Принцесса - Мария Степанова

— Пойдемте со мной, — пригласил он. В прохладной смотровой Юлька кое-как залезла на кресло, и тут внезапно ощутила, что низ живота начало потягивать. Осмотр был быстрым и малоприятным. После этого ее переодели во что-то несуразно-бесформенное и позволили попрощаться с родными.

Выходить в коридор в этой одежде было невыносимо стыдно, но делать было нечего. Она вышла, стягивая на груди глубокий вырез. Костя вскочил и лицо его переменилось. Юлька улыбнулась слегка, протянула Лерке свернутое в валик, все еще влажное платье.

— Забирают, — сказала она, — Лера, привези мне сумку, и успокой всех.

Лерка кивнула, в глазах ее блестели слезы.

— Ну ты чего?! — Юлька улыбнулась, прижала дочкину голову к своему плечу, — все хорошо же!

— Ты такая… жалкая, — прогундосила Лерка и слеза выкатилась из ее накрашенного глаза.

— Не реви, а то я зареву тоже, — только Юлька это сказала, сразу почувствовала, что накатывает, — так, — скомандовала она, — поезжайте! И привези вещи!

— Мы привезем! — за двоих ответил Костя. Он подхватил ревущую девушку и вывел ее из дверей на улицу. Юлька вздохнула и вошла обратно. Там ее уже ждала медсестра.

— Пойдемте, — пригласила она, и Юлька послушно пошлепала за ней в глубины родильного дома.

Юлька смотрела на дочь и не могла поверить, что ей уже месяц. Воспоминания были настолько свежи, что казалось, будто все произошло вчера. Маша родилась через три часа и двенадцать минут после того, как Юльку привели в палату. врачи чего-то пугались и оставили ребенка на сутки под наблюдением, от чего Юлька, переволновавшаяся ужасно, ревела белугой. Но потом Машу вернули и долго хвалили и ее, и Юльку, что они как-то умудрились в этих скоротечных родах ничего не испортить в плане Машиного здоровья. Илька приехал через день, а до этого забрасывал ее сообщениями с уверениями в любви и просьбами показать ребенка. В палате стоял огромный букет от Кости. Юлька все смотрела на цветы и думала, как же всегда вовремя этот мужчина оказывается рядом. Потом их выписали, и начались будни. Маша, все три дня в роддоме не пикнувшая ни разу, ощутила домашнюю обстановку и демонстрировала возможности своих легких почти круглосуточно. Юлька, которая помнила тихую Лерку, волновалась и вызывала врача, но хитрая Маша, пока педиатр ее осматривала, молчала и кряхтела. Стоило только постороннему человеку покинуть квартиру, Маша снова начинала свою песню. К концу второй недели Юлька была в изнеможении. Из-за переживаний и недосыпа она как-то резко перестала вырабатывать молоко и пришлось переводить ребенка на смесь. И вдруг Маша замолчала. Нет, она выдавала трели, но только когда была голодна или мокрая. Все остальное время она либо спала, насосавшись смеси, либо лежала и таращила серо-голубые глазенки в мир, который еще плохо различала.

— Чуть голодом ребенка не заморили, — ворчала бабушка. Она приходила каждый день, возилась с внучкой, готовила, и даже пыталась убираться. В общем, делала все. Юльке было неудобно, и она просила маму не утруждаться.

— Иди, спи! — все время отвечала мама, — я сама знаю, что мне делать! Сейчас мы с Машенькой покушаем и пойдем гулять!

Последнее произносилось приторно-сладеньким сюсюкающим тоном, каким обычно разговаривают любящие бабушки с внуками.

Однажды мама спросила Юльку, собирается ли она приглашать гостей. Юлька не собиралась.

— Но как же? — изумилась мама, — Машеньке месяц, пора ее показать всем!

И правда, то сих пор Машу видели только Юлькины родители, Илькина мама — тетя Лиза, которая была просто счастлива появлению внучки, и Лерка. Ну, и Леркины друзья, кому Лерка, втайне ото всех рассылала фото новорожденной сестры.

