Изгой - Евгений Щепетнов

Конец дня прошел без приключений и без каких-то волнений. Отрабатывали удары по подобию макивары — только мечами. Отрабатывали защиту и переходы из стойки в стойку. Обычная, рутинная тренировка, которая оживилась лишь однажды — все с улыбками слушали, как Мастер распекал кладовщика, которого вечно нет на месте, и которого никогда вовремя нельзя найти. Сегодня Оуг был особенно зол, потому слов не подбирал и грозился всеми известными карами. А выйдя из склада, тут же направился к Эдвару и заявил:

— Достал меня этот кладовщик! Завтра устроим проверку, и если хоть одних сапог не хватает, если хоть что-то найду неправильное — выгоню к драной матери! Завтра ты (кивнул на Эдвара)… и… и… вот ты! (он указал на меня) — пойдете со мной на проверку. Проревизуем состояние склада, вы нужны как свидетели. Так что Эдвар — завтра поставь кого-нибудь вместо себя, будем заниматься подсчетом.

Эдвар, само собой, стал возмущаться, говорить, что поставить вместо него некого (он врал, конечно, просто кому охота сидеть на складе и пересчитывать ржавые клинки и поношенные камзолы?), но Оуг прикрикнул и тренер сменил тон, перейдя на жалобное поскуливание. В конце концов, Эдвара все-таки заменили на одного из старых стражников, служившего в Клане лет двадцать, и тот с видимым удовольствием согласился поучаствовать в выведении на чистую воду чертова прохиндея кладовщика. Во-первых, стражник не любил кладовщиков, а во-вторых, сидеть в прохладе склада лучше, чем торчать на самом солнцепеке, не имея права присесть и задремать. На том мы и порешили.

— Я служу уже десять лет! Как вы смеете?!

— Смею, смею… — Кендал с каменным лицом подошел к двери склада и приоткрыл дверь — Выходи. Жалованье за отработанные дни получишь… завтра. Завтра получишь.

— Да подавись своим жалованьем! — кладовщик вышел из склада, задрав нос как можно выше. Ну, типа гордость свою показал. А я вот окончательно уверился, что этот тип крепко воровал — человек, который живет на одно жалованье, не будет им вот так просто разбрасываться. Впрочем — все и так было ясно. Как только мы залезли в книги учета, как только начали пересчитывать камзолы, штаны, сапоги…тут и началось. Сдается, что этот тип специально запутал систему учета, чтобы никто не мог в ней разобраться и сказать — сколько же на самом деле здесь находится всяческого барахла. А это была просто золотая жила! Куда там приискам, куда алмазным рудникам — огромный полутемный склад был забит военным имуществом, новым и поношенным. В одном зале — камзолы! В другом — штаны! И для оружия нашлось место, правда, с первого взгляда в этих грудах тронутого ржавчиной железа я лично ничего хорошего не увидел. Дешевое старье, не стоящее доброго слова. Да и глупо было бы, если б иначе — хорошее оружие стоит хороших денег и его не выдают каким-то там бойцам охраны. Хочешь хорошее оружие — заработай денег и купи дорогой клинок.

В общем, после суточной попытки разобраться с арсеналом, Кендал плюнул и приказал кладовщику проваливать из замка. Но недалеко. Потому что после окончания проверки к нему будут предъявлены претензии, и он должен будет возместить все, что разбазарил и расхитил. И лучше ему спрятаться где-нибудь на Северных островах, потому что Кендал вышлет за ним охотников за людьми, и гада притащат на аркане, слегка побитого, но живого. Чтобы как следует ответил за свое воровство.

