Лики Срединного царства. Занимательные и познавательные сюжеты средневековой истории Китая - Алексей Бокщанин

Царственный юноша в то время был занят учебой. Его отличали любовь к стихосложению и чтению. Позднее с неподдельным интересом и усердием под руководством миссионеров-иезуитов богдохан изучал геометрию, тригонометрию, астрономию, естествознание, философию, физику и медицину. Погрузившись в интеллектуальные занятия и отдавая дань утехам молодости, Сюанье предоставил шурину вести повседневные дела правления. Долгое время это его устраивало.

До 1673 года отношения между Сыном Неба и его «соправителем» оставались безоблачными. Они нарушились с обострением проблемы «трех князей-данников». Речь шла об У Саньгуе, Шан Кэси и Гэн Цзинчжуне — главах трех автономных княжеств в Южном Китае. Особую опасность для маньчжуров представляли их профессиональные и боеспособные армии, причем наибольшими силами располагал У Саньгуй. Дальновидный Сонготу сделал ставку на мирное и постепенное «развязывание узла» через заключение договоров на почетных условиях с каждым из этой троицы. Соглашение со старым и больным Шан Кэси уже находилось в стадии подготовки, и обе стороны торговались по конкретным деталям. На очереди стояли переговоры с Гэн Цзинчжуном. После выхода двух князей из игры У Саньгуй оказался бы в изоляции и был обречен на капитуляцию. Этот вполне реальный план сорвали два максималиста — У Саньгуй и Сюанье. Первую мину под мирное решение вопроса заложил почуявший опасность У Саньгуй. При его активном содействии в Пекине возник заговор сторонников «трех князей-данников» с целью физического уничтожения Сюанье, Сонготу и ведущих маньчжурских князей. В праздник Нового года пленные китайцы, обращенные завоевателями в придворных рабов, должны были перебить всю правящую верхушку в стенах дворца. За оружие готова была взяться также оттесненная маньчжурами бывшая минская элита — китайские чиновники, военные, шэныпи и их окружение. Но заговор был раскрыт.

В пылу гнева и юношеской горячности Сюанье потребовал немедленной ликвидации княжеств. Вопреки мудрым советам опытного Сонготу и большинства сановников нетерпеливый Сын Неба в ультимативной форме потребовал отозвать из княжеств правительственные гарнизоны, отобрать у удельных властителей их войска, а самих вызвать в Пекин. «Старческим» колебаниям и дряблости группировки Сонготу богдохан противопоставил решительность сановников во главе с Мишанем и Минжу, поддерживавшими линию монарха. С этого началась серьезная размолвка между государем и его «соправителем». Князьям был послан грозный ультиматум. У Саньгуй только этого и ждал. Отложившись от Цинской империи, он двинул свою армию в наступление. Так разразилась ожесточенная война «трех князей-данников», охватившая десять провинций и длившаяся восемь лет (1673–1681). Сонготу потребовал наказать тех, кто ее развязал, то есть Мишаня и Минжу. Однако Сюанье их не выдал, что усугубило разногласие между государем и его «первым министром». Сюанье надеялся разом прихлопнуть мятежных князей, увенчав себя воинской славой. Между тем война началась с отступления и поражения цинских войск. Казалось, что маньчжурское господство к югу от Янцзы вот-вот рухнет. Это явилось ледяным душем для юного монарха. Досада и стыд за свое легкомыслие заставили Сюанье задуматься. Сей горький урок побудил его в дальнейшем вести себя предельно осмотрительно, действовать расчетливо и без спешки, подчинять чувство рассудку. Сюанье вновь как бы отошел от дел, предоставив другим расхлебывать заваренную им кровавую кашу. Перед всем двором и сановниками государь предстал не в лучшем виде, «первый министр» оказался умнее его. Монархи такого не прощают!

