Зеркала и галактики - Елена Вячеславовна Ворон

чего все это невовремя…

Северин прижал ладони к стеклу. Миллаушка порывисто шагнула вперед и вскинула тонкие, удивительно красивые ладошки, прильнула к стеклу со своей стороны. Ладонь в ладонь, лицо к лицу. И все же – по разные стороны прозрачной преграды.

В академии Мстислава учили, что подобные межрасовые отношения долго не длятся. Однако сердце рвется, когда смотришь на этих двоих, которые умирают от горя в преддверии разлуки…

– Север, если миллауши не желают, чтоб ты летел с ними, ты можешь вылететь раньше и ожидать их на месте.

Миллаушка встрепенулась, глаза впились в телохранителя, их золотистое мерцание стало глуше. Северин отнял руки от стекла; Мила тоже отвела ладони.

– Видишь? – горько произнес Северин. – Она не хочет.

Мстислав открыл окно. В комнату ворвались запахи травы и цветов, а с ними – свежий, волнующий, кружащий голову аромат. Аромат сбывшейся мечты.

– Мила, почему? – спросил телохранитель.

– Ей трудно говорить вслух, – сообщил брат.

– Объясни, – потребовал Мстислав. – Не можешь словами – тогда мыслью, сном, танцем… как сумеешь. Я жду!

– Как ты разговариваешь?! – возмутился Северин. – Она…

– Уймись. Ты не справился с ней разобраться – вот и молчи.

Телохранитель выпрыгнул в окно, к отпрянувшей миллаушке, надвинулся на нее. Северин выскочил следом, встал за спиной. Дальше пришлось общаться мысленно.

«Мила, что за ерунда? Почему Север не может быть с тобой? Ты его любишь?»

«Да! – От нее так и полыхнуло внутренним жаром. – Я не могу без него».

У Мстислава помутилось в глазах. Огромным усилием он задавил бешеное желание обладать этой женщиной… Умной Зверой… этим чудом. Кое-как справившись с собой, чувствуя за спиной молчаливое присутствие брата, продолжил допрос:

«Отчего ему нельзя с тобой на Миллауш?»

Мила глядела на него, не мигая, – знакомым взглядом умных зверей.

«Почему ты не хочешь сама остаться здесь? Хотя бы на время? Возможно, потом вам будет не так больно расстаться».

Пристальный немигающий взгляд. Черт бы ее побрал! И еще полиция привалила – они вот-вот объявятся и помешают… Мстислав попытался убедить:

«Мила, мы оба знаем: Север помчится вслед за тобой. Лучше объясни сейчас, почему этого нельзя делать».

Она опустила взгляд. И как будто погасла. Словно умерло то красно-желтое пламя, которое отражали Зеркала СерИвов.

Разумные доводы были исчерпаны, оставалось давить на психику.

«Мила! – мысленно рявкнул телохранитель. – Твой брат убил моего друга. Я не позволю, чтоб теперь ты убила моего брата. Отвечай!»

Она сжалась. Подняла было руки, желая коснуться Мстислава, но не посмела. Или же вовремя спохватилась и не стала сводить его с ума лишний раз.

– Слав, – предостерегающе сказал Северин, – отвяжись от нее.

«Ему нельзя знать, – ответила наконец Умная Звера. – Это его убьет».

От неожиданности Мстислав позабыл все правильные слова. Поэтому он только беспомощно выдохнул:

– Ты спятила, девочка, – и, плюнув на осторожность, на неодолимую притягательность золотого миллаушского чуда, привлек Милу к себе, обнял ее, укрывая от бед и напастей, как недавно укрывал брата. Она доверчиво прильнула к нему – горячая, как печка, напуганная, потерянная.

Горячая, да. Бешеный расход энергии… Мстислав сообразил:

«Тебе трудно быть человеком?»

«У меня больше нет сил, – призналась она. – На два дня еще хватит, до отлета, а потом… Северин не должен знать, что будет. Не говори ему. Я прошу».

