Скандал в вампирском семействе - Юлия Набокова

— Как ты, — добавил Алекс, разбивая мое самообладание вдребезги.

Он стоял передо мной — юный, сильный и обольстительный, несший в своих венах частичку крови моего неверного супруга, плоть от его плоти. Его кровь взывала к моей жажде, его родство с Алексеем туманило разум и взывало к мести. Из-за трагической гибели Алексея я считала свою жизнь конченой, тогда мне было все равно — в омут или в вампиры. И вот теперь, спустя сто лет, его далекий правнук пробудил во мне вкус к жизни, воскресил то человечное, что во мне оставалось, пообещал мне счастье, которого у меня никогда уже не будет, только затем, чтобы повергнуть в бездну отчаяния и горя, из которой уже не выкарабкаться. Весь мой мир летел в тартарары, а душа требовала возмездия. На миг мне показалось, что передо мной не Алекс, а Алексей, предавший меня, и, шагнув к нему, я выпустила на волю жажду…

Коснуться шеи рукой, развернуть голову к себе, обнажая яремную вену, упасть голодным ртом, прокусывая теплую кожу. Однако движение, отточенное годами, на этот раз дало сбой. Зубы лишь вскользь прошлись по шее юноши, оставив тонкую царапину. Алекс с силой удержал меня за талию, и я зарычала от гнева. Как он смеет меня останавливать?

— Лиз, ты чего? Лиз, ты кусаешься? А если я тебя? — Зубы Алекса легонько щелкнули рядом с моей шеей, и это только больше разозлило меня.

Я не пила крови уже несколько дней и поэтому была истощена как никогда. Алекс теперь даже превосходил меня силой, а мне оставалось только беспомощно трепыхаться в его стальной хватке да клацать зубами.

Сейчас я чувствовала себя такой же слабой, как много лет назад, во время первой брачной ночи с Алексеем. История повторялась, только я уже не была ни девственной невестой, ни человеком, а со мной был не Алексей, а его праправнук. Эта мысль придала мне силы, и я оттолкнула Алекса, на миг высвободившись из его хватки.

— Ну хорошо, — с угрозой выдохнул Алекс. — А если я так?

Он наклонился ко мне, и его зубы легонько прочертили линию по моей шее, остановившись на том самом месте, куда сто лет назад я получила роковой укус вечности. На коже не осталось ни шрама, ни царапины, но я могла с точностью до миллиметра определить область укуса. Как будто там навеки осталась невидимая метка. От одного соприкосновения с ней кожа взорвалась пульсирующей болью, которая пронзила до самого сердца, а из глаз посыпались искры. Мое тело выгнулось дугой, а в следующий миг на смену муке пришел упоительный экстаз, который дарили губы Алекса. Он целовал меня в то самое место, которое сотню лет назад вспороли клыки моего отца, впуская в мое тело вечность, а в мое сердце тьму. Только теперь мне казалось, что с губ Алекса прямо мне под кожу льется солнечный свет — теплый и блаженный. Совсем близко прозвучал сладостный стон — чувственный до неприличия, и я не сразу поняла, что этот стон издала я сама. Давно забытые упоительные ощущения от ласки любимого настолько захватили меня, что я на время забыла, кто я и где нахожусь. Не прерывая поцелуя, Алекс скользнул рукой по моему плечу, спуская податливый трикотаж. Его пальцы прошлись по бретели бюстгальтера и нырнули в ложбинку между грудей, рождая во мне еще один стон — мучительный, нетерпеливый. Я уже забыла, как волшебно это бывает с любимым мужчиной. Сказочно, фантастически, нереально. Слишком хорошо, чтобы случиться со мной.

