Серебряный Ястреб - Екатерина Соболь

– Те, кто был не согласен процветать с помощью Тени, твердили, что дети делают тебя счастливым, что их нельзя отнимать. А мне… Однажды в минуту слабости мне стало немного тоскливо. Я решила проверить: вдруг люди говорят правду и дети лечат хандру? Может быть, хоть таким образом они приносят пользу. Ты уже подрос и, скорее всего, перестал кричать сутки напролет. Я решила проверить. Взяла одну игрушку из конфискованных у тех, кто наотрез отказывался следовать новым правилам, и решила подойти к тебе.

– И? – Ларри затаил дыхание.

– И ничего не почувствовала. Разве что легкое раздражение оттого, что ты сильно похож на своего отца – кудри прямо те же самые. Но это был познавательный визит. Я поняла, что мне нет дела до тебя, и больше не приходила. Люди добивались бы гораздо большего, если бы не тратили столько времени на любовь.

Ларри сгорбился. Она построила мир, похожий на нее саму. Мир, который презирает детей и влюбленных, где все логично и полезно, а лишние чувства никому не мешают. Этот разговор просто обязан был происходить ночью, или в грозу, или в землетрясение, но стоял ясный и теплый день, и почему-то от этого было только хуже.

– Я следила за тобой, – сказала Магус. – Из тебя вырос не слишком удачный Ястреб. Ты похож на своего отца не только лицом – тоже принимаешь все близко к сердцу.

– Меня тоже утопишь? – выдавил Ларри.

– Изначально у меня были другие планы. Я всегда знала, что однажды расскажу тебе все это, чтобы в моей жизни не осталось никакой недосказанности. Я решила дать тебе шанс показать себя. Однажды мне ведь понадобится наследник, и в этом есть логическая красота – взять на эту роль своего сына. Не зря же я тебя родила, а это было довольно мучительно, – резко сказала она. – Я думала, что задание научит тебя ставить дело выше сентиментальности. Покажет, как убога золотая магия. Заодно и проверю, на что ты способен. Надеялась, что ты войдешь во вкус власти. Ты все сделал ровно наоборот. Можно было бы сказать, что ты разочаровал меня, но я не испытываю таких сильных эмоций. Я просто поняла, что ты не подходишь. Нужно искать другого кандидата.

– А что будет со мной? – спросил Ларри, и сердце у него сжалось.

Магус прохладно посмотрела на него.

– Я просто прикоснусь к тебе Тенью. Ты окончательно доказал свою бесполезность.

Ларри вяло кивнул. Хочет убить, пусть убивает. У него не было сил бороться, потому что он окончательно понял: это не сон. Все по-настоящему. Его отец мертв, мать – чудовище, а он сам, когда родился, был настолько ужасен, что, возможно, и сделал ее этим чудовищем.

– А они? – тускло спросил он, но обернуться так и не смог.

Он привел их сюда. Это его вина.

– Они вообще не имеют никакого значения. Местные стихии едва не отбили нашествие, но я приказываю солдатам не отступать. Покровители стихий уже потратили почти все силы, скоро растают. Очень глупо, надеюсь, не ты их надоумил. В любом случае бунт этой земли сразу был обречен на провал. С этой историей пора заканчивать.

Магус развернулась к нему и подняла свою узкую руку. Ларри не пошевелился. У него не было сил даже плакать, но, может, это и к лучшему, а то она начала бы презирать его еще сильнее.

«Ты ошибка, ошибка, никому не нужный выродок, проигравший, ни на что не способный», – стучало в голове, и Ларри не сразу понял: его собственным мыслям вторит тихий, настойчивый голос, шепчет прямо на ухо. Потом внутри стало очень холодно, и Ларри заторможенно понял: в его разбитое сердце Тени скользнуть было легко, как в распахнутую дверь. «Ты привел всех, кто тебе нравится, умирать, ты подвел их, ты подвел всех», – шептала Тень, и этот шепот почему-то его успокоил. Он был не один. Когда у тебя ничего не останется, Тень всегда примет тебя.

