Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3-го ранга Саблина - Владимир Шигин

— Какой-то нехороший замполит угоняет из Риги в Швецию целый БПК, — кратко пояснил комдив... — Нам поставили задачу догнать и задержать нарушителя границы.

МПК-25 и МПК-102, как дежурные корабли, через 40 минут вышли в море. Комдив дождался прибытия основного состава походного штаба, и мы на МПК-119 следом пошли догонять ушедшие ранее корабли. За воротами аванпорта в сплошной осенней тьме корабль запустил турбины... Корабль, оставляя за собой шлейф дыма и водяного тумана, мчался навстречу неизвестности в сторону Ирбенского пролива. На подходе к Павилосте, лавируя среди множества рыбацких суденышек, вышедших на лов после праздника, на бешеной скорости мы быстро догнали два наших корабля, следующих курсом на север... Михневич распорядился назначить вооруженные группы захвата на каждом корабле из 10 человек во главе с офицером, завести боезапас на артустановки и приготовить их к стрельбе и даже зарядить на всякий случай РБУ. Хотя бомбовый залп, при попадании в корпус корабля, вероятнее всего не взорвался бы, но страху нагнать мог много...»

Из рабочей тетради БП-4:

4.00. 09.11.75 г. “Компас” — “662”

Приказание командующего быть готовыми дать 2 залпа 100-мм при выходе. Постоянно находится на связи. Обо всех действиях БПК и своих докладывать ОД флота на КП.

4.00 09.11. 75 г. “Челкаш” — “Метели”.

Приказание командующего флотом. Когда выйдет визуально — дать 2 залпа в воздух и запросить исполнить “слово”. Бели не выполнит, дать залп по мостику. Приказание продиктовано по телефону. Подпись ПЛ-38».

Из воспоминаний генерал-майора авиации Александра Георгиевича Цымбалова, служившего в 1975 году заместителем начальника штаба 668-го бомбардировочного авиационного полка 132-й бомбардировочной авиационной дивизии 15-й воздушной армии: «668-й бомбардировочный авиационный полк, базирующийся на аэродроме Тукумс в двух десятках километрах от Юрмалы, был поднят по боевой тревоге около трех часов ночи 9 ноября 1975 г. Это был один из самых подготовленных полков фронтовой бомбардировочной авиации ВВС. Имея на вооружении устаревшие к тому времени фронтовые бомбардировщики Як-28, он был подготовлен к нанесению авиационных ударов всем составом полка ночью в сложных метеорологических условиях при установленном минимуме погоды. Полк предназначался для усиления в угрожаемый период советской авиационной группировки ГСВГ и нанесения ударов по аэродромам базирования тактической авиации НАТО. Боевая подготовка проводилась по-настоящему, поэтому и очередная проверка боевой готовности (а именно так был воспринят сигнал боевой тревоги личным составом полка) даже в такое неурочное время удивления не вызвала.

Доложив на КП дивизии о полученном сигнале и наших действиях, с удивлением узнали, что штаб дивизии проверку боевой готовности полка не планировал и ее не проводит, а командир дивизии отдыхает дома. Подняли с постели командира дивизии: генерал Андреев, как всегда, рассудительно, четко и понятно растолковал недавно назначенному командиру полка — тот, кто поднял по тревоге, минуя командира дивизии подчиненный ему полк, тот пускай этим полком сам и командует.

Отлаженный механизм приведения авиационного полка в боевую готовность раскручивался без малейших сбоев. Со стоянок подразделений в установленное время шли доклады о прибытии личного состава, подготовке к вылету самолетов, подвеске первого боекомплекта авиационных бомб, который хранился на стоянках в земляных обвалованиях для самолетов (второй и третий боекомплект хранились на складе в заводской укупорке). Как всегда при проверках боеготовности, поступила шифровка из штаба воздушной армии с легендой, описывающей оперативно-тактическую обстановку, и задачей полку. Оказывается, в этот раз в терри ториальные воды Советского Союза вторгся боевой корабль иностранного государства, давалась краткая характеристика корабля (эсминец УРО, имеет две зенитные ракетные установки типа “Оса”) и географические координаты точки его нахождения в Рижском заливе. Задача авиационному полку формулировалась предельно кратко: быть в готовности к нанесению по кораблю авиационного удара с целью его уничтожения».

* * *

Тем временем «Сторожевой», оставив за собой Даугаву, уже вышел в Рижский залив.

Из показаний Саблина на допросе 2 декабря 1975 года: «Повернув к Ирбенскому проливу, я испытывал беспокойство из-за “невязки”, так как знал, что в районе есть банки. Успокоился, когда увидел справа навигационный буй, ограждающий фарватер, ведущий к Ирбенскому проливу».

А события в низах между тем развивались весьма динамично. Уже вскоре произошла третья попытка освобождения командира. На этот раз предпринял ее мичман В.И. Савченко. Однако и она не удалось. Группа «годков» во главе с матросом Саливончик пресекла попытку мичмана открыть люк и, сильно избив Савченко, притащила его на суд к Саблину на ходовой пост. Поблагодарив Саливончика и его подельников за преданность делу, Саблин велел им тащить Савченко в его каюту, где закрыть на замок, что и было сделано.

Из архивной справки: «Саливончик Николай Феодосьевич, 1955 г.р., уроженец деревни Именины Брестской области, с июня 1973 г. электрик сильного тока БЧ-5 БПК ‘‘Сторожевой”, матрос. Прослушав речь Саблина, решил поддержать его действия и по команде “Корабль к бою и походу подготовить” занял свое штатное место во 2-м тамбуре корабля в районе управления шпилями и обеспечивал готовность на этом посту. Кроме того, выполнял указания матроса Шейна и осуществлял охрану помещения 4-го поста (пост радиотехнической службы), где содержались в изоляции офицеры и мичманы, не подцержавшие Саблина в его преступных действиях. Препятствовал попыткам их освобождения».

Из первого допроса В.М. Саблина 10 ноября 1975 года, проходившем в Риге: «При движении корабля я все время находился на мостике и руководил действиями подчиненных по трансляции. Кто как выполнял мои приказы, я точно сказать не могу». Здесь Саблин, как всегда, кривит душой. О положении в низах он был неплохо информирован. Верный пособник Шейн без устали шнырял по кораблю, вызнавая все новости, которые немедленно докладывал на ходовой пост замполиту.

Вопрос следователя на допросе 24 января 1976 года: «О чем информировал Вас Шейн во время мятежа?»

Ответ Саблина: «Шейн действительно несколько раз докладывал мне на ходовом посту об обстановке на корабле и настроениях личного состава. Сейчас я затрудняюсь сказать, что мне говорил Шейн в каждое из своих появлений на ходовом посту. Припомню, что он говорил мне об офицерах и мичманах (во главе с Сайтовым), изолированных во 2-й агрегатной, что Савченко пытался освободить командира. Шейн сообщал, что офицеры и мичмана, изолированные в 6-м посту, освобождены и пытаются открыть арсенал. Это не полный перечень, но это все, что я сейчас помню».

Набирая ход, «Сторожевой» лег на курс в Ирбенский пролив, стремясь как можно быстрее выскочить из теснин Рижского залива. Но к Ирбенам он спешил уже не один.

Итак, «Сторожевой» полным ходом пересекает Рижский залив. Над кораблем по-прежнему развевается советский военно-морской флаг, но власть на нем уже в руках мятежника Саблина, бывшего советского офицера, а ныне самопровозглашенного вождя новой мировой коммунистической революции. Между тем в радиорубку корабля уже начали сыпаться запросы от командования, которое не понимает, что происходит на корабле, куца и зачем он направляется.