Время как будто отмотало вспять целый век, а я сделалась прежней Лизой — порывистой, трепетной, живой. Я выгнула спину, позволяя пальцам Алекса нащупать застежку бюстгальтера и избавить меня от досадной преграды. Я хотела, чтобы он целовал меня везде, меня лихорадило от страсти, которая копилась во мне целый век. Словно повинуясь моему невысказанному желанию, губы Алекса оторвались от моей шеи и пустились вниз, проводя дорожку поцелуев от ключиц к яремной впадине и ниже. Алекс спустился ниже, и вид его незащищенной шеи внезапно пробудил во мне зверя. Меня затрясло — уже не от страсти, от жажды. Я шумно сглотнула, заталкивая внутрь очередной нежный стон. Ноздри шумно втянули запах живой крови, сочащийся через кожу Алекса, как сквозь решето. Ладонь с силой стиснула его плечо, ногти вонзились в кожу.

Алекс поднял голову с улыбкой — проявления жажды он принял за свидетельства страсти. В его затуманившихся глазах на миг мелькнуло недоумение, а потом, вложив в бросок всю свою силу, я рванула его на себя, раскрыв рот для укуса и уже примеряясь к гулко стучащей вене на его шее.

— Ну, знаешь, Лиза! — За мгновение до укуса Алекс отбросил мою ладонь и увернулся.

Зубы звонко стукнули друг о друга, я разочарованно зарычала и подалась к нему. Алекс отстранился, продолжая по-прежнему прижимать меня к полу и крепко держа за руку. Теперь он нависал надо мной, дразня ароматом своей крови, а я тщетно пыталась высвободиться, похожая, должно быть, на взбесившуюся собачонку. Мне становилось страшно от силы Алекса и от собственной слабости.

Алекс явно не понимал, что происходит, но и не боялся меня, чувствуя свое превосходство. В его глазах промелькнуло беспокойство, а потом он вдруг широко улыбнулся, словно списав мое поведение на любовную игру и принимая ее правила. Он резко наклонился ко мне, и его губы неумолимо упали на мою шею, выбрав для поцелуя те самые роковые пару сантиметров, от прикосновения к которым я теряла рассудок. Это случилось снова: острое чувство восторга и ощущение солнца, проникающего под кожу. Я купалась в нем, как в нагретом Черном море, и пьянела, как от крымского шампанского. Я чувствовала на губах его давно забытый прохладный вкус, слышала вальсы Шуберта и порхала в объятиях Алекса на балу в Ливадийском дворце. Алексу очень шла офицерская форма, а у меня кружилась голова от танцев и вина. А потом перед моим взором пронесся алый ураган, сминая старых знакомых, вальсирующих рядом, как бумажные фигурки. Я широко раскрыла глаза, чувствуя, как внутри меня поднимается сокрушительная жажда, и в искушающей близости увидела шею Алекса. Я уже не владела своим телом и рассудком. Я уже была не я, а древняя, безжалостная жажда. Моя рука, которую Алекс по-прежнему держал в своей, вывернула его запястье до хруста. Одновременно с тем я дернулась, норовя прокусить ему шею, и обмякла, когда в мою собственную шею вонзились зубы Алекса. От неожиданности и боли Алекс, целовавший меня, глубоко прокусил мою кожу до крови. Мгновение резкой боли сменилось слабостью во всем теле, меня затрясло, как в лихорадке. Алекс отстранился, потирая травмированное запястье, а я, сжавшись в комок, отползла в угол. Все тело полыхало, казалось, по венам пустили кипящее серебро.

— Что с тобой, Лиза? — Алекс сделал шаг ко мне, собираясь помочь мне подняться.

Но сейчас я бы не перенесла пытки его прикосновением. Хватит того, что жажда, не получив желаемого, жестоко мстит мне, сжигая изнутри. Бежать. Быстрее. Пока эта кипящая внутри лава не выплеснулась наружу, пока я своими руками не растерзала того, кто мне дорог.

Я истратила последние силы на то, чтобы схватить сорванную одежду и выскочить вон. На лестнице я натянула на себя кофту, накинула пальто. Во дворе меня внезапно зазнобило от холода — такое человеческое и такое забытое ощущение, что мне пришлось поднять воротник пальто, согревая шею. Выскочив на улицу, я бросилась наперерез мчащейся машине. Ослепла от света фар, оглохла от визга тормозов.