«Самую густую Тень порождает потеря любви, и ты послужишь мне еще лучше, чем твоя мать, – жадно шептала Тень. – Она уже отработанный материал, вся выедена, а ты совсем свежий, молодой, сильный, такой уязвимый, такой несчастный. Ты ведь хочешь ей отомстить? Она никогда не любила тебя, она даже не знает, как это, она все у тебя отняла, так докажи ей, на что ты способен». Ларри слабо повел головой. Его затапливал холод: Тень впилась в него, и у него не было сил сопротивляться.

«Просто впусти меня, и я заберу твою боль. Тебя никто не любит, ты ни для кого не особенный, ни для кого не единственный, но я не подведу тебя, ты мое дитя, дитя тьмы, нежеланное и ненужное, и я помогу тебе».

Голос был успокаивающим и нежным. Ларри устало поднял глаза на мать. Он понял, почему она не торопится убивать его и спокойно ждет. Она не слышала, как Тень говорит с ним, но видела на его лице отчаяние, и ей хотелось прочувствовать этот момент как следует. Источник всех ее проблем побежден и вот-вот перестанет существовать.

«Давай же, – шептала Тень. – Я выбираю тебя. И никогда тебя не брошу, только впусти меня. Я буду защищать тебя, ты будешь в безопасности».

Защищать. Ларри прерывисто выдохнул. Он хотел этого больше всего – чтобы кто-то защитил его от женщины, которая выбросила его, как мусор, а теперь собиралась убить. И он всем своим существом потянулся к этой мягкой, успокаивающей тьме, которая не подведет, даже когда все остальное исчезнет.

И когда Тень вошла ему прямо в сердце, он почувствовал облегчение. Любовь больше не имела значения, боль притупилась, и ужасная беспомощность отпустила его, ее смыла волна холода, приятного, как лед, который приложили к ушибу. Он закрыл глаза, а потом открыл их и почувствовал, что видит все: и нашествие, и все принадлежащие Тени земли, и всех Ястребов. Удерживать внимание на таком количестве объектов было тяжело, этому надо учиться, поэтому он на несколько секунд застыл и только потом понял, что мир вокруг, обычный, тот, что видишь глазами, стал серым и размытым. Но даже в этих унылых красках Ларри увидел главное: лицо матери. Он и не думал, что оно еще способно что-то выражать, но сейчас на нем определенно было потрясение. Тень, которой она верно служила столько лет, предала ее – легко и внезапно перешла к новому хозяину, способному произвести куда больше тьмы.

Вода у края озера медленно начала покрываться ледяной коркой. С мертвого дерева разом упали все листья, осыпав Ларри шуршащим сухим дождем. Тело онемело, он теперь почти не чувствовал его, но это уже было и не нужно. Он стал чем-то большим, чем он сам.

Нашествие требовало его внимания, он должен был своей волей поддерживать волю солдат, но Ларри решил, что это сейчас не главное. Магус пыталась залезть в Тень, но все было тщетно – Ларри перекрыл ей доступ. Оказалось, достаточно просто пожелать, а желать он умел.

Он причинит этой женщине такую же боль, какую она причинила ему. Она все отняла у него – и поплатится, и будет платить каждый день. Убивать незачем, лучше он заставит ее страдать. Ларри сжал зубы. Он всегда думал, что гнев – это жаркое чувство, но ярость, которую он чувствовал, была удушающей и ледяной.

Женщина выглядела иссохшей, бесцветной, будто Тень вытянула из нее все соки, а теперь, покинув ее, не оставила ничего, кроме оболочки. Она неподвижно, без выражения смотрела на Ларри. Ему так хотелось увидеть на ее лице страх, но страха не было, она давно выжгла в себе такие сильные чувства. Ну ничего. Он придумает, как заставить ее умирать от страха, потому что имеет на это право, – она лишила его любви, и он лишит ее всего, что у нее осталось.