Русская семерка - Эдуард Тополь

Они прошли сквозь еще одну комнату, забитую таджиками, сидящими на невысоких помостах – «суфах» и сосредоточенно играющими в нарды. Игра здесь явно шла по-крупному – возле каждой доски нард лежали высокие стопки денег. Две молодые стройные таджички в пунцовых платьях и пестрых ситцевых шароварах, стянутых у щиколоток вышитыми тесемками, молча подносили играющим маленькие пузатые чайники, наливали зеленый чай в пиалы, досыпали в сахарницы мелко наколотый сахар.

Блондин уверенно, по-хозяйски пересек комнату, таджичка-официантка, опустив глаза, уступила ему дорогу.

Открыв узкую дверь, Сергей учтиво пропустил Алексея, Джуди и Муслима в большую, мягко освещенную комнату. Здесь лежал на полу огромный роскошный ковер, по углам были раскиданы пухлые подушки, вышитые цветным орнаментом. В глубине, у стены, стоял громоздкий, старинной работы письменный стол с резными ножками и медным литым письменным прибором на зеленом сукне. Сбоку от него был такой же старинной работы бар с встроенным в него холодильником.

Сергей подошел к бару, открыл. Там стояла батарея бутылок с родными для Джуди нерусскими этикетками.

– Что леди предпочитает – виски, скоч, водку? Или хорошее грузинское вино? Ты, Леха, водку ни на что не променяешь?! Или и это изменилось?

Улыбнувшись, он гостеприимно протянул им высокие тонкие бокалы.

Когда все сделали по первому глотку, Сергей вопросительно посмотрел на Алексея.

– Ну что, старик? Рассказывай! Какими судьбами в наши края? Когда ты успел такого пацана сделать? Еще до армии, что ли? А ваше имя, простите, как? – он все время бросал на Джуди любопытные оценивающие взгляды, а с Алексеем разговаривал как бы по необходимости.

– Джуди, – сказала она, чувствуя, что ей приятны его разглядывания. Виски слегка закружило голову, и уже позабытое женское кокетство вдруг всплыло с необычайной силой. Ей нравилось смотреть Сергею прямо в глаза, улыбаться ему, слышать его мягкий низкий голос.

– Я к тебе, Серега, по делу приехал! – вдруг, словно на что-то обозлившись, резко начал Алексей. – Ты тут, я вижу, развернулся – гашиш, нарды. Это все на кораны, святые книги?

– Ну ты, старичок, по старинке правду-матку режешь! Я инвалид, пенсию получаю! Какие кораны?! Ты что – уже набрался? – Сергей незлобно улыбнулся и снова посмотрел на Джуди долгим взглядом.

– Да ладно, что ты мне мозги крутишь?! Можешь ее не бояться! Нам, Серега, надо в Афганистан перебраться! А оттуда в Пакистан!

– Та-ак. Значит, решил нашу великую родину оставить… – как бы даже и не удивился Сергей. – А почему таким диким способом? Ведь ты можешь легально! Вы, Джуди, американка?

– Да…

– Откуда, если не секрет?

– Из Нью-Йорка…

– Ну, вот видишь, старик! Это так просто, жена – американка! Идешь в американское посольство, потом в ОВИР, подаешь документы и так далее… Или вы в отказе сидите?!

– Да не жена она мне! – нетерпеливо выдохнул Алексей. – Если бы все было так просто, я бы к тебе не тащился из Москвы! Нас разыскивают! Срок грозит! Я двух гебешников замочил! Фотографии наши везде развешаны! Ей здесь оставаться нельзя! А нас в Пакистане моя американская бабка должна встречать. Один путь – через Афганистан!

– С тобой, Алексей, всегда одна путаница. Подожди, не части! Дай разобраться. Так она не жена тебе?! – Сергей с новым интересом перевел глаза с Алексея на Джуди. – А чей же это пацан? И зачем ты мусоров замотал? Какая американская бабка? Давай все по порядку!

И Алексей, часто сбиваясь и недовольно поглядывая на Джуди, которая не опускала глаз при откровенно нескромных долгих взглядах Сергея, стал рассказывать их запутанную историю.