В 1679 году война «трех князей-данников» вступила в стадию равновесия. Появилась надежда на победу Цинской империи. Вот тогда-то Сюанье решил наконец взять бразды правления в свои руки и потихоньку устранить Сонготу. Богдохан стал возвышать врагов «первого министра» — Минжу и его группировку. Это послужило сигналом для придворных, желавших избавиться от всесильного вельможи. Начались доносы. В сентябре 1679 года глава цензората подал императору доклад о разгуле коррупции в высших сферах, явно намекая на Сонготу. Сюанье издал на сей счет особый указ и зачитал его перед специально собранными сановниками. Все поняли, что он направлен в адрес «первого министра». Припомнили, что в 1673 году он-де пытался сохранить власть «трех князей-данников», да мудрый император ему не позволил! Испытывая к Сонготу чувство уважения и благодарности, Сюанье не стал грубо и сразу «свергать» дядю жены с вершины властной пирамиды, как это было с ненавистным Обоем. Власть у своего родственника молодой богдохан отбирал мягко и постепенно, в течение трех лет — с 1678 по 1680 год. Отнимая у него властные должности, император давал ему почетные синекуры. В 1680 году Сонготу был выведен из Императорского секретариата, и влияние его стало резко падать, хотя какое-то время он оставался на виду.

В 1679–1680 годах Сюанье взял всю власть в свои руки. С этого времени и началась «эпоха Канси», то есть реальное правление самого монарха. Перед удивленными сановниками предстал совсем иной богдохан. От прежней юношеской горячности и необдуманности, от былой импульсивности и эмоциональности не осталось и следа. На «драконовом троне» сидел мудрый государственный деятель и осмотрительный политик. В нем сочетались твердость и гибкость, стремление к золотой середине, постепенность и умеренность в трансформации режима. Укрепив свою личную власть, молодой монарх заметно ослабил позиции Совета князей-регентов и сановников. Вместе с тем Сюанье всячески подчеркивал свое внимание к этому органу маньчжурской аристократии и удовлетворял ее честолюбие, постоянно спрашивая совета у этих государственных мужей. В конечном счете император самостоятельно принимал окончательные решения, но всегда демонстративно подчеркивал роль Совета князей. Тем не менее Сюанье сам руководил завершением «войны трех князей». В декабре 1681 года пал последний оплот мятежников. Наученный горьким опытом, теперь он избегал торопливости и риска. Тщательно готовил широкомасштабную десантную операцию против острова Тайвань. Здесь доживало свои последние дни «государство Чжэнов» — наследников знаменитого Чжэн Чэнгуна. С захватом в 1683 году Тайваня Сюанье стал богдоханом, завершившим завоевание Китая. Особой заслуги императора в этом не было. Сам он на театр военных действий не выезжал, а противник оказался изначально обречен на поражение. Тем не менее вся слава неизбежной победы досталась Сюанье, сделав его «воителем», коему сопутствует удача. Захватив Тайвань, император разделался с «делами на юге» и перешел к решению «северных» проблем. Здесь перед ним стояли два препятствия — русские на Амуре и ойраты в Халхе (Северная Монголия). Еще в 1688 году возникла серьезная угроза в Монголии. Вторгшийся в Халху ойратский хан Галдан захватил ее территорию.

Предстояла война с Московским государством за обладание бассейном среднего течения Амура. С созданием там русскими Албазинского воеводства обострились шедшие еще с 50-х годов XVII века военные действия. Это создавало угрозу Маньчжурии — «священной родине» и «домену» династии Цин. По приказу Сюанье в 80-х годах вдоль северных границ маньчжурских владений была построена укрепленная линия — Ивовый палисад (Любянь) общей протяженностью более 900 километров. Между Ивовым палисадом на юге и русскими владениями на севере лежали дикие леса, горы и реки, огромная необжитая и ничейная зона шириной от 500 до 1000 километров. После завоевания Тайваня Сюанье все внимание сосредоточил на борьбе с Московским государством. В течение нескольких лет он основательно готовился к схватке с русскими. Длительная упорная борьба за русскую крепость Албазин в 1685–1686 годах привела к заключению в 1689 году Нерчинского договора. Это был первый в истории договор Китая с западной державой. Правительство царевны Софьи вынуждено было отдать значительную часть Албазинского воеводства, срыть крепость Албазин и выйти из войны, договорившись с Пекином об общей границе в верхнем течении Амура. Численный перевес цинских войск оказался столь велик и очевиден, что от Сюанье не потребовалось ни личного присутствия, ни дипломатического мастерства. Конфликт с Московским государством он разрешил с позиции силы. Помимо бывших русских владений в Приамурье к Цинской империи отошла и огромная ранее ничейная буферная зона в Северной Маньчжурии. Цинский рубеж продвинулся далеко на север. Это был большой военный успех, закрепивший за Сюанье славу победоносного воителя.