Цыганский барон - Кэт Мартин

— Лежи, — попросила Кэтрин, и, обернувшись к нападавшим, только сейчас заметила, что пистолеты теперь направлены на нее.

— Я свяжу девку, — сказал худой. Услышав этот пронзительный, каркающий голос, Кэтрин вспомнила, что так говорил один из тех двоих, что напали на нее в саду. Она выпрямилась. Разбойник подошел к ней, грубо отпихнул в сторону. И когда она и долговязый оказались в стороне от остальных, Кэтрин приставила к сердцу негодяя пистолет.

— Не шевелись, — тихо приказала она, — убью.

Глаза над маской, бледные, свинцово-серые, округлились от страха.

— Если вы хотите, чтобы он остался жив, — сказала она остальным, все еще сидящим на лошадях, — немедленно поворачивайте коней и убирайтесь.

Разбойники переглянулись. Один из мужчин сказал:

— Кельвин знал, во что влезает, когда соглашался на это.

— Что?! — завизжал долговязый.

Четверо всадников вполголоса обсуждали ситуацию.

— Если вам так хочется, мисс, — сказал один, — можете его прикончить. Вам не спастись.

— Я убью его, — пригрозила Кэтрин, — клянусь!

— Давай-давай, — приободрил ее разбойник, — а я снесу голову твоему кучеру, — и приставил пистолет к виску возницы.

— Господи!

У Кэтрин дрожали руки. Она готова была отбросить пистолет в сторону и сдаться, когда услышала позади себя выстрелы. Один, за ним другой.

— Проклятие! — заревел один из бандитов и резко развернул копя. — Я выбываю из игры!

Остальные четверо тоже повернули коней. К карете быстро приближались какие-то всадники.

— Едем, парни! — скомандовал предводитель нападавших.

Даже тот, кого Кэтрин держала па мушке, резко обернулся, пистолет дернулся у нее в руках и выстрелил в воздух. Долговязый оттолкнул Кэтрин, прыгнул в седло и погнал коня вперед.

Он почти достиг спасительной рощи, когда наперерез ему выскочил светловолосый всадник. Подняв коня на дыбы, он сбросил долговязого с лошади, спрыгнул сам и накинулся на противника. Двое катались в грязи, пока светловолосый не одержал верх. Усевшись долговязому на грудь, он, размахнувшись, ударил соперника так, что тот потерял сознание.

Со вздохом облегчения светловолосый, чуть лысоватый мужчина поднялся и подошел к Кэтрин. Девушка стояла на коленях около дяди Гила.

— Слава Богу, леди Арундейл, что с вами все в порядке, — произнес незнакомец.

— Дядя ранен, — запинаясь пробормотала Кэтрин. Гил застонал, но с помощью Кэтрин и незнакомца сел.

— Пуля попала в плечо. Ничего страшного, будет куда хуже, если, потеряв сейчас время со мной, вы, констебль, упустите остальных.

— Меня зовут Харвей Мальком, ваша честь. Я работаю на его честь маркиза Грэвенвольда.

— Грэвенвольда? А он-то тут при чем?

Кэтрин и Мальком подняли герцога на ноги.

— Он не знал, что на вас собираются напасть. Честно говоря, он и сейчас ни о чем не догадывается, — сообщил Мальком, расстегивая камзол Гила, чтобы осмотреть рану. — Сейчас он ждет невесту и, вероятно, очень сердится.

«Как все-таки это смешно, — подумала Кэтрин, — не невеста боится, что жених сбежит, а наоборот».

— Как он? — спросила она тихонько Малькома, указывая взглядом на Гила.

Мальком прижал носовой платок к маленькому круглому отверстию, проделанному пулей.

— Пуля прошла насквозь. Рана чистая. Заживет, как на собаке.

— Слава Богу, — прошептала Кэтрин.

— Но как вы узнали? — не унимался Гил.

Мальком хотел объяснить, но в этот момент подъехали остальные. Они вели с собой двоих беглецов. Руки у бандитов были связаны. Еще один был переброшен через седло, руки и ноги его бессильно свисали до земли — человек был мертв.

— Двоим удалось скрыться, будь они неладны, чертовы ублюдки, — сказал один из людей Малькома и тут же, заметив Кэтрин, смущенно добавил: — Простите, миледи. Этого малого поймали уже на горе, — добавил он, указав на мертвеца. — Он убежал бы. Да остановился, чтобы выстрелить в меня, подлец. Мне повезло: мой выстрел оказался точнее.

Кэтрин сразу заметила, что лошадь убитого куда породистее остальных. Потом она обратила внимание на его одежду: отлично сшитые бежевые бриджи, начищенные гессенские ботинки, рубашка из тонкого льна.

— Позвольте мне взглянуть в его лицо, — прошептала. Кэтрин. Она узнавала эти волосы, так аккуратно причесанные, эти узкие кисти с длинными аристократическими пальцами. Господи, не может быть!

— Я бы не советовал вам смотреть ему в лицо, миледи, — мягко предупредил Мальком, но один из его людей успел перевернуть труп.

— Господи, — пробормотал Гил, — да это же Эдмунд.

Кэтрин зажала рот рукой.

— Боже мой, — прошептала она. — Как я молилась, чтобы это был не ты.

Гил взял ее за руку.

— Мы оба молились, оба.

— Маркиз приказал нам следить за ним, — сказал Мальком.

Эдмунд, Боже мой, Эдмунд. Улыбчивый юноша, товарищ по детским играм. Он был с ней, когда умерла ее мать, помог пережить смерть отца.

Эдмунд. Он — человек, который был виноват во всех ее несчастьях. Он — человек, желавший ее смерти. Как? Почему?

Теперь Кэтрин вспомнила произошедшую с ним в последнее время перемену. Некоторую отчужденность, которую Кэтрин приписывала своей фантазии, своим необоснованным подозрениям. Теперь она чувствовала себя виноватой перед ним за то, что не наняла шпионов. Тогда ничего бы не случилось. Эдмунд бы не погиб. Но она не могла тогда заставить себя шпионить за собственным братом, как не могла сейчас поверить, что он тот самый негодяй.

Гил сказал что-то. Кэтрин не расслышала, но голос дяди вывел ее из оцепенения. Мальком говорил:

— Сегодня он улизнул у нас из-под носа. Но мы не думали, что он предпримет что-то именно сейчас, в день свадьбы. Но когда мы узнали, что он оставил свою жену и сына в деревенской гостинице, мои люди почуяли неладное. Пришли ко мне, и здесь мы его поймали. Слава Богу, не опоздали.

Гил кивнул. Пожав ледяную руку Кэтрин в знак сочувствия, он бодрым голосом заявил:

— Ну что же, больше нас здесь ничего не держит. Жених ждет.

— Да-да, конечно, — сказала Кэтрин.

Девушка обернулась к Малькому. Тот открыл дверь кареты и помог втащить туда раненого Гила. Затем он помог сесть Кэтрин,

— Предоставьте мне остальное, — сказал Мальком, указав взглядом на тело Эдмунда, и подошел к кучеру. — В деревне есть хирург. Торопись, но смотри, чтобы не сильно трясло.

— Чепуха, — отмахнулся Гил. — Едем в церковь.

— Но ваше плечо, — запротестовала Кэтрин, но карета уже ехала в сторону церкви.