Левый берег Дона - Александр Масалов

- Будут, папа. Не сомневайся.

- Может, я уже дедушка на втором или третьем месяце?

- Пока нет. Но в планах такое есть...

Поговорив с отцом, я несколько минут сидел в задумчивости. Не рано ли я сказал о своем чалтырьском проекте? Современный российский предприниматель живет как на вулкане. Никто не знает, что будет завтра. Особняками в России обзаводятся либо дураки, либо те, кто уже купил пару-тройку объектов недвижимости за рубежом. А вдруг грянет путч или произойдет кардинальная смена курса? Тогда сразу потеряешь всё...

Я, собственно, решил построить дом в Чалтыре только из-за отца. С большей охотой я бы купил особняк в Срединоземноморье. Но отец туда на ПМЖ не поедет. Он относится к тем людям, кто родился в совдеповском гетто и не в состоянии представить себя в другом качестве.

"Я здесь родился и здесь умру... - сказал он мне как-то. - А ты, сынок, делай, как считаешь нужным..."

Нет, я правильно сделал. Пусть порадуется за сына и привыкнет к мысли, что жить в дерьме не обязательно. К хорошему привыкают быстро. А я за полгода накоплю денежек и куплю особняк где-нибудь подальше от бывшего совка.

Может, удастся уговорить, и он уедет. По деньгам я его проживание за границей осилю...

***

Я снял трубку и позвонил заму:

- Вадим, зайди ко мне. Поговорить надо.

- Можно через пять минут, Станислав Алексеевич? У меня клиент...

Вадим Башкатов сел в кресло, закинул ногу на ногу и весь обратился во слух.

- Сколько щитов установил "Факел"? - спросил я.

- Двадцать шесть, - тут же откликнулся Вадим. Как будто он ждал этого вопроса. - В разных концах города. Три щита есть даже на загородной трассе.

Я достал сигарету, закурил и придвинул калькулятор. Потыкал пальцем в клавиатуру и сказал:

- По самым усредненным оценкам "Факел" заработал миллиона полтора. А может и два.

- Один восемьсот, - уточнил Вадим.

- Выгони агента, который работал с клиентом и который упустил такой заказ! - распорядился я.

- Сейчас его нет в офисе. Завтра придет - я его поставлю в известность.

- "Факел" надо гасить, - сказал я. - Он меня раздражает.

- Отмудохать директора? - предложил Вадим.

- Слишком мелко. Организуй на завтра акцию. Пусть поздно вечером твои мальчики обольют щиты керосином и подожгут. Для отмазки из баллончиков с краской надо нанести на опорные конструкции свастику РНЕ.

- На это нужно как минимум пять человек, - подумал вслух мой зам. - По городу пойдет звон. Рано или поздно в "Факеле" узнают, кто спалил щиты.

- Пусть звон идет. Бояться будут - следовательно, будут уважать. Лишь бы прямых улик не было. Если щиты обновят, акцию повторить. Сомневаюсь, что после этого кто-нибудь захочет иметь дело с "Факелом". А поставить у каждого щита круглосуточный пост охраны практически невозможно.

- Не вижу проблем. Надо - организую. А вы, шеф, не опасаетесь, что они ответят тем же?

- Факельцы знают, какая у нас "крыша". Так что не посмеют. А если с мозгами у них есть проблемы и они развяжут войну, им не выстоять. Мы - фирма богатая, можем себе позволить восстановить за свой счет десяток-другой щитов. То, что для "Факела" серьезные проблемы, для нас - мелочь, о которой не стоит и вспоминать... Иди, работай.

Сигарета догорела до фильтра. Я аккуратно раздавил окурок в пепельнице, достал из бара коньяк и чертыхнулся. Никак не могу запомнить, что я уже не пешеход...

- Оксана, - сказал я в селектор. - Приготовьте мне чашку чая. Да покрепче.

***

Дожидаясь чая, я снова закурил. Через несколько минут дверь отворилась, но это была не секретарша с подносом. В кабинет, переговариваясь, вошли пятеро мужчин.

Четверо из них - холеные, представительные, среднего возраста, - были мне совершенно незнакомы. Шествие замыкал Генка. Его вареная джинсовая пара, кроссовки и черная водолазка резко контрастировали со строгими костюмами незнакомцев.

- А вот это и есть тот самый Станислав Алексеевич Полонский, о котором я вас все уши прожужжал! - сказал Муха, указывая на меня.

- Добрый вечер, господа! - произнес я, выходя из-за стола. - Чем обязан?

- Это москвичи, - сказал Генка. - Уже приехали.

- А-а... - сказал я. - Тогда давайте знакомиться.

Я обошел каждого, здороваясь за руку. Они представлялись. Фамилии были мудреные - польско-украинские. Или просто еврейские, претерпевшие русификацию. С первого раза фиг запомнишь. Только у одного фамилия была русская.

- Васильев, - сказал худой сутулый мужчина в очках. - Олег Сергеевич.

И голос, и фамилия показались мне знакомы. Замявшись, я отступил на шаг и оглядел его с головы до ног. Ему было не больше тридцати пяти лет. Почти ровесник.

- Как-как? - переспросил я. - Васильев... Простите, вы никогда не работали в журнале "Криминальная Россия"?

- Работал. В прошлом году ушел.

- Тесен мир, - сказал я. - Мы с вами знакомы виртуально - по телефону... Вы ушли из-за меня?

- Нет, Станислав... Алексеевич. В концерне больше перспектив. И денег. Поэтому, когда мне сделали предложение, я согласился.

- Очень рад за вас, Олег... Сергеевич, - сказал я и вернулся за стол. Гости сели в кресла и на диван. - Как добрались?

- Доехали нормально, - ответил один из них. - Только спали плохо. Поезд дважды пересекал российско-украинскую границу - всю ночь хохлы шерстили. То один паспортно-таможенный досмотр, то - другой...

- Бывает, - сказал я. - Надолго к нам?

- На три дня. Думаю, управимся.

- Тогда не будем гнать лошадей. У нас будет время и познакомиться, и о делах поговорить, и достопримечательности посмотреть... Кстати, о времени. Уже поздно. В гостиницу сейчас устроиться весьма проблематично... Геннадий Дмитриевич, где бы нам гостей разместить на три дня?

- О, не беспокойтесь, - сказал Шидлевский. - Мы приехали еще днем. Остановились в "Интуристе". Комнаты 403 и 404.

- Очень хорошо, - сказал я. - Значит, так. Всех гостей Дона принято потчевать раками. Не сезон, но раков мы вам организуем. Прямо сейчас. На охоту - в низовье Дона - поедем завтра. Ну а послезавтра - посмотрим город и окрестности... Возражений нет?

Гости не возражали.

- Спускайтесь к машинам, - сказал я. - Я сделаю пару звонков и присоединюсь к вам.

***

Никому звонить я не стал. Едва москвичи вышли, сунул сигарету в рот и щелкнул зажигалкой.

"Неужели это происходит со мной? - второй раз за этот день подумал я. - Неужели я стану редактором газеты?"