г.).

Оттуда же, спустя месяц:

«В Шуше очень даже хорошо летом. Мы каждый день ходим по вечерам гулять… Вечером тут совсем в воздухе сырости нет и гулять отлично. Комаров хотя много, и мы пошили себе сетки, но комары почему-то специально едят Володю, а в общем жить дают» (14 июня 1898 г.).

Там же (для какого-нибудь эпиграфа): «Володя попробовал было заняться рыбной ловлей, ездил как-то за Енисей на ночь налимов удить, но… не удалось поймать ни одной рыбешки, что-то больше нет разговору о налимах».

Там же: «Теперь выработался проект купаться по утрам и для этого вставать в 6 часов утра. Вообще теперешняя наша жизнь напоминает „форменную“ дачную жизнь…»

«Кормят нас хорошо, молоком поят вволю, и все мы тут процветаем».

«Володя время от времени поглядывает на философию с нежностью и мечтает о том времени, когда он в нее погрузится» (август 1898 г.).

«У нас все по-старому. Новостей никаких. Володя все время ходит на дупелей. Сегодня было собрались ехать куда-то за дупелями, да вот уж несколько дней ветер воет немилосердно, и днем и ночью, дождя нет, а бушует чего-то» (9 августа 1898 г.).

«настаиваем наливку на малине»

«Володя бьет тетерок, а мы все их едим и подхваливаем».

«Володя меня обучал стрелять из револьвера» (11 сентября 1898 г.).

«Володя поехал в Красноярск купить себе 2 шапки, полотна себе на рубахи, общий тулуп, коньки и т. д.».

«До отъезда Володи мы все ходили с ним на охоту за тетерками».

«вдруг по обеим сторонам дороги поднялся табун куропаток… Володя даже застонал как-то, успел все же прицелиться, но куропатка не улетела даже, а просто ушла. Вообще та охота была плачевной: не убили никого» (11 сентября, Марии Ильиничне).

«А я когда-то хотела поехать в Бельгию, посмотреть мир божий».

«Тулуп стоит 20 р., и такой мягкий, что как залезешь в него, так и вылезать не хочется».

(При двух-то женщинах в доме!) «Наконец мы наняли прислугу, девочку лет 15-ти, за 21/2 р. в месяц плюс сапоги. Напасли на зиму всякой всячины…» и т. д. (27 сентября, свекрови).

Марье Александровне Ульяновой, свекрови:

«Холод порядочный, градусов 5, что не помешало Володе закатиться сегодня на охоту за зайцами на целый день, он в этом году ни одного зайца не изничтожил еще. Оделся он тепло, а проветриться ему не мешает» (14 октября).

Там же:

«Живем мы теперь совсем хозяйственно: обложились навозом… сад около дома насадили и забором его огородили. Наняли девочку, которая всю черную работу исправляет» (14 октября).

Там же:

«Володя всегда удивляется, где это у меня материал берется для длинных писем, – а он в своих письмах пишет только о вещах, имеющих общечеловеческий интерес».

Соорудили свой каток. «Володя катается отлично и даже закладывает руки в карманы своей серой куртки, как самый заправский спортсмен». Отличная местная публика. «Для местной публики мы представляем даровое зрелище: дивятся на Володю и немилосердно грызут орехи, и кидают шелуху на наш каток».

В новогоднюю ночь 1898 г. «в конце концов плясали под гитару» «и катались на тройке».

«Хотя мы и обладаем в достаточной мере поедательными способностями (я Володю перевожу в свою веру, хронически питаю его сладким каждое послеобеда и послеужина), но часть сластей собираемся оставить до масленой, когда к нам гости приедут, у нас будет пир на весь мир» (свекрови, 17 января 1899 г.).

К свекрови: «Любите ли Вы купаться? Помню, я как-то приезжала к Вам в Белоостров, так мы с Аней по дождю ходили купаться».

Ей же: «Это письмо придет, пожалуй, как раз на пасху. Хоть Володя и протестует, но я все-таки собираюсь яйца красить и пасху варить (зачеркнуто). Ваша Надя» (4 апреля 1899 г.).

«Ну да теперь до России осталось недолго, и если мы своевременно выберемся отсюда, то в феврале уже будем дома, в России. Вот Вы увидите, как Володя поправился в Шуше» (20 июня 1899 г.).

«Володя еще не впал в охотничий раж, ходил на охоту раза 2, тетерок убивал, и мы ими питались основательно».

«После всех свиданий с товарищами остается чувство какого-то неудовлетворения… у них все на первый план выступают разные катания, шахматы, коньки и пр. И в результате получается скорее утомление, чем удовлетворение» (3 июля 1899 г.).

«У нас уже осень, скоро будем кататься на коньках. Оно лучше, а то гулять что-то надоело, да и у Володи охота скоро прекратится…»

«Да, за последнее время Володя очень подтянулся, а то он выглядел очень хорошо. Я думаю, что не столько катар виноват, сколько бессонница» (30 марта 1900 г.).

«Вот Володя жалуется на сутолоку парижской жизни, ну так то Париж, оно так уж в порядке вещей» (июль 1900 г.).

«Вообще я в этом году попытки делаю к литературе пристроиться».

«Иногда ужасно тянет в Россию, а сегодня особенно… Дайте крылья мне перелетные…» (1903 г.)

(Из Лондона в Самару.)

«делишек будет по горло, а тут еще выяснилось, что у меня базедка, каждый день хожу в клинику электризоваться, а потом хожу полдня как очумелая» (1913 г.).

«Эх, как бы быть заправским литератором, а то все не так выходит, как бы хотелось. Еще пока пишешь, ничего, а потом, как увидишь в печати, глаза бы не глядели» (11 февраля 1914 г.).

1915, апрель, из Берна в Петроград:

«У нас ванна и душ. Володя большой любитель душей и полощется вовсю».