Минут через двадцать, окончательно разобравшись во всем, Сергей громко хохотал.

– Ну, старик, повеселил! Вот так роман! Это ведь, если захочешь, не придумаешь. А ты – князь?! Ну это, брат, самый короткий анекдот. Ты – князь! Ха-ха-ха! А вот мой дед кровельщиком был, мать в блокадном Ленинграде бухгалтером работала, а я четыре языка знаю! Кандидатскую диссертацию почти написал по периоду неолита! А ты с твоим волчьим интернатским образованием – князь?! Нет, это как анекдот! Ты – и князь! Хотя, если подумать, вернуть ребенка матери – это княжеский поступок! Ха-ха-ха!

Сергей сидел на единственном в комнате мягком кресле, Джуди и Алексей устроились на полу среди подушек. Муслим, объевшийся на базаре пловом, фруктами и рахат-лукумом, давно уснул, уткнувшись головой в груду подушек.

– Мне нужна твоя помощь! – неприязненно глядя на смеющегося приятеля, снова попросил Алексей.

– Понял! Уже понял! Но чем же, старик, я могу вам помочь? Ведь это только в шпионских романах люди легко границы переходят! А мы с тобой, старичок, знаем, что такое афганские моджахеды! Узнают, что ты воевал против них, – не разбираясь, башку оторвут! И еще кое-что!

Сергей поднялся с кресла, прихрамывая подошел к столу, вынул из нижнего ящика небольшую металлическую коробочку.

– Хотите? Кокаин. Чистейшей выработки! Можете положиться на специалиста, – он высыпал немного белого порошка на стеклянную пластину.

– Нет. Спасибо, – улыбнулась Джуди. Ей почему-то стал неприятен этот самоуверенный красивый человек. То ли потому, что он так откровенно презрительно смеялся над Алексеем, то ли оттого, что взгляды его стали уже совсем наглыми. Ей хотелось легкого, ни к чему не обязывающего флирта, а у Сергея, как только он узнал, что она Алексею не жена, в глазах засветилось острое нескрываемое желание.

Алексей с готовностью поднялся к столу. Наклонившись над пластиной, он несколько раз глубоко втянул носом порошок. Сергей, взяв тонкими белыми пальцами крошечную горсть, стал втирать ее себе в десны. Вскоре у обоих глаза заблестели, губы растянулись в блаженных улыбках.

– А зачем вам туда ехать? Жизнью рисковать?! Оставайтесь здесь! – Сергей снова развалился в кресле, ладонью пригладил светлую кудрявую бородку. – Обещаю, здесь вам будет не хуже, чем в Нью-Йорке! А то и лучше! Ты знаешь, старик, сколько здесь народу скрывается! От армии, от судов! Похлеще ваших есть истории! Конечно, в смысле общения тошновато здесь, но к этому привыкаешь! Уж насколько я был ленинградский человек, так и то пообвык!

– А почему ты в Ленинград не вернулся? – положив руки под голову, Алексей растянулся на полу.

– А что мне там делать? Опять в неолите копаться, а по ночам «самиздат» читать и «Голос Америки» слушать? Нет, старик, после Афганистана мои убеждения резко изменились! Пускай идиоты в диссидентах ходят, у Кремля человеческие права выклянчивают! А я теперь к другой жизни вкус почувствовал. Жить нужно красиво и удобно! И не выклянчивать себе человеческие права, и не сидеть за них по тюрьмам, а просто покупать их! Свобода передвижения? Пожалуйста! Пару тысяч рублей секретарю горкома, еще пару – в КГБ, и я могу в Нью-Йорк в турпоездку поехать. Как знатный хлопкороб, герой труда. У нас же в стране все покупается и продается – точно как у них в Америке, ты же знаешь… – Сергей задумчиво повертел в руке серебряный набалдашник своей палки. – Но я все же был в Ленинграде… мать похоронил. Одного дня не дождалась меня, в больнице умерла. Ей же эти суки не сообщали, что я ранен. Нет писем и нет – она, бедная, со мной уже простилась! В церковь перед смертью стала ходить! А ведь была такая коммунистка! Этот «подвиг», что мы с тобой совершали в Афганистане, многих по-другому заставил думать!..