Сегодня – позавчера. Испытание огнем - Виталий Храмов

Кельш принёс опечатанные коробки с теми артефактами, что им удалось добыть. Я учил ими пользоваться. Зарядить батареи удалось относительно несложно. В навигаторе, кроме контурных карт, оказались загруженными несколько видеофайлов. Парад Победы в цвете и фильмы «Девятая рота», «Брестская крепость» Угольникова. Молодой паренёк в форме сержанта ГБ под конспект учился управлять гаджетами.

Я старался изо всех сил, но уже через пару дней стал чувствовать себя выжатым лимоном, ещё через день – загнанной лошадью. А вы попробуйте вспомнить максимально подробно историю ВКП(б) второй половины ХХ века, полный курс макро- и микроэкономики, материаловедение (которые я постигал только практически, без теоретической базы), историю нашей страны ХХ – ХХI веков. Всё это разом и желательно не только вспомнить, но и максимально доходчиво донести. А надо не только это, а органическую и неорганическую, промышленную химию, двигателестроение, развитие вооружений, машиностроения, радиотехники, электроники, локации, энергетики…

А я же обычный обыватель! Не академик РАН.

Головная боль стала постоянным спутником, усиливаясь настолько, что её не могли заглушить обезболивающие. Я работал со своей памятью самоотверженно, но всё же пришёл день, когда я заявил мозгогрызу:

– Всё, башка пустая, как волейбольный мяч.

Чекист понимающе кивнул, оставил меня. Несколько часов я тупо, без единого шевеления в голове, созерцал потолок. Потом пришёл Кельш.

– Поехали, – заявил он. – Вот в это одевайся. Читай.

Он протянул мне листок, но я так посмотрел на него, что он прочёл сам. Слова пролетели мимо, не зацепив ничего в моей голове.

– Ты понимаешь?

– Нет, – искренне признался я.

– Твои успехи в качестве ротного оценены очень высоко. Тебе присвоено звание старшего лейтенанта, и ты награждён орденом Красной Звезды. Твои атаки будут разбираться для обучения курсантов.

– Служу трудовому народу, – без энтузиазма ответил я.

– Устал, – вздохнул Кельш, – ничего, съездим на награждение – развеешься.

Он был прав. Дороги туда я не запомнил. Помню большой зал, много людей, красный бархат кругом (рукам приятно). Называют мою фамилию, я выхожу на сцену. Дедок в очках, с козлиной бородкой, вручает мне красную коробочку, бумажки, жмёт руку, что-то говорит, улыбается. Вспышки, я дёргаюсь, всё порчу – это меня фотографировали, громко докладываю, что служу народу, сажусь на место.

Маленько очнулся я на банкете. Полно военных всех родов войск. Я беседую с танкистом, часто посматривающим на свою грудь, вернее на золотую звёздочку на ней. Так о чём он?

– Приём танковых засад ограниченно применим. Только при возможности манёвра и превосходстве в разведке.

– И чистом небе, – согласился я, – в смысле от самолётов противника. Думаю, отвратная погода надолго станет любимой пехотой и танкистами с обеих сторон фронта.

– Хорошо сказал! – танкист хлопнул меня по плечу. – Хотя мой комиссар бы мне за такие слова все мозги бы прополоскал.

– Смотреть правде в глаза – тяжело. Обманывать себя и людей – преступно.

– Это факт! А ты мне нравишься. Я – Катуков.

– Катуков? – я усмехнулся, он обиделся. – Вы, товарищ полковник, уже легенда. Быть вам маршалом.

– Если не сгорю. Или болванку в лоб не словлю. Хотя танки сейчас не чета тем, с чем я начинал! Еду дивизию формировать.

– Тебе предложат сделать дивизию смешанного состава, – наклонившись к его уху, сказал я, – ты брыкайся, как можешь. Требуй «тридцатьчетвёрок», тебя сам поддержит.

Катуков отстранился от меня, как от ядовитой змеи.

– А ты так не считаешь? – спросил я его.

– Именно так. Но откуда ты знаешь?

– Ты об этом кричишь на каждом углу. КВ тебе слишком тяжелы, лёгкие танки считаешь бесполезными. Не говорил?

Катуков малость струхнул, хотя старался держать себя в руках. Я опять наклонился к нему:

– Немец скоро выпустит на фронт ПТО калибра пятьдесят и семьдесят пять миллиметров. Им броня КВ, не то что Т-34 – фольга. К лету твои танки перестанут быть неуязвимыми, нахрапом не возьмёшь. На четвёртые «панцеры» они поставили длинноствольную 75-мм пушку, на «ПЗ-три» – 50 мм. Преимущества в огне у тебя тоже не станет. Воюй умением. У тебя преимущество в манёвре до конца войны сохранится. Они так и не смогут делать танки настолько же подвижными, как наши.

Катуков прищурился, глядя на меня. Я сказал ему:

– Ты меня никогда не видел, я тебе этих данных разведки не говорил, понял?

– Но ведь сказал. А сдам тебя?

– Кому? НКВД? Своим? Ну, впаяют выговор, – я усмехнулся.

– А зачем ты мне это говоришь?

– Чтобы ты жив остался. Кто командовать будет Первой Гвардейской танковой армией?

Так что я изрядно смутил легенду танковой истории.

Мне представился случай побеседовать с ещё одной легендой. Василий Гаврилович Грабин. Создатель ЗиС-3. Большой, высокий мужик крепкого телосложения. Лицо волевое, лобастое, взгляд умный, твёрдый, даже жёсткий. Я подошёл, представился, выразил восхищение орудием ЗиС-3, спросил, не собирается ли он поработать над адаптацией ствола 85-мм зенитки в танковое орудие для среднего танка. Ага, щас он перед подозрительным пехотным старлеем все свои планы и раскроет!

– Тут в чём дело, – сказал я, – противник заканчивает испытания нескольких типов сверхтяжёлых машин с лобовой бронёй от ста миллиметров до двухсот. ЗиС-3 с такой бронёй не справится. ЗиС-2 для танков не подходит – фугасное воздействие снаряда слишком мало. А 97- и 107-мм орудия, на которые вы потратили столько сил…

Грабин свёл брови, смотря на меня. Что, никто не должен знать о твоих работах? О тебе трындят все документальные фильмы про пушки. Я не нравлюсь? Ваши проблемы, уважаемая легенда.

– …попросту окажутся не нужны из-за отсутствия боеприпасов, вернее мощностей под их производство. ЗиС-2 уже страдает от этого. Армия эти орудия поэтому и брать не хочет. А 85-мм для Т-34 – идеальный вариант. Тяжелее орудие не поставить. И есть мнение, что сделать из отличного ствола отличную танковую орудийную систему сможете только вы. Пока вы один учитываете эргономику при конструировании оружия. Ваши орудия в войсках полюбят не только за надёжность, но и за удобство. Извините, Василий Гаврилович, вынужден прервать нашу беседу, хотя мне жаль. Всю жизнь мечтал узнать вас. Надеюсь, увидимся.

Я просто увидел Кельша. Точнее, его недовольную морду.

– Ты понимаешь, что ты – государственный секрет? Если и дальше так же будешь действовать, на тебя начнётся охота. Ты этого хочешь?

Вот я и стал кольцом всевластия.

По возвращении на базу меня ждала новая партия мозгогрызов. В этот раз в белых халатах. Они стали испытывать на мне хорошо отработанные в моё время, а сейчас, здесь, революционные, новаторские, способы воздействия на сознание.