«Охотниками за людьми» здесь называли тех, кто занимался деятельностью…даже не знаю, как ее назвать. Нечто среднее между частными сыщиками и охотниками за головами. Они разыскивали преступников и беглых рабов, искали пропавших людей и подглядывали, подслушивали неверных жен и мужей. У охотников даже своя гильдия была — она принимала заказы, и раздавала их по своим членам. Само собой — за мзду немалую, которая находилась в пределах от десяти до пятидесяти процентов. Можно было и не состоять в гильдии, работать индивидуально, только плати взнос в городскую казну за лицензию, да и работай. Но тогда весь риск на тебе, никто не станет тебя искать и дознаваться, куда ты пропал. Никто из гильдейских не будет делиться информацией. Большинство охотников работали на Гильдию.

Кстати, поговаривали, что Гильдия Охотников сотрудничает с Гильдией Убийц и делится с ней информацией — тоже не бесплатно. А еще — Охотники могут отомстить убийцам охотника — с помощью той же самой Гильдии Убийц, которой официально вообще-то и не существует.

Все сложно, да…в мире вообще нет ничего простого. И самое сложное в настоящий момент — на самом деле произвести ревизию и составить хоть какое-то представление — что мы имеем у себя на складе.

Вот так на второй день ревизии я и стал заведующим складом военного обмундирования и оружия. В помощники мне был выделен тот самый старый охранник, его звали Лазис Горан. Старый вояка, без семьи и детей — он не знал другой жизни, кроме как таскать на себе железо и лечить свои полученные в бою раны. Услышав предложение стать помощником кладовщика — он искренне обрадовался, и сообщил, что лучшей доли себе и не желал. Тихо, спокойно, и не надо носиться по степям зарабатывая геморрой и поганые грязные раны от вонючих стрел степняков (Они и правда вонючие — говорят, что их нарочно выдерживают в горшке с загнившим на солнцепеке дерьмом. Эдакое импровизированное отравление стрел). Хорошая служба, чтобы тихо и мирно закончить свои дни в этом поганом мире (охранник не отличался оптимизмом и человеколюбием, скорее наоборот). А еще сказал — что если ему позволят и не будут мешать, он наведет здесь полный порядок, и от него не ускользнет даже пуговица, оторвавшаяся от старого камзола.

Я знал этого стражника с самого детства — суровый, будто выточенный из старого пенька мужик, корявый, но сильный и ловкий. Помню, мне было лет десять (Альгису, само собой!), когда я был свидетелем сцены: трое новобранцев нажрались и видимо решили наехать на старика (так и казалось — старика, для двадцатилетних все, кому за пятьдесят — старики). То ли он им что-то сказал, то ли просто захотелось докопаться, как до телеграфного столба (скучно же!), алкоголь в крови играет, силушка в литых плечах бурлит, в общем — один другого круче, и все на одного. Их потом выгнали. На следующий же день. В замке сухой закон, а кроме того — драки не приветствуются, если только это не драка на тренировочном поле. Они уходили из замка через ворота и все смотрели им вслед. Трудно шли. Двое вели одного — у него была сломана нога и привязана к палке, у остальных — по одной сломанной руке. Лазис их пожалел, как мне тогда сказали. Он мог просто выпотрошить их на месте. Голыми руками. Я видел эти руки — клешнястые, перевитые крупными синими жилами. Верю, мог. А ту сцену избиения помню до сих пор — кто чем бил, то и было сломано. Рукой бил — руку пополам. Ногой бил — ногу напрочь. И лечить их не стали. Не заслужили.

И отец, и братья, и Кендал — все очень уважали заслуженного ветерана. Удивительно, что он удовольствовался ролью простого стражника. Хотя потом я узнал, что он отказывался от любой командирской должности, и даже узнал — почему. В молодости он служил в имперских войсках, командовал то ли взводом, то ли ротой, и…их всех послали на заведомо безнадежное и даже глупое задание — вроде как в войне с Союзом. И он, командир, повел своих людей в безнадежную атаку. Бессмысленную, никому не нужную. И выжил. Один из всех. Раненый, но выжил. И всю жизнь винил себя за то, что не нашел в себе духа отказаться, что не послал этого тупого офицеришку в эротическое путешествие. После — уволился и стал наемником, а потом прибился к Конто, да так тут и застрял — на целых двадцать лет.