Хозяйка корней - Ива Лебедева

Но закон существует. И для главы великого эльфийского Дома он подкреплен магией. Например, закон Залога.

Глава-отец может влиять на судьбу детей. Если вопреки его воле сын стал офицером стражи (вы поняли, о ком речь!), отец может это запретить. А мать — поручиться, что сын поступил правильно. Так как поручительство очень серьезное, она ручается собой. Даже клянется.

Так бывает редко. В девяноста девяти случаях из ста история без трагического продолжения. Иногда, если бедная эльфийская девица вышла за богатого гнома, ее отец этого демонстративно «не одобрил», но мать разрешила, произошла невинная житейская хитрость. Соблюдена честь рода, а выгодный брак состоялся. Или сделана хорошая карьера. На словах юнец или юница провозглашены отступниками, на деле все довольны и счастливы.

Но иногда происходит сотый случай. Отец, годы спустя, признает поступок сына-дочери недостойным и проклинает. Тем самым он проклинает и свою жену. И вот тут начинается самое интересное. Магия главы не позволит сыну-отступнику принять проклятую мать в свой дом и кормить ее до старости. Он ей даже через третьи руки не сможет денег передать. А из дома мужа ее выгонят. На улицу.

И никто не подаст несчастной даже куска хлеба — эльфы побоятся проклятия своего главы, а другие Дома… А какое дело другим Домам до эльфийской выбраковки? Богатые и знатные не полезут, потому что могут нарваться на месть, те, кто попроще, тем более не свяжутся. А многие из ничтожеств с вечно уязвленным самолюбием радостно отыграются на бывшей высокой госпоже.

Изгнанной эльфийке остается только умереть с голоду или удалиться в Высокий лес. Где заснуть последним сном, как уверяют жрецы — сладким.

***

Господин Лимеас немедленно направился в кабинет, совещаться с моим соплеменником-полукровкой. Госпожу Лилию этот гнусный эльф унес на руках туда же. Он ей вообще идти не давал, впрочем, понятно почему: туфельки прекрасной госпожи, как и сапоги выпитого полукровки, в которых она шла по каменным полам пещеры, — всë осталось под обвалом. Не ходить же ей по грязным улицам и холодному камню коридоров босиком?

Тут я Лимеаса понимал и злился. Потому что Лилия не возражала против его объятий. Она втроем скрылись в кабинете, а я задержался в приемной.

По пути начальник стражи сказал, что, если я подожду, он доложит мне, как члену Малого Совета, обстановку в городе. Отличный повод понаблюдать за будущим представлением вблизи и подхватить выпущенный из рук приз.

Так что я только кивнул самоуверенному отступнику и тонко улыбнулся. Зачем знать господину Лиму, что необходимые сведения я получу и без него. Причем прямо сейчас.

Скоро в приемной показался секретарь Хвыщ. Он спешил к начальнику, но был вынужден задержаться для разговора со мной. Причина уважительная: жалованье, которое с недавних пор секретарь получает от меня, в полтора раза больше официального. Поэтому первый доклад ему пришлось сделать мне.

— Сколько дней отсутствовал начальник стражи на своем посту? — спросил я, желая заодно узнать, сколько длилось наше подземное приключение.

— Сегодня уже четвертый день после страшного скандала в театре, — пояснил Хвыщ. — Господин Лимеас передал полномочия, но не передал власть. Его помощник Флесс так и не утвержден Малым Советом, его не слушаются офицеры. На завтра назначено внеочередное заседание Большого Совета, впрочем, это должно быть вам и так известно…

— Я плачу тебе не за твои предположения о том, что мне известно, а за ответы на вопросы. Что ты знаешь о повестке Совета?

— Он должен решить вопрос о новом начальнике стражи. По моим сведениям, даже эльфы не желают, чтобы господин Лимеас сохранил свой пост. Особенно разъярен его отец. Мне донесли его слова: «Я был бы больше рад, если бы стражу возглавил гоблин, чем ничтожество, которое, к сожалению, мой сын!»

Последние слова гоблин Хвыщ произнес немного сердито. А я — улыбнулся. День начался хуже некуда, но к вечеру стал очень уж хорош!

— У меня для тебя две приятные новости и одна маленькая просьба. Первая — если ты сделаешь сегодня всë как надо, то получишь пятьдесят золотых сразу. Вторая — еще неизвестно, кто станет новым начальником стражи, но ты в качестве помощника — подходящая кандидатура.

Честно говоря, люблю фейерверки. На миг показалось, будто Хвыщ испил из ручья вечной молодости и чуть не взлетел к потолку, надо сказать, достаточно высокому.

— Благодарю, господин Рин Корван, но предполагаю, что маленькая просьба не будет простой.

— Ты, как всегда, прав. Во-первых, уже очень скоро в этом кабинете произойдет бурная сцена. После сцены велика вероятность, что господин Лимеас покинет кабинет в не совсем разумном состоянии. Позаботься, чтобы он случайно не захватил печать и другие атрибуты власти. Во-вторых, его помощник, мой незадачливый собрат-полукровка, будет расстроен. Дай ему укрепляющее питье с этим орешком. Не беспокойся, он лишь уснет на полдня. Да, и когда начальник стражи удалится, а помощник заснет, ты успеешь оформить его последнее решение относительно преемника и засвидетельствуешь перед офицерами.

Хвыщ в некоторой растерянности взял из моих рук маленький шарик.

— Господин Вэйн, я признателен вам, но…

— То, что я прошу, — сущая мелочь по сравнению с тем, что ты уже сделал. Например, погрузить в сон помощника начальника стражи — гораздо меньше, чем его оклеветать, приписывая убийство, которого он не совершал. Дружок, ты не птица, чтобы оттолкнуться от скалы, взмахнуть крыльями и вернуться. Или другой край, или пропасть, — продолжил я с улыбкой.

Фейерверк погас, но, судя по лицу Хвыща, он выбрал другой край.

— Господин Вэйн, я исполню вашу… все же не очень простую просьбу. Вы никогда не отказывали мне в авансе…

Я и правда не отказывал. Взявший деньги надел цепи. Поэтому бросил Хвыщу горстку золотых монет.

— Сосчитаешь сам...

Разговор с гоблином прервался. С резким стуком открылась дверь в приемную. На пороге возник могучий высокий эльф в вышитом золотом плаще.

— Известно всем — я имею право видеть своего сына, когда захочу! — рявкнул он какому-то нерешительному стражу.

Но меня интересовал не отец Лима, а его спутница — женщина, которую он едва ли не волочил за руку. Тоже статная, с девичьей талией, с сиреневой вуалью, закрывавшей лицо. Если бы я не знал, кто она, то принял бы за дочь.

А еще я знал, какую магию применит глава клана, едва увидит сына и незнакомую женщину. Магию, позволяющую мгновенно ответить — были они недавно близки или нет.

Вообще-то, поступить так с дочерью или сыном — всё равно что вампиру выпить родной крови без согласия. Но разгневанный эльфийский сноб ощущал себя самым обиженным существом во вселенной, и мелкие этические предрассудки ничего в этот момент не значили.

Я думал, старейшина эльфийского рода хотя бы кивнет мне походя. Но он видел лишь дверь кабинета. Которую и открыл немедленно. Вошел сам и втащил свою спутницу.