Война ордена - Бен Каунтер

Империум требовал от своих миров исполнения трех повинностей. Во-первых, они должны были платить десятину. Во-вторых, никогда не привечать на своей территории врагов. И в-третьих, что, вполне вероятно, было особенно важно, планетарные правительства были обязаны отслеживать наличие у граждан псайкерских способностей, а тех, у кого они выявлялись, передавать в руки агентов Империума. В качестве последних как раз и выступали представители Инквизиции, чьи оперативные сотрудники проверяли, насколько тщательно конкретные миры относятся к своим обязанностям по вычислению псайкеров, а также Адептус Астра Телепатика, проверявшие пойманных колдунов на пригодность к использованию на благо Империума. Те же, кто оказывался слишком слабым, чтобы устоять перед соблазнами варпа, или те, кто, напротив, был чрезмерно силен, чтобы его можно было контролировать, переправлялись на Терру, и больше их никто и никогда не видел.

Именно для этих целей и служили Черные Корабли. Из миллионов псайкеров, оказавшихся у них на борту, выживали единицы, которых впоследствии учили противостоять искушениям и безумию Хаоса, являвшихся подлинным бичом всякого, кто обладал этим даром. Остальных содержали на полных ужаса и боли тюремных палубах, заковав в подавляющие ментальные способности кандалы. Многие узники знали, что им никогда не вернуться оттуда, куда их везет Инквизиция. Другие, зачастую происходившие с диких миров, просто не могли понять, где они оказались, поскольку никогда и не слышали об огромной космической империи, и сходили с ума от ужаса. Иные из них пытались даже устраивать бунты, но неуязвимые для колдовства охранники и псайк-дознаватели Адептус Астра Телепатика крайне редко упускали возможность учинить над непокорными пленниками расправу, которая показалась бы жестокой даже по меркам Империума.

Правда о существовании Черных Кораблей не подлежала распространению среди гражданского населения. И только высокопоставленные чиновники знали о них что-то, помимо рассказываемых шепотом легенд, хотя даже губернаторы могли лишь догадываться, что происходит на борту этих звездолетов или где те появятся в следующий раз. И никто, даже сами инквизиторы, несшие свою тяжкую службу на Черных Кораблях, не знал, что же происходит с ордами отбракованных псайкеров, когда тех доставляют на Терру. Известно было лишь, что Галактику бороздят тысячи подобных кораблей, идущих по долгому, полному ужаса маршруту от священной прародины Человечества и обратно, везущих богатый урожай псайкеров в самое сердце Империума. На стенах каждого такого звездолета за многие тысячи лет скопились следы псайкерских страданий, агонального ужаса и мук бесконечных испытаний. Многие пленники так и умирали на Черных Кораблях, и их души навсегда оставались здесь, блуждая по мрачным коридорам. Другие же источали столь мощную злобу и страх, что те проникли в самую суть Черных Кораблей и их эмоции эхом звучали в этих стенах.

Не раз и не два эти суда так и не возвращались на Терру. Порой причиной тому становились нападения пиратов, не слишком обеспокоенных страшными слухами, ходившими вокруг Черных Кораблей, а порой их уничтожали и попутные крейсера ксеносов. Бывало и так, что звездолет просто сбивался с пути во время варп-перехода, и тогда даже самые лучшие системы сдерживания не могли помешать хищникам Хаоса поселиться в телах столь драгоценного груза. В этом случае псайкеров ждала незавидная участь — пирующие чудища рвали на части их души, пожирая пленников заживо. Кошмарные события, разворачивавшиеся на заблудившихся звездолетах, не мог представить или вынести ни один нормальный человек. «Провозвестник гибели» как раз и являлся таким пропавшим в варпе Черным Кораблем.

Сарпедон ощущал, как боль сочится по влажному черному полу, стекает по похожим на огромные кинжалы стальным колоннам и капает с ребристой поверхности высокого свода. «Провозвестник гибели» когда-то был наполнен перепуганными мужчинами, женщинами и даже детьми — псайкерами, переправляемыми на Терру, — а затем заблудился в варпе, и немыслимо древнее судно окончательно стало юдолью ужаса и страданий.

Воющие Грифоны бежали через зал, стреляя изо всех стволов. Люди Сарпедона встретили их плотным заградительным огнем, и уже в следующую секунду битва начала уносить жизни. Валились на палубу Грифоны, падали убитые первыми выстрелами Испивающие Души. Сарпедон укрылся за массивной глыбой, оторвавшейся некогда от ребристого потолка, и оглянулся в направлении высокого арочного прохода, уводящего к комплексу тюремных камер — темному лабиринту, чьи коридоры, казалось, противоречили правилам геометрии и логики.

— Салк! Удерживайте фланги! Остальным отступить! — приказал командор.

Сержант Салк со своими людьми закрепился на фланге среди стальных обломков, некогда составлявших часть потолка. Испещренные знаками печатей псайканы, они обрушились, когда «Провозвестник» беспомощно болтался в варпе.

Десятки Испивающих Души устремились туда, в то время как остальные вернулись к Сарпедону и теперь обстреливали проходы.

Командор увидел лорда Мерчано, узнав того по яркому свету, исходящему от лезвия топора. Над головой библиария Воющих Грифонов сверкал энергетический ореол. В это мгновение Сарпедон мог думать только об этом противнике — они наконец-то встретились лицом к лицу, и командор понимал, что другого шанса справиться с Грифонами не будет. Если, конечно, шанс вообще был.

Противники уже пошли врукопашную, перепрыгивая через пыточные блоки и врезаясь в самую гущу Испивающих Души. Те не оставались в стороне и тоже бросались навстречу своим врагам. Последовал общему примеру и сам Сарпедон, схлестнувшись с офицером, который вращал силовым мечом так, словно держал в руках легкую шпагу. Судя по меткам на наплечнике красно-золотой брони, богато украшенной знаками героических побед, командору противостоял ротный капитан.

Клинок с гулом устремился в горло одного из Испивающих Души, но был остановлен взмахом силового посоха, и Сарпедон оказался между капитаном и намеченной им жертвой.

Воющий Грифон не носил шлема. Он был подлинным ветераном, его обветренная кожа несла на себе печать возраста, казавшегося просто немыслимым для космического десантника; а с его изборожденного шрамами и явно неоднократно зашивавшегося черепа свисали жидкие пряди седых волос. Капитан дернул мечом, отводя в сторону силовой посох, и ударил командора коленом в грудь. Тот присел на задние лапы и был вынужден резко вскинуть в воздух передние, чтобы их не отсекло энергетическим клинком.

— Капитан Борганор, Десятая рота, — процедил сквозь зубы Воющий Грифон. — Приятно убить тебя.

Время словно остановилось. Сарпедон погрузился в самые черные глубины своего сознания, в первобытный мрак, кипящий псайкерской мощью. Теперь он мог слышать крики тех, кто погиб на «Провозвестнике гибели», чувствовать всю глубину ужаса, в которой тонул разум. Используя свой грубый дар, Сарпедон подхватил эхо этих голосов, этих обезумевших душ, чья кровь насквозь пропитала стены Черного Корабля.

Именно по этой причине командор и выбрал «Провозвестник гибели» в качестве поля битвы. Ментальный след, оставленный бывшими узниками, значительно усиливал собственные способности командора. Здесь Ад обретал особую власть.