Драконья любовь, или Дело полумертвой царевны - Евгений Малинин

– Корень-вопль – странный корень. На западе его называют альраун, а у нас чаще – адамовой головой… Он вопит, когда его вытягивают из земли, вопит так, что человек, услышавший этот вопль может умереть или ослепнуть… Неумные люди заставляют собаку вытягивать адамову голову из земли, убивая животное и теряя силу корня – она уходит вместе со смертью существа, добывшего корень… А сила эта велика… Велика и… разнообразна…

Мне вдруг показалось, что я слышу совсем не простые рассуждения-пояснения занятой делом травницы, что в мои уши вливается некий древний, с забытым смыслом наговор на колдовское варево, вливающий в это варево силу… звука… Силу… слова!.. И что вовсе не для меня говорятся эти в общем-то простые слова, что меня вообще нет сейчас рядом с травницей… И перед глазами моими поплыл непонятно откуда поднявшийся туман, притупляя мое зрение, приглушая звуки, и без того негромко звучащего голоса!..

Я резко выдохнул, стараясь вернуть остроту восприятия, и совсем уже собрался прочитать заклинание «Истинного Зрения», но туман перед моими глазами внезапно исчез, да и голос травницы вдруг сделался отчетливее, звучнее.

Корень был уже порублен мелкими ломтиками, и тетушка Арина, взяв маленькую деревянную лопаточку, переправляла его в горшочек. Затем она той же лопаточкой медленно, тщательно перемешала содержимое горшочка, дала стечь остававшейся на лопатке жидкости и, не гладя на меня, отошла к стеллажу. Взяв с полки темно-коричневого стекла бутыль, она вернулась и… сколупнула с горлышка коричневую сургучную нашлепку. По комнате потянуло странным запахом… легкий, будоражащий запах спирта, перебивался тяжелой вонью падального гниения.

Я невольно положил ладонь себе на губы, и Арина Световна, словно почувствовав это мое движение, проговорила:

– Терпи… На то она и… мертвая вода!..

Едва слышно булькнув, часть содержимого бутылки перелилась в самую маленькую из приготовленных травницей мисочек, а затем из мисочки в горшочек… И еще раз булькнуло из бутылки в миску…

Вернув закупоренную бутыль на полку, Арина Световна наконец-то взглянула на меня:

– Ну вот, теперь мы можем немного передохнуть…

И вдруг я почувствовал, что страшно устал. Все тело у меня ломило, как будто я несколько часов кряду таскал какие-то чудовищные тяжести или… греб, вытягивая тяжелое судно против течения. Качнувшись, я отвалился от верстака, и тут же рядом со мной оказалась тетушка Арина. Ухватив меня под руку, она повела меня к выходу, приговаривая ласково-ласково:

– Ну что ты, паренек, потерпи… Сейчас мы с тобой передохнем, поужинаем, а там нам совсем чуть-чуть останется. Ну а ночью уж ты и вовсе сможешь отдохнуть!..

– Не могу я отдыхать, тетушка Арина, – каким-то «не своим» голосом прохрипел я, – мне спешить надо!..

– И спешить надо не торопясь, – не согласилась со мной травница, выводя меня во двор. – А то в торопливости можно что и не так сотворить!..

И тут же громко позвала:

– Эй, вы, лежебоки, ну-ка быстро сюда!

Через мгновение рядом со мной очутились Юрик и Володьша и, перехватив меня из рук тетушки Арины, повели за хозяйкой к дому.

Домик у Арины Световны оказался совсем маленьким, разделенным на две половины. В его передней части располагалось лицо довольно большой печи, в углу, под крошечным окном стоял небольшой стол в окружении простых деревянных скамей, на одну из которых меня и усадили. Тетушка Арина уже суетилась у печи, приговаривая:

– Садитесь ребятушки, сейчас мы ужинать будем!..

На столе вроде бы сами собой появились миски, ложки, солонка, крупно порезанный хлеб, затем пахнуло каким-то необычайно вкусным, мясным ароматом, и я увидел, как Арина Световна ставит посреди стола большой чугунок. Спустя мгновение у меня под носом появилась наполненная густым варевом миска, а в руке – большая деревянная ложка и кусок хлеба.

С первым же обжигающим глотком в голове моей прояснилась, и я понял, насколько был голоден! Да у меня просто был… этот… голодный обморок!!

Только немного утолив голод, я уже внимательнее огляделся. Володьша и Юрка сидели за столом по обе стороны от меня и также хлебали из своих мисок с отменным аппетитом. Арина Световна суетилась около печки, на шестке которой вскипал самовар.

Хозяйка, словно перехватив мой взгляд, улыбнулась и пропела:

– Ну что, опямятовал молодец?.. Сейчас еще сбитню выпьешь, и вообще все хорошо станет!

То, что спустя минуту оказалось передо мной в кружке на вид не вызывало энтузиазма – мутная, желтоватая жидкость, исходящая паром! Но когда я принюхался, то быстро уловил легкий аромат меда и каких-то незнакомых мне трав, специй. Рука невольно потянулась к кружке, я сделал первый, очень осторожный глоток и немедленно понял – это именно то, что мне было нужно! Питье было горячим, медово-сладким и с приятной травяной горчинкой.

Едва я допил свою кружку, как рядом со мной раздался голос Арины Световны:

– Ну что ж, молодец, пора нам продолжить наше дело…

Но тут конечно же вмешался Макаронин. Он и так невероятно долго молчал, вел себя необыкновенно сдержанно, но, видимо, его терпение истощилось.

– Да куда торопиться, бабушка, – в полный голос и очень добродушным тоном, но совершенно неожиданно заявил наш старший лейтенант, – Сорока говорил, что настойка его три часа должна настаиваться, а прошло всего два! Пусть еще постоит!

И Макаронин для пущей убедительности задрал рукав своей темной куртки, демонстрируя циферблат командирских часов.

Тетушка Арина мгновенно оказалась рядом со старшим лейтенантом и склонилась над явно незнакомым ей предметом:

– Ну-ка, ну-ка… Это что еще за штучка?.. – Она провела ладонью над часами и скептически хмыкнула. – Машинка?.. Время следит?..

Травница выпрямилась и покачала головой:

– Наверняка у какого-нибудь наглицкого купца нашлась – большие они мастера, эти нагличане, бесполезные машинки мастерить!

– Как это – бесполезные?!! – Мгновенно взвился Макаронин. – Что ж может быть полезнее?!!

И тут неожиданно подал голос доселе молчавший Володьша:

– А мне нравится машинка… Ишь ты, как… тинькает!..

– Не тинькает, а тикает! – Грубо поправил его Макаронин и снова обратился к травнице. – А ты, бабуля, сама-то как время определяешь?! Небось у самой в горнице ходики какие-нибудь… того… «тинькают»!!

– Никто у меня в горнице не «тинькает»… – с легкой, явно не свойственной ей неприязнью, отозвалась Арина Световна, – …а время я и без всяких там машинок определяю. Чувствую я его ход! А вот что ты милок будешь делать, когда у твоей машинки колесики сотрутся?..

– Другую куплю! – Немедленно нашелся Юрик.

– Так она ж, наверное, многих денег стоит! – Усмехнулась травница. – А ведь тебе еще себя прокормить надо!.. Или родители у тебя – богатеи?!