Великолепная маркиза - Жюльетта Бенцони

Именно эту фразу произнес один из игроков, когда за окнами кафе Бац увидел отчаянно жестикулировавшего Дево. Мужчины встали, намереваясь присоединиться к нему, когда в кафе буквально ворвался человек, завернутый в шаль и с красным колпаком на голове. Он закричал:

— Граждане! Я принес вам самое лучшее известие! Сегодня, 3 декабря, Конвент постановил, что Капет предстанет перед депутатами. Состоится суд, и он ответит за свои преступления! Да здравствует нация!

Человек сорвал с головы колпак и швырнул его к потолку с неким подобием радостных криков, в которых не было ничего человеческого. Часть присутствующих его поддержала, остальные промолчали. Кто-то продолжал разговаривать, словно ничего не случилось, а игроки в пикет продолжили партию. Бац и его друзья вышли из «Кораццы» следом за Моррисом, который пытался скрыть свою хромоту при помощи великолепной трости из черного дерева с золотым набалдашником. Американский посол был, как и барон де Бац, человеком элегантным и утонченным. Его воспитание и светские безупречные манеры обычно держали собеседника на определенном расстоянии, а взгляд холодных серых глаз вызывал почтение, а бывали случаи, что и робость.

Под сводами галереи их уже ждал встревоженный Дево.

— Шевалье д'Окари похитили, — сообщил он. — Я только что из его дома на Шоссе-д'Антен. Его жена в ужасе…

— Похитили? — изумился де Бац. — Каким образом?

— Все произошло до смешного просто. К послу пришли два человека, представились друзьями его друга Ле Культе. Они все вместе сели в ожидавшую их карету и уехали…

— Но почему вы решили, что речь идет о похищении?

— Когда человека приглашают на прогулку, то его не заставляют замолчать, приставив к спине дуло пистолета. Госпожа д'Окари все видела в окно. К счастью, это крепкая женщина, которая не потеряла голову и не упала в обморок. Мне пришлось ее оставить, чтобы предупредить вас. Я знал, что вы ждете шевалье. Госпожа д'Окари выехала одновременно со мной.

Она отправилась к Ле Культе. Похитители прикрывались его именем, чтобы проникнуть в дом.

— Я полагаю, что госпожа д'Окари не верит в эту чушь? В любом случае, Ле Культе ей поможет хотя бы советом…

— Кто мог это сделать? — задал вопрос Бенуа д'Анже. — Дантон?

— Меня бы это удивило. Дантон — животное, но он умен и не пользуется такими средствами. Если д'Окари каким-то образом перешел ему дорогу, то Дантон вызвал бы его в свое министерство и там бы арестовал в присутствии свидетелей. Господа, — добавил барон со вздохом, — я вынужден вас покинуть. Мне необходимо кое с кем встретиться…

— А как же наше дело?

— Сейчас важнее всего вернуть шевалье.

— Как вам будет угодно, — согласился губернатор Моррис. — Хотите, я вас подвезу? Моя коляска рядом.

— Нет, благодарю. Фиакр меня вполне устроит. Увезите лучше Бенуа и Дево и отправляйтесь ужинать к Мари. Она будет счастлива вас видеть.

— Я тоже буду счастлив увидеться с ней! — На лице американца появилась широкая улыбка. — Я обожаю Мари!

— Я к вам скоро присоединюсь, — пообещал де Бац.

— Друг мой, может быть, мне поехать с вами? — предложил Дево, который всегда беспокоился, когда барон отправлялся куда-либо в одиночестве.

— Нет, мне не грозит никакая опасность, мой дорогой Дево. Я всего лишь хочу встретиться со старым другом.

