Церковная песня - Роберт Энтони Сальваторе

Он чуть не упал в обморок, от захватившего его холода, но прикусил губу, понимая цену неудачи. Он прицелился в Барджина, прекрасно понимая, что зачарованные одежды не остановят взрывающийся дрот.

Каддерли колебался. В его голове звучал голос, далекое эхо той клятвы, которую он дал, собирая арбалет и дроты. «Не как оружие» – пробормотал он, задыхаясь, и арбалет начал выскальзывать из рук. Тут Каддерли обернулся на Данику, зарычал с вызовом и покрепче ухватил оружие. Борясь с собственной совестью за каждый дюйм, Каддерли снова поднял арбалет на позицию для стрельбы.

Каддерли чуть не закричал, понимая, что его сомнения могут дорого обойтись Данике. Барджин обрушил на нее серию сильных ударов, но девушка как-то исхитрилась уклониться от распахнутой пасти булавы.

Каддерли увидел выход.

– Чувствуешь холод? – услышал он насмешливый вопрос Барджина, но голос слышался издалека, как будто Каддерли наблюдал за всем сквозь хрустальную сферу.

Даника, все такая же подвижная не смотря на свои раны, отчаянно прыгнула в сторону.

– Нет, – закричал Каддерли и его дрот вонзился точно между клыками Булавы.

Послышался резкий треск и Барджин с трудом удержал в руках дернувшуюся булаву. Какой-то момент ничего, казалось, не происходит, но по растерянному лицу Барджина можно было судить, что внутри его драгоценного оружия что-то было не так.

Без всякого предупреждения навершие Кричащей Девы взорвалось. У Барджина осталась в руках только рукоять; казалось, он не может с ней расстаться. Разноцветные искры хлынули неудержимым потоком, заливая всю центральную часть комнаты.

– О-о! – восхитились Пикел и Иван хором.

Искры попали на одеяние Барджина, прожигая маленькие дырочки. Священник закричал от боли, когда искра прошла сквозь смотровое отверстие капюшона и угодила ему в глаз.

Даника отскочила назад, прикрывая рукой глаза.

А фонтан искр все продолжался. Голубые искры выплеснулись прямо в голову Барджину, край капюшона занялся, как бы он не старался уклониться от них. Красные искры разлетелись от внезапного взрыва, крутясь и поднимаясь, а затем осыпав Данику, Барджина и темный алтарь. Небольшой огненный шар вылетел из сломанной рукояти, взорвавшись где-то под потолком. Но не успели цветные пылинки осесть, как уже были поглощены продолжившимся фонтаном.

На другом конце комнаты Каддерли гадал, не начал ли он чего-либо, что уничтожит их всех.

Затем все кончилось. Рукоять булавы упала на пол, задымилась и затихла.

Слетел капюшон Барджина, а за ним и остальные горящие одежды. Они буквально развалились, уничтоженные мускусом и искрами, когда Барджин рвал их, стараясь сбить с себя пламя. Он проклинал свою глупость из-за того, что поставил защиту от огня на зомби, а не на себя.

Глаза священника бегали. Каддерли все еще был на коленях. Неподалеку, дварфы стояли над кошмарными останками зомби. Затем его взгляд остановился на Данике, казалось невооруженной и без брони, она явно была самой легкой целью. Вытирая мускус и копоть с лица, она даже не смотрела в его сторону.

Барджин сделал много ошибок в жизни, но ни одна из них не была столь в корне неверной, как предположение, что Даника будет легкой жертвой. Он потянулся к ней, намереваясь схватить девушку за горло и придушить, придавив коленом грудь.

Его рука почти достигла ее плеча, когда Даника среагировала. Она обернулась и воткнула палец в плечо Барджина.

– Я так уже пробовал! – предупредил Каддерли, но замолк, когда рука Барджина безвольно повисла.

Священник с удивлением смотрел на неподвижную правую руку. Он замахнулся для удара левой, но Даника была слишком быстрой для него. Она перехватила руку, и отогнула большой палец священника назад с такой силой, что с треском, способным поспорить с ударом дубины Пикела, он коснулся запястья.

Но Даника еще не закончила. Слегка вывернув руку, она обхватила пальцы Барджина своими. Смотря Барджину прямо в глаза, Даника сжала пальцы. Костяшки пальцев Барджина сошлись как-то особенно неудачно и волны боли пробежали по руке священника. Он пытался сопротивляться, приказывая руке отдернуться, но Даника крепко держала его, а нечеловеческая боль не давала ему хоть как-то защититься. Даже если бы Даника не «убила» его правую руку, он ничего бы не смог сделать.

Он неразборчиво забулькал; мир потерял четкость.

Даника ухмыльнулась и потянула вниз пойманную руку, бросив Барджина на колени. Она сжала свободную руку в кулак и поднесла к лицу Барджина.

– Даника… – выдохнул напуганный Каддерли.

– Так неужели мы не прикончим его? – послышался грубоватый голос сбоку. – Это же тот, который убил моего братика.

Пикел недоверчиво повернулся к Ивану.

– Ой, ли?

– Ну, он пытался убить моего братика, – поправился Иван, ухмыляясь до ушей.

Даника отпустила руку. Ее злость пропала, когда она взглянула на Каддерли. Это жалкое зрелище могло растопить какой угодно лед. Каддерли все еще стоял на коленях и смотрел на Данику, его руки простерлись в беззвучной мольбе, а серые глаза как будто осуждали ее.

Даника вывернула руку Барджина, другой ухватилась за плечо, и кувырком запустила его в сторону дварфов.

Иван грубо сгреб священника и отфутболил его Пикелу, крича.

– Ты убил моего братика!

– Братишку! – отозвался Пикел, разворачивая оглушенного священника и отправляя его назад Ивану.

Иван поймал его и отправил назад.

Каддерли понял, что игра дварфов может очень плохо кончиться. Оба были ранены и злы, и, учитывая близость проклятой бутылки, их боль и ярость могли привести к ненужному сейчас насилию.

– Не убивайте его! – закричал на дварфов Каддерли. Пикел скептически посмотрел на него, а Иван, поймав священника, обрушил его на пол, придерживая за волосы.

– Не убивать его? – переспросил Иван. – А что ты собираешься с ним делать?

– Не убивайте его! – снова потребовал Каддерли. Он подозревал, что потребуется нечто большее, чем протесты его собственной совести, чтобы переубедить возбужденных дварфов, так что он решил сыграть на свойственном этой расе прагматизме. – Нужно допросить его, узнать, есть ли у него союзники, и где они могут быть.

– Точно! – зарычал Иван. – Ну, как у нас с этим? – он так яростно дернул голову Барджина, что, казалось, сломал ему шею.

– Не сейчас, Иван, – объяснил Каддерли. – Потом, в библиотеке, там есть карты и записи, которые помогут нам в допросе.

– Везучий ты парень, – сказал Иван, ткнув своим носищем в нос Барджина. Небольшой носик священника придавило к щеке. – Ты у меня заговоришь, даже не сомневайся!

Барджин и не сомневался в словах Ивана, но едва ли считал себя везунчиком, особенно когда Иван поднял его и снова бросил Пикелу.