Обреченная - Татьяна Серганова

— Мне кажется или я что-то пропустил?

«Да что же это такое, а? Они издеваются что ли? Почему именно в такие моменты?» — мысленно взвыл Феникс, отрываясь от девушки и поглядывая на братца, что продолжал с интересом их разглядывать. А вот взгляд Соколова, был совсем далёк от свойственного милым Птахам Фениксам, и больше походил на ястребиный, такой же проникновенный и свирепый.

Девушка вспыхнула ещё сильнее и попыталась слезть с колен и поправить задравшийся подол юбки.

— Здравствуй, Сергей, — пробормотала она и села рядышком, сцепив руки в замок.

— Привет. А я всё думал, о чём таком намекал Саид, когда отправлял меня сюда. А тут вот, значит, что получается… Ну, от Димы всего можно было ожидать, но ты. Даже удивительно. Хотя, меня это не касается…

— Совершенно верно, Серый, — процедил Феникс, моментально утратив остатки благодушия. — Тебя наши взаимоотношения совершенно не касаются.

— Мальчики успокойтесь, сейчас не время и не место выяснять отношения, — Настя быстро вскочила и встала между ними. — Серёж, отправляемся?

— Да, машина ждёт нас у ворот. Дим, я не хотел тебя обидеть, — быстро добавил он.

— Всё нормально, — отмахнулся тот, поднимаясь и подходя ближе к Ведьме. — Только я не понял, какая машина? А как же сфера перехода?

— Разве Саид не сказал вам, что дом защищён от любого проникновения извне?

— Да, но мы-то сейчас не в доме.

— Территория его резиденции полностью под охранкой. Сюда может проникнуть только он.

— Но ведь ты создатель этой охранки, неужели не придумал никакой лазейки.

Страж ухмыльнулся и покачал головой:

— Дима, я создатель, а не владелец. Это разные вещи. И нет, лазейки я не оставил. Своей репутацией я всё-таки дорожу. Это ваши вещи? — он кивнул в сторону сумок.

— Наши. А машина откуда?

— Саид одолжил. Переноситься у всех на виду мы не можем, слишком много внимания к себе привлечём. Отъедем подальше, в одно безопасное место, и оттуда двинемся дальше магическим путём.

Машина, которую выделил им Саид, была под стать своему хозяину — Rolls-Royce Ghost. Неприлично дорогой, блестящий и очень комфортный. От этой машины за километр несло деньгами, лоском и самодостаточностью.

Феникс быстро обошёл машину по кругу и не сдержал восторженного свиста.

— Хорошая машинка.

— Даже не мечтай, Соколов, порулить не дам, — ответил Оборотень, что в лёгкой рубашке с закатанными рукавами и чёрных классических брюках, вышел их провожать. — Азам довезёт вас до нужного места и вернётся назад.

Невысокий пожилой араб, что стоял рядышком, почтительно поклонился.

— Спасибо, Саид, — Сергей бросил сумки в багажник и подошёл к нему, чтобы пожать руку. — За всё.

— Сочтёмся, Страж, — белозубо улыбнулся араб, и повернулся к Насте. — Жаль, что нам не удалось познакомиться поближе, юная леди.

— Леди, занята, — фыркнул Димка, ловко притягивая девушку к себе. — На чужой кусок не разевай роток.

— Что?.. Очередная русская поговорка?

— Так точно. Переводится просто — ещё немного вольности и получишь в глаз.

— Дима! — потрясенно ахнула Настя и поспешно произнесла. — Простите, он шутит.

Вот и нисколько он не шутит, Ведьме давно уже пора понять, что за своё Феникс будет драться до последнего. Но спорить не стал.

Помахал Саиду и залез в машину сразу после Насти. Сейчас Серый закончит раздавать реверансы, и они смогут, наконец, тронуться в путь.

Феникс — огненная птица, созданная из солнечного света в самом сердце пламени, и приближение своей родной стихии чувствует задолго до возникновения огненного очага.

Инстинкты сработали мгновенно, ещё до того, как мозг среагировал на опасность.

Последнее, что Дима увидел, прежде чем крепко обхватить девушку, создавая вокруг неё огнеупорный кокон, это недоуменное выражение в таких родных карих глазах, когда Настя повернулась к нему; едва уловимое для глаз движение мягких и чувственных губ, когда Ведьма хотела спросить, что происходит…

И всё исчезло в огненном безумии.

Пламя ревело, бушевало и сжирало всё вокруг, стремясь уничтожить всё, что было на его пути. Впервые, за всё время существования, Фениксу стало страшно. Не за себя, а за самого дорого и родного человека.

Сцепив зубы, он принялся всё быстрее и настойчивее напитывать кокон силой, совершенно не обращая внимания, что его самого уже почти нет. Огонь, что не смог получить причитающуюся ему жертву, теперь от злости и бессилия пожирал своё собственное дитя, что продолжало так отчаянно сопротивляться, не взирая на адскую боль. И вместо того, чтобы спастись самому, прятал эту девчонку от пламени, отдавая собственные силы на её спасение.

А боль была всепоглощающей. Диме казалось, что он сам сплошной сгусток оголённых нервов.

«Отдай мне её… отдай… и будешь жить, дитя Света», — шептало пламя, оставляя страшные ожоги на руках и выжигая кислород из лёгких.

«Нет».

…И внезапно всё разом исчезло в чёрной паутине бесконечности, где Феникса больше не было. Здесь вообще ничего не было, лишь абсолютная, безжизненная пустота.

«Настя… прости…»

Наверное, каждый, хотя бы раз в жизни, но пережил это страшное состояние — «до» и «после». Вот только миг назад дышала им, а он мной… и, вдруг, мгновение… и дыхание остановилось. И ударивший шквал огня, беда, которую совсем не ждали, беспощадно разделила жизнь пополам. Появилось чувство дежавю, и второй полосой видения появилась картинка с аварией Разина, тот же столб огня, который нещадно лизал останки автомобиля, в котором находились он и его жена. До чего же схож сценарий: я, мой любимый в автомобиле и бушующая огненная стихия.

Я настолько была поглощена мыслями о Димке, о тех безудержных чувствах к этому мужчине, что по началу и не поняла, что произошло. Моим мозгом в тот момент дирижировали гормоны, и он работал только в одном направлении — он млел от количества эндорфина, дофамина и окситоцина. Интуиция молчала, сущность блаженствовала, как и её хозяйка. И тут…

Димка, внезапно схвативший и прижавший к себе так сильно, что трудно дышать. Быстро повернулась к нему, чтобы спросить в чём дело. Но не успела. Какая-то толика секунды и этот взгляд, что против воли вызывает дрожь во всём теле — страх и невероятная решимость…

И в следующее мгновение мир в буквальном смысле взорвался… Невероятный жар охватил всё тело, вызывая слёзы на глазах… нехватка кислорода от которой кружится голова и жадный грохот пожара в ушах. Единственное, что не даёт сойти с ума, это мужские руки, что продолжали крепко обнимать и прижимать к себе.

Странно, но боли не было, совсем. Или может это адреналин в крови, не давал ей проявить себя? Не знаю. Но вопрос в другом — почему я всё это ощущала? Почему ещё жива? Или не жива? Тогда становится понятным, почему я не чувствовала боли…