Нежная буря - Джайлс Блант

— Этому человеку было все равно, вижу я его лицо или нет. Это тоже меня пугало. Однажды, когда в комнате была Мадлен, он стянул с меня наволочку.

— Он приходил все время, пока вы были здесь? Регулярно?

— Не совсем так. Он являлся раза три-четыре, еще в начале. После этого я больше его не видел. Впрочем, это не значит, что он не приходил. Я ведь был заперт в спальне.

— Но после, скажем, второй недели вы никогда его не видели?

— Мне кажется, нет. У нас все время были включены новости, и я знаю, что он исчез после убийства Дюкетта. Я это помню, потому что перед этим он меня очень запугивал. Впрочем, после смерти Дюкетта они все меня пугали. Я боялся, что он явится и еще больше взвинтит их, но если он и приходил, я его не видел. — Неожиданно Готорн поднялся. — Пожалуй, я сделал для вас все, что мог. А теперь, если вы не возражаете, я бы очень хотел отправиться домой.

Кардинал пошел на кухню поблагодарить хозяина.

— Не стоит благодарности, — ответил Ламотт. — Жуткие вещи тут творились. Жуткие. Я рад, что это все-таки не тот дом. Ну, не тот, в котором они…

— Конечно, — согласился Кардинал. — Еще раз спасибо.

— А это тот, кого они тогда похитили, да? Дипломат?

— Боюсь, я не имею права ничего вам рассказывать, пока идет расследование.

— Тридцать лет прошло! Долго же оно у вас идет.

— Знаете ли, — отозвался Кардинал, — тише едешь — дальше будешь.

— Ну да. Если вам кажется… Что-то не так?

— Окно, — пробормотал Кардинал, обращаясь скорее к самому себе. — Шпиль. Там, вдали.

— Собор Святой Агаты. Это до сих пор самое высокое здание в наших местах.

На фоне темной тучи неоготические очертания собора выглядели весьма живописно. Кардинал вынул из кармана фотографию четырех улыбающихся террористов. Вид из окна казался другим: снято было летом, и деревья были покрыты листвой. Но вид на другую сторону улицы ничуть не изменился: тот же коричневый деревянный дом, длинный, одноэтажный, с пологой крышей, с толстым кедром рядом; а справа, над далекими крышами, — шпиль собора святой Агаты.

— Это сделали здесь, — объявил Кардинал. — Фотографию сделали в этой комнате.

— Точно, — согласился мистер Ламотт, заглядывая ему через плечо. — Вот дом на той стороне улицы. А вот церковь.

Кардиналу не терпелось рассказать Делорм, но когда он сел в машину, то увидел, что Готорн всхлипывает на переднем сиденье, как ребенок, а Делорм, кажется, пребывает в замешательстве: он никогда раньше не видел ее в таком состоянии.

Они подождали минуты две. Готорн вытащил платок и вытер глаза, тщательно высморкался и устало откинулся на спинку кресла.

— Господи, — проговорил он, медленно качая головой взад-вперед. — Хотите знать, что было глупее всего?

— Конечно хотим, — ответил Кардинал.

— Я им это сказал в первый же день. Они меня посадили, надели на меня мешок, приковали меня наручниками к кровати. Поздравили друг друга с великой победой и так далее. И когда наконец наступила тишина и их осталось в комнате только двое, я сказал: «Mes pauvres amis,[22]вынужден вас разочаровать. Видите ли, на самом деле я даже не англичанин. Так что если вы полагаете, что правительство ее величества хоть пальцем пошевельнет, чтобы меня спасти, вы глубоко заблуждаетесь».

Делорм взглянула на него:

— Вы не англичанин?

— Нет, мадам. И это забавнее всего. — Готорн потряс головой, словно восхищаясь людскими причудами. И заметил даже, казалось, с некоторым удивлением: — Я ирландец.

Остаток дня они отдали томительной скуке, знакомой современным путешественникам. Сначала они под дождем поехали в аэропорт Дорваль, где им пришлось долго ждать, причем ожидание усугублялось нежеланием компании «Эйр-Канада» сообщить какую бы то ни было информацию за исключением «гололедицы в провинции Онтарио». Оба вынули телефоны. Кардинал позвонил Масгрейву.

— Запишите в раздел «Достоверные факты», — сказал ему Масгрейв. — Леон Петруччи не приказывал убить вашего парня, и не приказывал Полю Брессару скормить его труп медведям, и не писал эту записку.

— Почему такая уверенность?

— Потому что Леон Петруччи мертв.

— Мертв?

— Да. Леон Петруччи абсолютно, непоправимо, на сто процентов мертв. Два месяца назад ему сделали в больнице Торонто очередную операцию, после чего он впал в кому и так из нее и не вышел. Он умер на прошлой неделе, в четверг, задолго до того, как жертва появилась в Алгонкин-Бей.

— А почему о его смерти не сообщили в газетах?

— Сообщат. Он лежал в больнице под чужим именем.

— Но вы уверены, что все так и есть?

— Кардинал, я работаю в Конной полиции. Организованная преступность — это наша сфера. Уж поверьте, Майлза Шекли мог убить кто угодно, только не Леон Петруччи. И раз уж мы заговорили о межведомственном сотрудничестве, — язвительно добавил Масгрейв, — хотел бы от души поблагодарить вас за своевременное сообщение о том, что Сквайр подал в отставку. Всегда приятно, когда тебя держат в курсе событий.

— Извините. Не было времени вам позвонить. Знаете, Сквайр все-таки в конце концов оказался нам полезен.

— Наверняка по чистой случайности. Между прочим, мой человек в разведке утверждает, что давление шло с самого верха. Вчера утром к ним пришел — не позвонил, а именно пришел — сам Джим Калтер. Знаете, кто такой Джим Калтер?

— Знакомое имя.

— Замдиректора Оттавского управления разведслужбы, настоящая скотина, тоже бывший лошадник, так что я его знаю как облупленного. В общем, через два часа после дружеской беседы Джима Калтера с сотрудниками Торонтского управления разведслужбы Келвин Сквайр вылетает с работы. Сами делайте выводы. Может, Сквайр и сам ушел, но, думаю, скорее его ушли.

— Мы установили, почему разведка выслеживала Шекли. Они не хотели, чтобы всплыло, что Рауль Дюкетт был убит осведомителем ЦРУ. Причем этого осведомителя опекал агент, работавший в Объединенном антитеррористическом отряде.

— Ого. Ну да, такое вряд ли украсит их светлый образ.

— Послушайте, у вас есть кто-нибудь, кто может «состарить» человека с фотографии?

— Конечно есть. Например, Тони Кэтрелл.

— У вас есть его телефон?

Наступило молчание.

— Вы меня слышите? — окликнул его Кардинал.

— Слышу. Просто думаю… Знаете что? Не надо Тони. Тони — как робот. Все знает о компьютерных программах, но… как бы это сказать… он холодный, как рыба. Нет, идите лучше к Мириам Стэд, она работает в торонтской полиции.