Капкан для гончей - Надежда Федотова

Она решительно перевернулась на бок, прижавшись к безмятежно сопящему мужу, и, положив голову ему на плечо, смежила веки. Сэр Дэвид, не открывая глаз, провел рукой по ее волосам и улыбнулся во сне. Ему снилось побережье, рассвет и Грейс – на лошади, в развевающемся плаще. Она призывно махала ему рукой, такая юная, красивая… такая любимая. Лорд Кэвендиш пошевелился, приоткрыл глаза, осторожно переложил темную головку спящей жены с затекшего плеча на подушку и снова уснул.

Нэрис, сморщив носик, рассматривала свое лицо в маленькое круглое зеркальце. Цвету этого самого лица сейчас позавидовал бы даже первый снег.

– Какая все-таки гадость эти свинцовые белила! – заметила она, проводя рукой по щеке. – И кожа от них ужасно сохнет.

– Может, с маслом смешать? – откликнулась Бесс, расставляя на подносе тарелки с завтраком для госпожи.

– Нет, тогда лицо блестеть будет, как блин… – покачала головой девушка. – И белила пятнами лягут. К тому же догадаться кто-нибудь может, из-за запаха…

– Так ведь рано или поздно все одно догадаются. – Служанка налила в чашку теплое молоко и взяла поднос в руки. – Я ж не могу вашего мужа вечно на расстоянии от вас держать. Он с утра уже два раза приходил, о здоровье вашем беспокоится…

– Лучше бы он так о поведении своем беспокоился, – сердито фыркнула Нэрис. Вчерашние страсти поулеглись, и, хотя она все еще была очень обижена, такая забота супруга ей была приятна. Девушка отложила зеркальце, уселась в кровати поудобнее и с удовольствием отправила в рот ложку дымящейся сладкой овсянки. – Бесс, ты в другой раз его все-таки впусти. А то ведь точно пошлют за лекарем, тут-то наш обман и раскроется… Только слышишь – перед этим шторы поплотнее задерни и белила подальше убери. А уж там я сама справлюсь… – Она хихикнула. – Такую умирающую лебедь разыграю, с кашлем и бледностью!..

– Да вы ж не простужены! Раскусит как пить дать, – махнула рукой служанка, усевшись рядом на кровать и подсовывая хозяйке горячую булочку с маслом.

Нэрис весело замотала головой:

– А вот и не раскусит! Все будет натурально… Дай-ка мне из сундучка вон ту склянку. Нет, не эту, левее… С голубым ярлычком.

– Пожалуйте… – Бесс протянула ей нужный пузырек и, с беспокойством наблюдая, как госпожа делает большой глоток какой-то травяной настойки, спросила: – А не опасно это?

– Ни разу, – ответила леди Мак-Лайон, возвращая склянку и снова принимаясь за еду. – Это безвредное отхаркивающее средство. Кашлять буду, как чахоточная!

– И лорд точно позовет лекаря!

– Не позовет. Я все продумала. – Нэрис энергично взмахнула ложкой, едва не накидав себе на рубашку каши. – Пару дней полежу, а потом «пойду на поправку»… Там, глядишь, и дело прояснится…

– Какое такое «дело»?

– Неважно. – Поняв, что сболтнула лишнего, девушка забулькала молоком. – Лорд сегодня куда-нибудь собирается?

– Да он у вас, госпожа, вечно где-то бегает, – скептически отозвалась Бесс, убирая с колен хозяйки опустевший поднос. – Вот, уже с утра, как о вас справился, коня оседлал и умчался куда-то.

– Один?

– С Творимиром, – припомнив, сказала Бесс. – И с господином начальником гарнизона. И еще дворецкого они зачем-то взяли… Сначала, уж простите, что напоминаю, лорд Мак-Лайон с леди Кэвендиш долго о чем-то беседовал, а потом велел лошадь подать – да и уехал. Как бы не за лекарем, а то ведь прижучат нас, госпожа.

– Зачем ему самому за лекарем ехать? – пожала плечами Нэрис. – Послал бы кого-нибудь. Нет, это другое что-то. А где леди Кэвендиш?

– Тоже уехала, с супругом, – доложила всезнающая горничная. – К заливу, кажется, прогуляться… Служанка ее сказала, что у них вроде семейная традиция такая, только обычно они на рассвете кататься любят, а тут из-за лорда Мак-Лайона припозднились.

– Она такая красивая, – вздохнула Нэрис, снова берясь за зеркало.