На "кашу" пришли в основном знакомые старших Ройсов, Юлька пригласила Костю, он деликатно отказался, сославшись на занятость, но подарок — красивейшую куклу, прислал. Приехала Нина, а с ней полуторогодовалый Петя, который у всех вызвал умиление и восторг. Мальчишка очень уверенно ходил на толстеньких ножках, без боязни подходил к старшим и ел почти все, что было на столе. Нина заметно похорошела и как-будто расцвела. Юльке нравилась такая Нина — веселая, улыбающаяся.

— Ну, дай подержать-то, — Нина протянула руки и Юлька бережно вложила ей дочку, — ой, какая легонькая! Не то что мой слоник!

Нина покачивала Машу и улыбалась, глядя на спящую малышку. Петя подошел, что-то пробормотал на своем детском языке.

— Нет, Петюня, это не куколка, — Нина развернула руки и показала мальчику младенца, — это девочка! Твоя сестричка!

Юлька присела на диван и взяла со стола бутерброд с красной икрой. Все-таки вот оно, преимущество кормления из бутылочки, когда она кормила Лерку, ту обсыпало даже на сливочное масло, что уж говорить об икре.

— Мама приехала, — рядом возник Илька. Юлька дожевала и вышла в прихожую. Свекровь ей нравилась всегда, а теперь, когда они стали родственниками, связь стала еще более плотной.

— Здравствуй, моя красавица! — тетя Лиза чмокнула ее в щеку, — ну, где моя внучка?

Юлька указала на дверь гостиной. Тетя Лиза зашла в кухню, обнялась с мамой, вымыла руки под кухонным краном и вошла в комнату.

— Это Нина, — представила Юлька золовку, — это ее сынок Петечка, мальчик-одуванчик.

Тетя Лиза улыбнулась Нине, на секунду перевела взгляд на Машу, улыбнулась еще шире. А потом взглянула на Петю, который, почувствовав, что на него мало обращают внимания, подошел к Ильке и подергал его за палец. Илька поднял мальчика на руки. То, что произошло дальше, напугало всех. Тетя Лиза побледнела, покачнулась, и начала оседать. Юлька ахнула, Илька успел сунуть ей Петю и подхватить мать.

— Скорую! — резко произнесла Нина, — поставь Петю, — обратилась она к Юльке, — возьми ребенка!

Вокруг была суета, но она не мешала Нине, которая сосредоточенно занималась своим делом. Скорая еще не приехала, а тете Лизе стало лучше, она порозовела и даже пыталась встать.

— Мамуля, что случилось? — взволнованно спрашивал Илька. Он присел на пол возле дивана и держал мать за руку.

— Все хорошо будет, — вздохнула Нина, — просто скакнуло давление.

Приехавшая бригада скорой помощи подтвердила слова девушки.

— Ты доехала? Все хорошо?

Юлька уехала домой на такси. Вечер был неисправимо испорчен, и мама очень переживала, что из-за нее. Вопреки своей привычке быть очень независимой, мама попросила Ильку отвезти ее домой, и Юлька горячо ее в этом поддержала.

Всю дорогу в машине мама молчала, и Илька то и дело оглядывался, проверяя, все ли в порядке. Они въехали во двор, и он заглушил машину.

— Ну ты как? — мама хоть и бодрилась, но выглядела поникшей, — давай врача вызову?

— Не нужно, — мама махнула рукой, — зайди пожалуйста, нужно поговорить.

Илька кивнул. Когда маме нужно было поговорить, это означало, что все серьезно. Мама редко досаждала ему, да и вообще всем, какими-либо разговорами, она всю жизнь старалась не усложнять окружающим жизнь своими проблемами, поэтому приглашение на "поговорить" встревожило Ильку. Они вошли в квартиру, мама включила свет в прихожей, разулась, прошла в кухню и загремела чашками. Илька двинулся следом, присел на табурет. Он не торопил мать, давая ей возможность собраться с мыслями. Но то, как мама себя вела, тревожило его, и Илька с холодком в груди ожидал услышать все, что угодно — от большой финансовой задолженности до неизлечимого заболевания.