Мужчины направились к карете посла, а барон остался стоять у входа во дворец Эгалите, называвшегося когда-то Пале-Руаялем, то есть Королевским дворцом, выискивая взглядом фиакр. Фиакр он нашел, но не заметил, как следом за ним из кафе «Корацца» вышел человек в черном плаще. Когда де Бац сел в фиакр, его преследователь вынул из кармана свисток и издал два резких звука. Почти сразу же появился кабриолет, явно ожидавший неподалеку. Незнакомец сел в него и приказал:

— Следуйте вон за тем фиакром! Быстро!

Оба экипажа, причем второй держался на приличном расстоянии от первого, проехали по улице Оноре, миновали Гревскую площадь и выехали на улицу Блан-Манто. Здесь де Бац велел кучеру остановиться и подождать его. Он вошел в ворота прекрасного особняка, построенного еще в предыдущем веке. Дом принадлежал тому, кто пятнадцать лет назад предложил Людовику XVI систему займов под залог в сочетании с разумным контролем, которая отлично работала. Коммуна только что упразднила ее, объявив аморальной королевской монополией. Разумеется, это произошло к великой радости ростовщиков, чей гнусный бизнес снова начал процветать.

Звали этого человека Жан-Шарль Ленуар, он был предпоследним генерал-лейтенантом королевской полиции, так как последним стал ни на что не способный Тиру де Крон по той лишь причине, что понравился королеве. И с тех самых пор Ленуар был одним из самых осведомленных во Франции людей, потому что за время своего пребывания на высоком посту он сумел обзавестись огромным количеством знакомых как знаменитых, так и незаметных. Среди них были граф Мирабо и прекрасная Софи, неверная жена маркиза де Монье, сбежавшие сначала в Швейцарию, а потом в Голландию. Согласно королевскому указу о заточении без суда и следствия они стали узниками в замке Венсен, и для них Ленуар смягчил, насколько это было возможно, тюремные правила, а потом вообще прекратил следствие.

Бомарше тоже был должником Ленуара. Когда за оскорбительный пасквиль в марте 1785 года писателя бросили в тюрьму Сен-Лазар, он нашел в лице Ленуара сочувствующего собеседника, благодаря которому и избежал телесных наказаний, неизбежных в этой тюрьме.

В Ленуаре не было ни жестокости, ни злобы, он всегда умел распознать в неповиновении стремление к справедливости. Он всегда умело выбирал своих осведомителей. Наделенный тонким и проницательным умом, великолепным чувством юмора, настоящий психолог, он не проявил никакого раздражения, когда в разгаре процесса, связанного с колье королевы, его сместили с должности только за то, что он проявил снисходительность к кардиналу де Рогану. А этого ослепленная гневом и ненавистью Мария-Антуанетта допустить не могла.

Великий полицейский стал администратором Королевской библиотеки. Но это не помешало Ленуару по-прежнему интересоваться всем, что происходило в Париже и в провинциях. Он вел обширную переписку со своими многочисленными друзьями. Позже Ленуар стал депутатом от аристократии в Генеральных штатах. Именно там он и познакомился с бароном де Бацем, только что вернувшимся из Испании, где он выполнял многочисленные поручения короля, и получившим звание полковника в драгунском полку королевы. Возможно, потому, что революционеры подозревали, что Ленуару известно слишком много о слишком многих и он сумел сохранить популярность, они оставили его в покое.

Ленуар, которому уже исполнилось шестьдесят, принял своего молодого друга в большой комнате, служившей ему кабинетом. Здесь он собрал все досье, находившиеся в кажущемся беспорядке, которые он унес с собой, покидая особняк на улице Капуцинов, принадлежавший ему по должности. Поэтому в кабинете было довольно пыльно. Но сам господин Ленуар оставался по-прежнему стройным, подтянутым и безупречно элегантным в темном костюме от хорошего портного. Белоснежный воротник сиял чистотой. Он не отказался от седого парика, потому что тот очень шел к его худому лицу с высокими скулами, тонкие черты которого стали с возрастом чуть тяжелее. Но карие глаза все так же живо блестели за стеклами очков.