Тайный обожатель - Натали Лавру

– Позволь мне верить, что у нас всё будет хорошо.

– Ладно, – грустно ответила она. Нет сил спорить, да и не хотелось бы прощаться на плохой ноте. Она чувствует, что вот-вот…

***

Ночью у Оли отошли воды. Поток тёплой жидкости залил всю нижнюю часть постели.

– Хастад... – она потрясла великана за плечо.

Он мгновенно вскочил, как делал это всегда, когда его возлюбленная просила о помощи.

Хастад что-то громко прошипел своей сестре, затем включил лампу.

– Тебе больно? – спросил он Олю.

– Да, но пока терплю.

За соседней ширмой возилась Ашсаха. Она с недовольным кряхтением и оханьем доставала из ящика чистую, заранее подготовленную ткань.

– Надо нагреть воду, я должен идти. Скоро вернусь.

Оле было страшно оставаться в обществе унылой и вечно недовольной Ашсахи, но выбирать не приходилось.

На мокрой холщовой простыне темнели кровавые разводы. Оля не знала, это норма или первый знак приближающейся смерти.

Страх охватил Олино тело, словно его заковали в неудобную металлическую решётку.

Боль в животе усилилась. Она накатывала волнами так, что едва получалось подавлять возгласы.

Ашсаха помогла Оле встать на ноги и постелила свежее полотно взамен намокшему, а между ног велела зажать скомканную как попало тряпку.

Тело разбивала крупная дрожь, кожа покрылась липким холодным потом. Какое бы положение Оля ни приняла, боль нарастала. Ребёнок в животе отчаянно бился.

К возвращению Хастада Оля извивалась на постели и стонала от боли.

– Ашсаха, сделай же что-нибудь! – потребовал от сестры Хастад.

– Поздно уже что-то делать, – проворчала она. – Твоя женщина умирает. Я могу достать из её живота ребёнка, пока он жив. Выбирай.

– Я не дам ей умереть!

– Брат, она не сможет родить, – Ашсаха положила руку на плечо Хастада и посмотрела на него печальными преданными глазами. – Я сделала бы это, если бы только могла...

Их разговор прервали Олины крики.

– Что же делать? – спросил великан сестру.

– Думай, только скорее, – ответила она. – Ребёнок застрял в родовых путях, долго он не протянет.

Великан почувствовал способность рассуждать здраво покидает его, а на смену ему приходит ступор. Хастад вернулся к Оле и смотрел на неё стекленеющими от ужаса глазами.

Оля положила голову великану на колени и сжимала своими дрожащими руками его руки.

– Хола, как тебе помочь?

– Спаси ребёнка. Умоляю, спаси ребёнка... – обессиленно стонала она. – Не думай обо мне.

– Я не дам тебе умереть, – снова сказал он.

В последние месяцы эту фразу он повторял бесчисленное количество раз, словно внушая себе, что их с Холой ждёт счастливое будущее. И вот теперь он не знал, как быть.

Час тянулся за часом, а Хастад всё думал. Несколько раз ему удалось погрузить Олю в сон, но боль вскоре пробуждала её. Она кричала и требовала, чтобы ей разрезали живот и спасли ребёнка.

– Брат, – после долгого скорбного молчания вмешалась Ашсаха. – Её сердце вот-вот остановится, ребёнок тоже умирает. Если не сейчас, то умрут они оба.

Хастад слышал сердцебиение обоих, но, как только представлял, что скоро увидит свою женщину мёртвой, понимал, что не может решиться.

Оля, уже почти в бреду, лепетала что-то о ненависти к своему великану.

– Ашсаха. Я скоро вернусь. Не прикасайся к ней! – внезапно сказал Хастад и исчез.

Хастад, наконец, принял решение. После долгих раздумий он отправился в человеческую больницу, где его женщину и ребёнка спасут. Он уже знал, где находится эта больница, осталось только найти свободную палату, не попавшись на глаза людям.

Великан нашёл родильное отделение, куда привозят женщин со сложными случаями. Там у Оли и ребёнка будет больше шансов выжить.

В хижину сестры Хастад вернулся с надеждой в душе.

Его возлюбленная уже не кричала и не металась по постели. Время истекало.

Не говоря лишних слов, он переместил Олю в свободную родильную палату, нажал кнопку вызова врача, дождался, пока повернётся ручка двери, и только потом исчез.

Оля была без сознания, но жива. К сердцебиению ребёнка он в спешке не прислушался.

Хастад переместился на крышу соседнего дома и наблюдал.

Оле сделали операцию. По прозрачной нитеобразной трубке, приклеенной к Олиной руке, великан понял, что его женщина жива. Жива!

Ребёнка разглядеть не удалось. Врачи обступили его и куда-то увезли ещё до окончания операции.

Хастад вернулся к сестре взволнованный:

– Хола жива!

– А что с ребёнком? – недоверчиво спросила Ашсаха.

– Я не знаю, – честно признался великан.

– Мальчик или девочка?

Этого Хастад тоже не знал, но главным было другое: Хола жива.

***

Если бы всё-таки ребёнок оказался девочкой, за её руку стали бы бороться тысячи великанов; если мальчик – нашлись бы желающие убить младенца. Взрослые великаны в своём стремлении заполучить невесту теряли рассудок и не жалели даже самых маленьких детей.

Дети, рождённые от человеческих женщин, тоже подвергались опасности. Чтобы уберечь дитя от покушения, с ним ежеминутно нянчились и клали спать не в колыбель, а рядом с собой. Но, несмотря на предосторожности, младенцы гибли от рук доведённых до безумия одиноких великанов.

Великаний род истреблял сам себя. Скудные ресурсы планеты, уцелевшие после рокового атомного взрыва, не позволяли науке плодотворно развиваться. Каждый выживал как мог. Даже пистолеты и бластеры состоятельные великаны приобретали в другом мире, на чёрном рынке.

***

Ашсаха бросила в корзину грязные, измазанные кровью тряпки и отправилась к озеру стирать их. Женщина испытала необъяснимое облегчение, когда Хастад отправил свою человечку в родной мир. Там каким-то чудом Холу спасли. Великанше было важно только, что её брата не заберут в смерть.

Возможно, судьба на стороне человечки и её брата. Если ещё ребёнок выживет и будет девочкой, то это сделает их богатыми. За девочкой начнут ухаживать женихи, завалят их хижину дарами. Они ни в чём не будут нуждаться.

Надо сходить к шаману и попросить о девочке.

Великанша впервые в жизни мечтала. Она окунала окровавленную ткань в ледяную воду в полынье, а мыслями была в сказочном будущем.

Какое это счастье – девочка.

С Хастадом Ашсаха намучилась. Каждый день тряслась, чтобы он не попался под чью-нибудь горячую руку. Ребёнок-мальчик – это горе. Вроде любишь его, а потом он либо погибает, либо приводит в дом слабую человечку, которая вот-вот уведёт его за собой в смерть.