📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгНаучная фантастикаШтуцер и тесак - Анатолий Федорович Дроздов

Штуцер и тесак - Анатолий Федорович Дроздов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Перейти на страницу:
Иловайский и первым взял чарку. Другие генералы последовали его примеру. – Это что? – он указал на бутерброд.

– Немецкая закуска, – пояснил я. – Бутерброд называется. Удобно закусить перед тем, как выпить вторую.

– А вторая будет? – сощурился атаман.

– И третья тоже, – успокоил я.

Генералы засмеялись.

– У этих архаровцев все есть, – сказал, отсмеявшись Паскевич. – И водка, и ветчина, – он указал на бутерброд, – и сало. Мясо не только офицеры, солдаты каждый день едят – и вся армия о том знает. Где вот только берут, непонятно. Не говорят, – он вздохнул. – И ведь что обидно? Стоит объявить в дивизии, что ищу роту для летучего батальона, как командиры в очередь станут.

– Дело не в мясе, – покрутил головой Неверовский. – В армии знают, как рота Спешнева билась под Смоленском и как последней вышла из города. Многие видели их в сражении. Офицеры рвутся в бой, а тут возможность отличиться, снискав славу. Лучше выпьем! За здоровье майора Спешнева и подпоручика Руцкого. За их славные дела – прошлые и будущие!

Он осушил чарку и закусил бутербродом. Другие генералы последовали его примеру. Подскочивший Пахом вновь наполнил чарки, которые генералы составили ему на поднос.

– Им тоже налей! – приказал Паскевич, указав на нас. – А то гости пьют, а хозяева смотрят.

Мы, естественно, не отказались. После третьей чарки Иловайский расправил усы и посмотрел на меня.

– Спой, подпоручик! Про казаков.

– Новую или старую? – уточнил я.

– Новую, – кивнул он. – Старую каждый день слышу.

Я сунул чарку Пахому и взял гитару.

Черноглазая казачка

Подковала мне коня.

Серебро с меня спросила,

Труд недорого ценя.

Как зовут тебя, молодка?

А молодка говорит:

Имя ты мое услышишь

Из-под топота копыт…[123]

После первого куплета Иловайский стал притоптывать сапогом и потряхивать головой. Видимо, наши чарки были сегодня не первыми.

– Любо! – выпалил, когда я смолк.

– У вас что, бабы коней куют, Василий Дмитриевич? – спросил Неверовский.

– Наши все могут! – мотнул головой Иловайский. – Казачки. Они… Они…

– Коня на скаку остановят, в горящую избу войдут, – подсказал я.

– Вот! – подтвердил Иловайский. – Он знает. Только не пойму, откуда? Говорит: на Дону не бывал. Ведь так?

– Не довелось, ваше превосходительство. Но много слышал.

– Да, – начал было Иловайский. – Казаки, они…

– Лучше скажи, кого определишь им в батальон? – прервал Неверовский. Похоже, что о казаках от Иловайского он слышал много и не раз. – Мы-то лучших дадим, а ты?

– И я, – мотнул головой Иловайский. – Вот Чубарого и пришлю.

– Это конь или казак? – поинтересовался Паскевич.

– И то и другое.

Неверовский с Паскевичем рассмеялись.

– Лихой казак! – обиделся Иловайский. – Фамилия у него такая и конь ему мастью под стать. Лучший хорунжий в отряде. И полусотня у него такая же.

– Не сердись, Василий Дмитриевич! – улыбнулся Неверовский. – Верим. Ну, что, господа? – спросил он, вставая. – Пора и честь знать. У хозяев много забот. Его сиятельство Багратион велел передать вам, майор, – он посмотрел на Спешнева, который встал, как и мы, – что завтра к полудню ждет вашего доклада об устроении нового батальона. Время не ждет. Хотя неприятель не дает о себе знать, но это затишье временное. Решающее сражение может случиться со дня на день. Заодно князь сказал, что хочет зреть подпоручика Руцкого в надлежащем для офицера виде. А то, говорит, нет более сил видеть этот статский сюртук среди егерей. У нас армия, а не балаган.

Генералы заулыбались.

– Доброй ночи, господа! – сказал Неверовский, и гости ушли.

– Ваше высокоблагородие! – вытянулся перед Семеном Зыков, все это время тихонько просидевший в сторонке. – Осмелюсь напомнить о своей просьбе.

– Будет! – отмахнулся Семен. – Сам слышал: пушки нам оставляют. Кому ими командовать, как не тебе? Извини, но не о том сейчас речь. К Багратиону нужно прибыть с докладом, а вот что ему сказать, не знаю. Как-то все неожиданно свалилось, – он посмотрел на меня.

– Скажем! – кивнул я. – Ничего хитрого. Подумаешь, батальон! Та же рота, только вид сбоку. Ты лучше скажи, где мундиром разжиться?

– Прикажу Синицину, он сообразит, – сказал Семен. – Есть в роте умельцы, построят. И сукно найдем, и басоны[124], кивер и этишкет. Не о том думаешь. У нас офицеров всего ничего: ты, я да Василий, – он кивнул на Зыкова. – Даже для роты мало, а тут батальон. Просить у Багратиона? Не даст. В армии офицеров нехватка, особенно после Смоленска. У Неверовского в одном из полков после сражения осталось сто двадцать восемь нижних чинов с фельдфебелем во главе, и ни одного офицера. Все погибли или были ранены[125].

– Что тут думать? – пожал плечами я. – Есть Синицын и фейерверкер Кухарев, отберем других унтеров с надлежащей выслугой. Подавай прошение о присвоении им офицерских чинов. Главнокомандующий наделен таким правом. Это станет первой частью твоего доклада Багратиону. Не думаю, что Кутузов откажет. Опытный боец из нижних чинов лучше, чем дворянский недоросль, только-только зачисленный в армию. Его ведь еще учить и учить.

– Принято, – кивнул Семен. – А далее?

– Обсудим, – кивнул я и указал на бревно.

Мы присели и приступили к первому совещания офицеров летучего батальона…

Эпилог

Графиня вышла на балкон и посмотрела вниз. Во дворе особняка зятя стояли готовые к выезду кареты, у которых суетились слуги, грузя на крышу чемоданы, а на места для багажа – сундуки. Крепко увязывали их. Дорога до Твери долгая, и кто знает, что может случиться в пути. Телеги с домашним скарбом ушли вчера, в особняке осталась лишь громоздкая мебель, которую решили не трогать. Большого труда стоило уговорить зятя переехать в тверское имение – поначалу ни за что не соглашался. Но потом в Москву пришла весть о сгоревшем дотла Смоленске… Тут уж и самые рьяные патриоты призадумались. Зять порывался записаться в ополчение, но графиня отговорила. Куда ему на войну в сорок пять-то лет, да еще статскому насквозь? Только под ногами путаться будет. Ограничились пожертвованием на благое дело. В складчину собрали пять тысяч рублей, которые и передали в канцелярию губернатора. Ростопчин[126] лично вышел поблагодарить.

Добрый человек у нее зять, хоть и не военный. С дочкой живут душа в душу, трех внуков ей подарили: двух девочек и мальчика. Старшая уже заневестилась – поди, и замуж бы отдали, коли б не война. Ушел жених в ополчение, ротой командует. Дай Бог, уцелеет…

– Мама! Маменька!

На балкон вбежала Груша с газетой в руке.

– Чего тебе, егоза? – улыбнулась графиня.

– Вот! – дочка протянула «Московские ведомости»[127]. – Только-только принесли. Свежий нумер.

– Что там? Бонапарт

1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?