Магия света и тьмы - Лонели Шадоус

не могут встать из-за ветра. Мы нападаем на них отрубая головы и вырывая сердца.

В конце концов, последний монстр пал, сокрушенный и безжизненный. Мы втроём стояли в окружении тел своих врагов, выдыхая последние силы. Победа была заслуженной, но цена за неё высока. Я пошатнулась и упала. Голова кружилась слишком сильно, чтобы я смогла выстоять хотя бы минуту. Сердце бьётся громче обычного. Мне кажется, что я слышу только его. Ноги и руки онемели.

Слишком горячие ладони касаются моего лица. Я слышу беспокойный отчаянный голос.

— Тебе нужно держаться, не засыпай, — перевязывая мои раны сквозь шум в моих ушах говорит Хакон.

Я слышу, как он велит Рэйсензу срочно забрать меня и бежать во дворец. Меня, как маленького ребенка, передают в другие руки и в следующую секунду мы оказываемся на лошади скачущей вперёд. Гул людских голосов раздается позади в лесу, где только что произошёл бой.

— Прости меня, — шепчет Рэйсенз, — их не должно было быть так много в этой области, я проверял её вчера. Тебе нельзя спать, понимаешь? — требовательно кричит он, когда я проваливаюсь во тьму.

Сквозь темноту я чувствовала, как моё тело переносят куда-то. Мне казалось, что вокруг меня обернулась веревка и моё тело воспарило над землёй. Боль уже не ощущалась, осталось лишь желание погрузиться глубже в сон. Усталость, как паразит поработила всё тело, захватывая всё сознание.

Сначала ощущаю обжигающее тепло чужого тела, позже меня перекладывают на что-то мягкое, словно на кровать. Я из-за всех сил пытаюсь не провалиться в сон, страх смерти держит меня как может. Сердце бьется неуверенно, словно пытаясь найти выход из этой бездны. Тук… Тук… Я едва слышу его. Мои мысли становятся размытыми, словно пелена накрывает мое сознание. Сначала я вижу своё детство и мне кажется, что я сижу на мягкой траве облокотившись на дерево. Солнце слепит глаза. Чей-то смех раздаётся позади, я оборачиваюсь и вижу перед собой Рейнис. Она такой же ребенок, как и я, мы бегаем вокруг лужайки за бабочками и наш смех накрывает всё вокруг. Позже к нам присоединяется Хаконис, рассказывая увлекательные истории о сражениях с монстрами, которые он прочёл в книге. Я пытаюсь прогнать это прекрасное наваждение, потому что вспоминаю, что не могу помнить их детьми. Мы раньше не встречались. Меня накрывает огромной волной, в которой я захлебываюсь и тяну руки вверх, пытаясь за что-то ухватиться, выплыть отсюда. Но где я? В темноте моей безнадежности, я осознаю, что это может быть последними мгновениями моей жизни. Лёгкие горят огнем. Боль и страх смешиваются в одно неразличимое ощущение, которое заставляет меня дрожать.

Я думаю о том, что пережила за всю жизнь, вспоминаю хорошее и плохое. Заставляю себя цепляться за каждый момент, проходящий мимо. Я кричу, что есть сил цепляясь за жизнь. Я прошла так много, но моя жизнь была ужасна коротка. Весь этот год я боролась за себя, за каждый новый день. И как бы сильно мне не хотелось сдаться… Я себе этого не позволю! Желание жить и бороться — сильнее пронизывает мою душу, но тело моё ослаблено, и я не уверена, что смогу вернуться к жизни. Слова прощания, которые я хочу сказать, заклинаются на губах, но я не могу их произнести. Нет! Нет! Не время прощаться. Я не позволю себе умереть! Противоречия в моей голове борются, и одна сторона пытается утянуть меня на дно, усыпить, а другая готова цепляться зубами за землю, лишь бы выжить.

Появляются различимые голоса, и я иду к ним, но мое сознание все больше уплывает, а я боюсь умереть. Внезапно, я ощущаю прикосновение к своей руке, и я понимаю, что кто-то не отпускает меня. Я чувствую тепло и заботу, которые проникают сквозь холод моего тела. Плоть всё сильное болит, кажется, что миллионы игл одновременно протыкает моё тело насквозь. Ощущения становятся всё сильнее. Но это не вселяет в меня ужас. Боль — вселяет надежду. Если я её чувствую, значит — живу.

Свет мелькает из стороны в сторону, и я начинаю видеть происходящее вокруг. Мадлен касается моего тела. На её руках вздулись вены, а лицо покраснело и с него капает пот. Вот откуда у меня взялась такая боль, девушка делает всё, что в её силах, чтобы закрыть все мои раны. За руку меня держит Хаконис и его слезы залили всю ладонь из-за чего раны, которые ещё не исчезли пощипывают. Я мотаю головой и в углу замечаю Рейнис, прижимающую руки к лицу боясь взглянуть в мою сторону. Понимаю, что она тоже плачет. Не думала, что кто-то действительно ощутит страх потерять меня, кроме родителей, но видя своих друзей, понимаю, что уже давно не одна, мы единое целое.

— Ты проснулась! Я так боялся, что больше не поговорю с тобой, — вскочил принц, внимательно всматриваясь в моё лицо.

Его опухшие от слез глаза и мокрые ресницы сделали лицо ещё красивее, чем когда-либо.

— А нечего было избегать общения со мной на этой недели, — пошутила я, — будет тебе уроком.

Мой голос был тихим и хриплым, но Хаконис всё равно засмеялся.

— Если это был способ преподать мне урок, то ты пугающая женщина, — пошутил он в ответ переплетая наши пальцы.

Рейнис бросилась обнимать меня, из-за чего из моей груди вышел хрип. Тело словно бросали об камни.

— Ещё раз пойдешь куда-то без меня, и я отрублю тебе ноги! — угрожает подруга и я охотно ей верю.

— В следующий раз обязательно возьму тебя с собой, — откликаюсь я, за что получаю удар в плечо.

Кажется, что у меня там что-то сломалось.

— Ты мне больше нравилась, когда сидела в углу и не совалась в опасные места, — ворчит Рейнис.

— Ты мне тоже очень нравишься.

Я поняла, что моё тело накрыто лишь одной легкой простынёй и на мне полностью нет одежды. Пытаюсь приподняться на локтях, но чувствую, как каждая кость ноет.

— Не двигайся пока что, — говорит Мадлен, всё ещё применяя ко мне магию.

Её темные длинные волосы в этот раз распущены и падают на плечи. Девушка в одной лишь ночнушке, значит, меня довезли сюда до рассвета.

Как они успели доставить меня так быстро? Как перенесли через стену? Где Рэйсенз? Я точно помню, что именно он держал меня на руках.

— Можешь пробовать сесть, — говорит она мне, и я стараюсь из-за всех сил борясь с кружащейся головой.

Ноги ватные и когда касаются холодного пола — просто не могут устоять и ослабевают. Встать не