Тринадцатая редакция. Напиток богов - Ольга Лукас

* * *

Константин Петрович расщедрился и разрешил всем участникам операции «Напиток богов» не являться с утра на работу. Никто и не явился — он один сидел в пустом доме и спокойно расписывал планы на ближайший квартал. По коридорам гулял ветер, но в распахнутую дверь кабинета коммерческого директора врываться не спешил. За окном было так тихо, как будто все люди ещё ночью собрались и пешком ушли в другое полушарие. В соседнем дворе каркала ворона. Раздумчиво, медленно, словно взвешивая каждый звук. Константин Петрович вставлял в файл одни строки, удалял другие. Картина будущего благоденствия вырисовывалась, вытанцовывалась буквально из ничего. Час назад перед ним была пустынная, безжизненная таблица. Теперь он населил её планами и цифрами, а поверх этих скучных цифр и скупых фраз ему уже виделись яркие картины свершений, побед, удач и прибыльных сделок…

Тем временем будущие герои фильма, они же — ингредиенты коктейля, приближались к месту событий.

Наташа вела за ручку тщеславную Надю и повторяла одну и ту же грустную легенду о том, как её, Наташу, умницу и красавицу, не взяли в кино, потому что она-де не подходит, а когда сказали, кто подойдёт — тут она про Надю и вспомнила. Надя мудро усмехалась и глядела свысока на всех встречных.

Шурик умудрился отличиться и здесь. «Кино? Почему бы не сняться на прощание. Я сама доберусь. Пешком пойду, заодно прогуляюсь», — сказала ему вчера печальная нимфа. Поскольку пугливый Мишенька жил неподалёку от места «съёмок», Шурик расслабился, забежал за своим «пациентом» за полчаса до полудня, а потом — да, а потом он заблудился. «Наверное, нам не надо идти на эту встречу! — сказал Мишенька. — Мы уже заблудились. А дальше будет ещё хуже!» И всё бы пропало, всё бы непременно пропало, если бы вдруг из-за угла не выплыл знакомый чёрный балахон, не звякнули серебряные браслеты.

— Я же сказала, что доберусь сама, — устало взглянула на Шурика печальная нимфа. — Зачем ты меня выслеживал?

— Доберёшься, доберёшься! И нас заодно доберёшь! — радостно закивал Шурик. — Мы не выслеживали, мы заблудились.

При виде незнакомой красивой женщины, вида очень подозрительного и даже опасного, Мишенька спрятался за спину своего терапевта. Но нимфа не обратила на него внимания и пошла вперёд.

Дереза примчалась раньше всех. К счастью, у неё в рюкзаке завалялись спицы и моток зелёных ниток, и она принялась вязать качелям шарфик — для красоты.

Денис, почти не таясь, встал возле соседнего дома. Он следовал за ней всю дорогу, но она так ни разу не обернулась.

Алиса и Лёва приехали сами.

За ночь вокруг детской площадки, которую выбрала для очередного собрания третья ступень, возвели ограду. Но кодовых замков поставить не успели и даже калитку не повесили.

Будущие звёзды экспериментального кино собрались и поглядывали друг на друга с интересом и недоверием. Одна только Алиса сидела на дальней скамейке и искала в Интернете упоминания о своей персоне. Надя и Дереза смотрели на неё с восхищением, Мишенька — с тревогой. Печальная нимфа, казалось, вовсе её не узнала, или искусно делала вид. Все ждали главное действующее лицо — человека с видеокамерой.

Непредвиденная решетка вокруг площадки почему-то кардинальным образом изменила настроение Алексея.

— Была свобода, раздолбайство было, — пробормотал он и поскрёб ногтём железо. — Я шел сюда как на свободу. А теперь — снова рамки, снова запреты.

— Так не запрещает тебе никто и ничего. Делай, что хочешь, — ласково улыбнулась Марина Гусева. От этого дружелюбного оскала молодого человека бросило в дрожь. Не обращая внимания на будущих героев своего фильма, он прошелся по площадке взад-вперёд, словно заключённый, измеряющий шагами новую камеру. С досадой пнул ногой решетку.

— А ну, не бузи! — одёрнула его Галина. — Смотри, какую красивую штучку специально к нашему приходу поставили — художественная ковка! А могли бы сетку с колючей проволокой натянуть. А тут — гляди-ка! — почти как настоящее искусство.

— В этом городе возведение заборов и преград давно превратилось в искусство! — зло сказал Алексей. — Решетка Летнего сада! Твоих оград узор чугунный! Ах, как красивы, как затейливы прутья на нашем окне в Европу! Так красивы, что наружу не выбраться! Да ну, к чёрту, не буду я ничего снимать. Кому это надо? Сидите и любуйтесь своими заборами.

Галина и Марина беспомощно поглядели друг на друга. Алексей поправил на плече кофр, в котором лежала вся его аппаратура, развернулся и сделал несколько шагов назад.

— А ну-ка, эй! — раздалось у него за спиной.

— Ну что там ещё? — обернулся Алексей. Перед ним стоял Лёва. Со стороны показалось, что старый приятель встретил старого приятеля и по-дружески ткнул его кулачком в живот. На самом деле ударил Лёва всерьёз.

— Ты чего, чувак, опух? — отдышавшись, простонал Алексей.

— А ты, чувак, чего? Пришел работать — работай. Люди собрались, ждут тебя, а ты корчишь из себя непризнанного Тарковского.

— Кого? Да кто тебе дал право такие фамилии с такими интонациями произносить? Мне вообще уже ничего делать не хочется! Всё вдохновение сбил! Сейчас уйду домой и буду там лежать в холодной ванне и пить коньяк!

Лёве нечего было на это возразить. И тогда он подошел к Алексею вплотную и укусил его в предплечье. Вцепился, как бультерьер, всё сильнее сжимая зубы.

— Буду, буду снимать! Уйди, тварь бешеная!

Лёва разжал челюсти и отпрыгнул, отплёвываясь.

— Господи, как люди в телевизор попасть хотят! — задрав рукав футболки, Алексей отстранённо рассматривал кровоподтёк на своей руке. — На всё готовы, вплоть до убийства! Ну что тебе эти пять минут славы, а? Тем более что кино, я, может, только на Ютубе и выложу! Может, его никуда больше не возьмут! Нет, надо художнику травму сперва причинить!

— Бедный окровавленный мастер! — гадким голосом сказал Лёва. — Вот когда сделаешь свой фильм — будешь называться художником, мастером, кем хочешь. А пока что ты…

Он не договорил, только сплюнул и отошел в сторону.

Алексей, поглядывая на него искоса, вернулся на площадку.

— А вот и наш знаменитый режиссёр! — сказала Галина Гусева и несколько раз хлопнула в ладоши, требуя аплодисментов. Герои поприветствовали знаменитого режиссёра.

— Алексей, — вдохновенно врала старушка, — выпустил уже пять картин, собравших мировые награды на таких культовых фестивалях, как «Золотой мандарин» в Пекине, «Золотой апельсин» в Марокко, «Золотой утконос» в Мельбурне, «Золотой… э… ключик» в… Каргополе… Ну и так далее, и так далее — всем вам хорошо знакомы культовые работы культового мастера.

— Она врёт, — тихо сказал Мишенька на ухо Шурику. — Нет таких фестивалей в природе. Это какая-то афера.

— Это такой психологический приём, — так же шепотом пояснил тот. — Среди людей, собравшихся на этот тренинг, есть те, кому обязательно нужны регалии и звания, даже несуществующие.