Звездный Оракул - Пол Дж. Макоули

— А может, продавать мочу и кал тоже?

Тюремщик задумался, но потом отказался:

— Нет. И дело не в гигиене. Это вопрос мифологии. Снижается образ. Герои не должны иметь обычных человеческих свойств.

Так и надо сделать, подумал Пандарас. Сжечь тряпку прямо перед носом у этого змея.

— Ко мне приходил Энобарбус, — сообщил Йама. — Похоже, они нашли компромисс.

Пандарас высунулся в окно и велел солдатам убраться подальше и не разводить вонь у них под носом. Они рассмеялись, и тот, что моложе, спросил:

— Собираетесь обсуждать побег? Не беспокойтесь, мы не будем слушать, так даже веселее.

— Мы пойдем выпить чаю, — добавил его товарищ. — Нас не будет пару минут.

Уходя, молодой обернулся и крикнул:

— Если полезете через крышу, берегитесь, вся черепица сгнила.

И, покатываясь со смеху, стражники стали спускаться с лестницы.

— Никто не воспринимает меня всерьез, — пожаловался Пандарас. — А ведь мне приходилось убивать людей, а уж с этими двоими я справлюсь без проблем.

— Тогда тебя убьют их товарищи. Я этого не хочу. В любом случае нас слушают машины, а еще больше машин — стерегут. Солдатам скучно, они знают, что стоят здесь только для виду.

— Убери машины, разрушь их!

— Я с этим покончил, Пандарас. Энобарбус сообщил мне, что он продолжает ходатайствовать о сохранении мне жизни.

Он хочет, чтобы мы сражались бок о бок. Разумеется, я отказался ему помогать.

— Она забрала твою силу, правда? Как же я, дурак, этого раньше не понял! Ну, я бывал в местах и похуже! Я вытащу нас отсюда!

— После казни они тебя отпустят, ты находишься здесь только как мой слуга, в виде одолжения мне.

Пандарас отшвырнул поднос. Он со звоном полетел на пол. Гранаты и манго треснули, сок забрызгал синие плитки пола.

— Я умру с тобой, господин.

— Я не готов умирать, Пандарас. Но готов двигаться дальше. Ты должен оставить меня. Но ты можешь кое-что для меня сделать. Это тяжело, но я уверен, ты справишься. Я хочу, чтобы ты помнил меня. Хочу, чтобы ты отправился в туземные племена и рассказывал им обо мне.

— Я все сделаю. И прежде чем они тебя казнят, я убью столько этих гадов, сколько смогу. Я разнесу этот городишко…

Пандарас плакал, хватая воздух ртом; слезы градом катились по его лицу, капали с подбородка. На серой шелковой тунике расплылось мокрое пятно.

— Нет! Успокойся! Послушай. — Голос Йамы стал тише, Пандарасу пришлось присесть рядом с ним, чтобы уловить слабый шепот. Йама погладил мальчика по гладким блестящим волосам, и Пандарас перестал наконец плакать. — Слушай, повторил Йама. — Я хочу, чтобы ты жил. Ты сам теперь можешь творить чудеса, только не знаешь этого. Ты поцеловал кровь, выступившую на моих глазах, и машины в моей крови изменили машины в твоей. Я рассказывал тебе о мельчайших машинах в нашей крови — это дыхание Хранителей. В моей крови они преобразовались, а теперь и в твоей — тоже. Просто капля твоей крови, Пандарас. С вином или водой. Одна капля в таком количестве жидкости, чтобы по глотку хватило на сто человек.

— Узабио хочет продавать твою кровь, господин. Может, стоит ему разрешить.

— Нет гарантии, что ее выпьют, — серьезно возразил Йама. — Ты помнишь младенца зеркальных людей?

— Помню, что его окружили светлячки.

— Потому что он преобразился. У него возникло самосознание. Кафис спас мне жизнь, но ему в голову не могла прийти ни единая мысль, кроме тех, что люди его уже передумали десять тысяч раз. Тогда я не знал, что могу его преобразить, и хочу теперь это исправить. Ты должен сделать это за меня.

Всего одна капля крови, Пандарас! Преобрази туземные расы, дай им самосознание!

— Я сделаю это, только если ты спасешь себя, господин.

А иначе я умру вместе с тобой.

— Все, что сотворили Хранители, имеет свою цель. Часто мы не можем ее понять или думаем, что понимаем, но сами видим лишь то, что хотим видеть, а не то, что там действительно есть. К туземцам относятся с пренебрежением, потому что им не дано развиваться. Мой отец запретил охоту на людей, а до этого амнаны убивали рыбарей, как животных. Но туземцы — больше, чем животные, хотя, может быть, и меньше, чем люди. Ты изменишь их участь, Пандарас!

— Пойдем со мной, господин! Не пугай меня такими разговорами. Я просто посыльный из трактира, по ошибке попавший в это великое и ужасное приключение. Я — твой оруженосец. Я подаю тебе еду, чиню рубашки, содержу в порядке оружие, не делай из меня больше, чем я есть.

— Ты сам меня нашел, Пандарас. В этом огромном мире ты нашел меня и спас. И ты пошел за мной в самое гнусное место в мире и вытащил меня из ямы. Сделать тебя чем-то большим? Мы все — нечто большее, чем мы есть, надо только это понять.

У Йамы снова стал тот отсутствующий вид, которого так боялся Пандарас. Его господин пробирался сквозь путаницу мыслей — собственных воспоминаний, воспоминаний черной машины из шахты в Стеклянной Пустыне. Наконец он сказал:

— Есть места, где пространство и время не существуют.

Они образуют мост между настоящим и тем временем, когда их сотворили. Сквозь эти зоны можно пересечь расстояния, которые требуют многих световых лет. Звездоплаватели о них знают…

— Господин, не мучай себя, пытаясь понять ложь этой твари!

Йама схватил Пандарас за руку чуть выше культи.

— Уверен, префект Корин меня все еще ищет, но есть места, куда я могу уйти, а он не сможет за мной последовать.

Может, я уйду туда не в первый раз… Река глотает собственный хвост, Пандарас. Скоро я увижу, как это происходит.

Стоял прекрасный жаркий день. Мириады крошечных суденышек роились вокруг черной баржи, которая в сопровождении двух галиотов и флайера везла Йаму и весь состав суда к месту казни. В воздухе носилось ощущение праздника. На свежем ветру потрескивали яркие паруса скифов, пирог, яликов, пинасс, яхт и катеров, в которых теснились любители зрелищ. На одном из плотов разместилась сотня полуголых потных барабанщиков, неустанно выбивающих длинные ритмичные дроби. С сампанов торговцы продавали еду, вино, сувениры, шутихи и петарды. Люди поднимали вверх детей, чтобы они посмотрели на злого мага. Дети постарше бросали в воду ракеты. Моторные лодки мешали парусным, вспыхивали споры, в которых цветистые ругательства заменяли аргументы. Волна от сияющего хромом скоростного катера перевернула целый плот с пьяной публикой. Люди вплавь вернулись на плот, влезли на него и продолжили попойку.

Флотилия прошла мимо странной группы шестиугольных колонн, вокруг которых расплывались заросли красных водорослей, сносимых сильным речным течением. Дальний берег виднелся едва заметной серой полосой. А впереди череда черных дождевых туч обозначала место падения реки через край мира.