Бесс негодующе уперла руки в бока:

– А вы что же, страх божий, что ли?! Нашли о чем печалиться, право слово!.. По мне, так вы ничем и не хуже!

– Ага, – скуксилась хозяйка, – хуже не хуже, а муж вон не ко мне с интересными предложениями лезет.

– Ай, скажете тоже, – отмахнулась, как от безделицы, Бесс. – Да перепил за ужином, бабу при фигуре увидал – и понеслось!.. Госпожа, энто ж мужик, хоть и лорд! Забудьте… Тем более женат-то он на вас, а у ней свой муж имеется. Погостят, уедут, а вы останетесь!

– Ну да, – снова вздохнула леди Мак-Лайон, оставляя зеркало в покое. – Значит, так, Бесс. Как Ивар вернется, мне сообщи, чтоб я подготовиться успела. Больше никого сюда не впускай, особенно Творимира. У него такой нюх, что он враз меня раскусит. А теперь дай мне книжку, вон на камине лежит, и можешь идти… Кстати, как там Томас?

– А чего ему сделается? – пожала округлыми плечами Бесс. – Цветет, что твой пион… кобелина этакий!

– Что такое? – подняла брови Нэрис. – Устал ждать твоих милостей и другую нашел?

– Все б вам смеяться, госпожа, – недовольно проворчала служанка, направляясь к двери. – Нашел, вестимо, видно, у Мак-Дональдов еще кого уболтал! Вчера весь день с видом мечтательным на лютне бренчал. На меня и не глядит! Письма какие-то пишет, духами их поливает… У, бабник!

– Так он же тебе все одно не нужен! – рассмеялась Нэрис, глядя на сердитое личико горничной. – А как же тот норманн?

– Да оба хороши! – припечатала Бесс и, ничего не объяснив, удалилась, гневно громыхая подносом.

Леди Мак-Лайон ехидно фыркнула и взяла в руки книжку. Правда, даже открывать не стала. «Пожалуй, в моей «болезни» есть свои хорошие стороны, – откинувшись на подушки и сцепив пальцы, подумала она. – Спокойно поразмыслю надо всем, по полочкам разложу… А вечером улизну потихонечку из замка к Сибилле. Сил нет, до чего интересно – что же она там такое для убийц приготовила?»

Норманн Ульф Тихоня, сидя на заднем дворе у черного хода, вдумчиво починял прохудившиеся штаны. Выходило, конечно, криво и не особенно приятно глазу, зато крепко. Толстая игла терялась в больших заскорузлых пальцах, норовя пребольно кольнуть то один, то другой, неровные стежки ложились на края дыры как бог на душу положит. Не дело, конечно, воину такими вещами заниматься, когда под боком женщин полный замок, но просить кого-то норманну не хотелось, а перед востроглазой Бесс он робел, как мальчишка. Поэтому пришлось самому.

«Когда уж мы здесь службу справим да домой повернем? – тоскливо подумал Тихоня, вытягивая зубами нитку и завязывая узелок. – Эх, сейчас бы в бой, хоть какой, хоть шутейный, на кулаках со своими же… Враз бы мозги на место встали! Хожу, как дурак последний, девке в затылок вздыхаю, совсем ум потерял… А ей все хиханьки! Смешно ей. Конечно, из воина, сединами убеленного, идиота делать – оно ж весело. Тьфу!»

Дробно застучали по мерзлой земле копыта лошадей, и во двор въехали разрумянившиеся от свежего воздуха и долгой прогулки лорд и леди Кэвендиш. Осадили разрезвившихся лошадей у конюшни, лорд спешился и помог спуститься жене, одновременно что-то шепча ей на ушко. Леди Кэвендиш порозовела еще больше и, игриво погрозив супругу пальцем, утащила его внутрь замка. Ульф даже плечи опустил – ну что ж за жизнь такая?.. Куда ни повернись – у всех семейное счастье да трепетная взаимность! Даже Томас, этот бабеляр, от Бесс отстал, ходит как летает, сам себе улыбается и вот только что с голубем очередное письмо отправил кому-то. Ясное дело – какой-нибудь дамочке, уж больно рожа у него при этом похабная была, да и от клетки с голубями еще со вчера какими-то благовониями несет. Один Ульф неприкаянный ходит, по собственной же глупости! Или застенчивости, что храброму бойцу уже и вовсе стыдобственно. Собраться б с силами, найти бы Бесс, да и сказать бы ей…