Взяв за плечи, телохранитель отстранил ее и посмотрел в лицо. Несчастное лицо безумно красивой женщины. И жить ей осталось чуть больше двух дней. Он велел:

«Превращайся обратно в миллаушку. Сейчас же».

«Я останусь для него человеком, – возразила она. – В эти два дня он проживет целую жизнь. Такой никогда ни у кого не будет. А моя жизнь без него ничего не стоит».

– Рехнулась! – припечатал он вслух. – Идиотского видео насмотрелась, не иначе. Ты что, не понимаешь?… – Мстислав осекся и докончил мысленно: – «Север будет любить тебя в любом виде – и человеком, и миллаушкой. Ты это знаешь не хуже меня. У нас полно людей, которые обыкновенных кошек любят больше, чем…»

«Я буду сама решать, – перебила Мила. – Я хочу, чтобы эти два дня он прожил со мной – человеком».

– И потом считал себя убийцей, – рассерженно подхватил Мстислав, более не заботясь о приватности беседы. Обернулся к побледневшему брату, передал ему затрепыхавшуюся Милу. – Север! Пусть она возвращается в облик миллаушки. Сию минуту. Иначе она умрет, не успев вернуться домой.

Кажется, получилось. Дальше брат сам в два счета разъяснит глупой самоотверженной Звере, что ему дороже – два дня удовольствий или жизнь потрясающего миллаушского чуда.

А вот и полиция. Ну, что им надо? Оставив Северина с Милой, телохранитель зашагал навстречу вывернувшим из-за угла полицейским.

Их было двое – симпатичная светловолосая девушка в форме и медово-желтый миллауш. На звере было надето нечто вроде жилета полицейской расцветки – синий с белым и красным. «Дожили, – неприязненно подумал телохранитель. – Миллауши щеголяют в жилетах!» Дело было не в одежке, а в том, что Мстислав вообще на дух не переносил миллаушей – карателей и убийц. Разве что для Умной Зверы сделал исключение.

– Здравствуйте, господа, – звонко проговорила девушка, в приветствии коснувшись козырька форменного кепи. – Офицер полиции Иванна Таш. Прошу извинить за вторжение. – Она замешкалась, переводя взгляд с Мстислава на Северина, заодно оценила по достоинству бесподобную Милу. Улыбнулась мужчинам: – Кто из вас – Мстислав Крашич?

– К вашим услугам, – отозвался телохранитель холодно. Девушка ему нравилась, но вот клятый миллауш… медово-желтый, с кремовым брюхом, видным из-под жилета… Да еще кисточки на ушах, которых нет ни у кого, кроме старых знакомцев Мстислава. – Здравствуй, умник. С чем пожаловал?

– Вы их различаете? – удивилась симпатичная Иванна. – А я – нет. И в нашем отряде никто не различает. Они сами как-то разбираются по дежурствам… – Спохватившись, она принялась объяснять: – Господин Крашич, мой… э-э… коллега настоял, чтоб мы посетили ваше поместье. В смысле, поместье господина Донахью. Он дал понять, что у него к вам дело.

Мстислав уставился в желтые глаза Очень Умного Зверя. Обратился мысленно:

«За сестрицей явился – спасать и воспитывать? Опоздал – мы это уже уладили».

Миллауш издал протяжное «мрр-аа-ха-у», обращенное к Миле. Она откликнулась низким повелительным рыком, который настолько не вязался с обликом прекрасной женщины, что Иванна испуганно присела и схватилась за кобуру на поясе. Впрочем, оружие она не достала, быстро сообразив, что к чему. Черты лица Милы начали меняться, оплывать, однако она по-прежнему выглядела с ума сводящей женщиной и крепко обнимала Северина.

– Ах-ха! – заявил Очень Умный Зверь.

Новый повелительный крик, больше похожий на рев разгневанного вожака стаи, чем на оправдания сглупившей младшей сестры.