Ла Брава - Элмор Леонард

— Отлично, беру.

— Почему же ты не попытался забрать тот?

— Не знал, что это будет так просто.

— Так просто? — переспросил Ла Брава и подтолкнул к Кундо футляр от фотоаппарата. Кундо наклонился, чтобы заглянуть внутрь. Когда он поднял голову, Ла Брава снова подтянул футляр поближе к себе.

— Это пушка Ричарда?

Ла Брава кивнул.

— Что с ним сталось?

— Он убит.

— Охотно верю, — сказал Кундо Рей— Такого парня рано или поздно должны были пристрелить. Из этой пушки, да?

Ла Брава кивнул.

— Этот парень сам не понимал, что делает. Я тоже не понимал, что он делает, и вы с этой женщиной— тоже. Зато я знаю, что сделаю я, парень: я продам вам эту машинку, или женщина отправится в тюрьму, а может, и ты вместе с ней.

— Так значит, — спросил Ла Брава, — ты отдашь мне машинку и сдашься полиции?

— Сдамся полиции? — удивился Кундо. Он откинулся на спинку стула, дожидаясь, чтобы официантка, зажавшая между пальцами несколько долларовых бумажек, поставила перед ним стакан и налила в него шипучку из банки. Когда официантка отошла, Кундо снова подался вперед, озадаченно нахмурившись: — Я что, похож на сумасшедшего?

— Я ничего о тебе не знаю, — сказал Ла Брава. — Может, ты неудачник, у тебя провал за провалом — в таком случае для тебя же будет лучше сдаться властям, тебе скостят несколько лет. Отправят тебя в Рейфорд, будешь там заниматься стриптизом и прослывешь «Мисс Исправительная Колония».

— Слышь, я ни у кого ничего не крал. За что же меня сажать?

— За убийство старика Мини, дяди Ричарда.

— Это еще что? Что ты гонишь? Вообще, о чем речь — ты хочешь засадить свою бабу в тюрьму?

— Нет, не хочу, — ответил Ла Брава. — И вот почему: я ей не доверяю. Ей ничего не стоит повесить все на нас. Она затеяла эту историю ради забавы. Деньги ей не нужны, она хотела приколоться.

— Приколоться!

— Ты понимаешь, о чем я? Очень эмоциональная женщина.

— Да, еще бы.

— Она брала деньги взаймы у того старика, которому принадлежит гостиница…

— Ну?

— А потом решила обворовать его.

— Ну и баба!

— Очень решительная женщина. Упертая, понимаешь? Она сказала, что не станет покупать машинку.

— Не станет? Почему?

— Из принципа. Не желает подчиняться силе. Она считает, ты все равно не понесешь машинку в полицию.

— Почему?

— Потому что если ты заложишь ее — так она просила тебе передать, — она назовет им твое имя. У них есть твое фото, отпечатки пальцев… Верно?

— Верно.

— Значит, если она сядет, ты тоже сядешь.

— А ты?

— А что я сделал?

— А Ричарда не ты убил?

— Ничего подобного я не говорил. Но я тебя понимаю: кое в чем ты прав.

— Да?

— Да, она может повесить Ричарда на меня. Попытается, во всяком случае.

— Тебе надо ее убить. Хочешь, чтобы это сделал я?

— Не стоит заходить так далеко. Но лучше не пытайся продать ей машинку.

— Да?

— Если копы ее заподозрят, они обыщут ее квартиру и найдут машинку, так?

— Так.

— Она перепугается и заложит нас обоих.

— Хорошо, так что же нам делать?

— Отдай машинку мне. Я избавлюсь от нее.

— Отдать тебе? А что я с этого буду иметь?

— Половину денег.

Кундо прикусил нижнюю губу и призадумался:

— Триста тысяч долларов?

— Точно.

— Как ты это обтяпаешь?

— Без проблем. Она отдала мне деньги, чтобы я их спрятал. На случай, если у нее будет обыск. Я отдам тебе половину, а ты мне — машинку.

— А что она сделает с нами? Это же ее деньги.

— Какая разница? Денег нет, машинки нет, и доказать она ничего не сможет. Если она попытается свалить все на нас, ее слово будет против нашего. Что она докажет?

— Ничего.

— Итак, все, что от тебя требуется, — передать мне машинку.

Кундо снова призадумался. Потом сказал:

— О'кей, если ты дашь мне половину денег, я избавлюсь от машинки.

— Если б мы были знакомы поближе, — возразил Ла Брава, — если бы мы были друзьями, я был бы не против. Но я тебя не знаю. Ты понимаешь меня? Отдай мне машинку, возьми половину добычи, и мы оба будем жить спокойно. Что скажешь?

Кундо снова призадумался и закивал:

— Хорошо, половина так половина. Фотоаппарат можешь оставить себе, мне он не нужен.

— Когда?

— Может, сегодня. После танцев.

— Почему не прямо сейчас? С тремя сотнями тысяч у тебя уже не будет надобности трясти тут задницей.

— Мне это нравится.

— Ладно, значит, позже?

— Дай подумать.

Ла Брава не мешал. Присмотревшись к кошачьим усикам на лице кубинца, он произнес:

— Знаешь, однажды я видел Фиделя Кастро вот как сейчас тебя. В Нью-Йорке.

— Да? А что ж ты не пристрелил его? Может, я бы тогда не попал в тюрьму.

— За что ты сидел?

— Я убил русского.

— Пытался выжать из него пару баксов, что ли?

— Жизнь — жестокая штука. Все время приходится кумекать: кто хочет тебя пришить? И никогда не знаешь в точности.

Ла Брава вынужден был согласиться с этим утверждением:

— Как сказал Роберт Мичем: «Я не хочу умирать, но уж если умирать, то последним».

Кубинец с подрисованными кошачьими усиками вытаращился на него и спросил:

— Какой такой Роббер Мичем?

Кундо Рей вернулся в свое логово на Бонита.

Он успел кое-что обдумать. Первое: с какой стати брать у фотографа половину денег, когда можно взять все? Второе: понадобится свет, чтобы разглядеть добычу, убедиться, что под верхним слоем купюр не напихана бумага. Хватит с него газетной бумаги. Он не собирался заглядывать в квартиру этой бабы, где, как уверял фотограф, все еще лежат деньги в пакете для мусора, он не хотел идти в незнакомое ему место, не хотел встречаться с фотографом в баре, или кафе, или в какой-нибудь круглосуточной забегаловке, но не хотел и выходить на улицу, в парк, где вовсе нет освещения.

Он перебрал все варианты, пока не остановился на имевшемся у него убежище на Бонита. Идеальное место. В этом квартале никто его не знал, быть может, даже не видел его. Надо только сделать так, чтобы фотограф там и остался, а самому по Семьдесят девятой улице выехать на федеральное шоссе, и к утру он уже будет в Джорджии, штат Атланта. С полным мешком денег он сможет добраться, куда пожелает. Фотографа найдут только через неделю, а то и через две, когда он провоняет: соседи позвонят копам, и те взломают дверь.