Идет охота на волков - Владимир Колычев

Марина пылко посмотрела на него, но, спохватившись, закусила губу и направилась в спальню. Принесла оттуда джинсы и тенниску в мелкую горизонтальную полоску.

– У вас с Германом похожие фигуры. Только у тебя мышцы, а у него жир. Он очень быстро располнел, так что джинсы эти почти не носил... Все чистое, стираное. Из белья тоже кое-что есть. Тоже после стирки. Если не побрезгуешь.

– Если после стирки, то нет...

– Тебе душ или ванную набрать? Есть хвойный концентрат, очень хорошо расслабляет... А я пока ужин приготовлю...

Максим вспомнил, как готовила ему ванну Валя. Он уже тогда ей нравился, но все же она его предала... Глупо было думать, что Марину подослал к нему Кафтанов. Но тем не менее, оказавшись в ванной, он тихонечко приоткрыл дверь – вдруг услышит, как Марина разговаривает с кем-то по телефону, называет его имя. Но нет, слышно было только, как хлопает дверца холодильника и клокочет закипающий электрочайник.

Хвойная ванна действительно расслабила и разморила его. Но вместе с тем напитала целебной силой. Он с удовольствием оделся в чистое, вышел в гостиную и погрузился в кожаные объятия мягкого кресла. Тут же в комнату вошла и Марина. Она уже сменила джинсы и кофточку на красивый сарафан, поверх которого был наброшен передник. И прическу она подправила, и макияж подвела. Распустилась магнолия, заблагоухала.

– Сейчас ужинать будем! – счастливо улыбнулась она. – Ты сиди, сиди... Или лучше на диван пересядь.

Она подала ужин на журнальный столик. Телячьи стейки с жареным картофелем, овощной салат. Бутылка французского вина – похоже, из неприкосновенных запасов.

Максим наполнил бокалы, она первая подняла свой.

– Ну, за твое возвращение!

Сначала он выпил и только затем спросил:

– За возвращение к тебе или за возвращение вообще?

– А как ты мог ко мне вернуться, если ты со мной никогда и не был? – грустно улыбнулась она.

– Ну, какие наши годы...

– Хочешь сказать, что мы можем быть вместе? – раскраснелась Марина.

Максим пожалел, что затронул эту болезненную для нее тему. Ведь ясно же, что она до сих пор любила его. А он что мог предложить ей в ответ? Ночь любви? А что дальше?.. Даже если он вдруг решится связать с ней судьбу, как они будут жить? Кафтанов не даст ему покоя, поэтому их совместная жизнь превратится в каторгу – прежде всего для нее.

– Я хочу сказать, что мы можем вернуться на тринадцать лет назад... Помнишь, мы хотели идти к тебе домой?

– Помню, как я тебя уговаривала. Помню, что ты не очень этого хотел...

Марина занервничала. Сама до краев наполнила бокалы, до дна осушила свой.

– Потому что ты приглашала меня на кофе, а надо было на бокал вина, – отшутился Максим.

– Ты был пьян от своей Майи!

– Что было, то было, – развел он руками.

– А сейчас?

– Что сейчас? Она для меня в прошлом...

– Я тоже была для тебя в прошлом. А сейчас в настоящем... И она может оказаться в настоящем... Она такая красивая!

Марина расстроилась так, что на глазах выступили слезы.

– Какая такая?

– Такая... Пройдет мимо меня, усмехнется – дескать, сама знаю, что ты, детка, мне и в подметки не годишься...

– Как это, пройдет мимо?

– А так! Я раньше у нее в компании работала. В отделе административно-хозяйственных правоотношений, если тебе интересно...

– Интересно, – отрешенно кивнул Максим.

– Да нет, тебе про Майю интересно, – разочарованно покачала головой Марина. – Что за компания у нее...

– И что за компания?

– Центр юридических услуг. Очень большая компания...

– Она всегда этого хотела, иметь свою юридическую фирму... – в раздумье проговорил Максим. – И Кафтанов ей в этом помог... Кафтанов. Но не я...

– Кафтанов – преступник! – выпалила Марина и, спохватившись, робко глянула по сторонам.

Как будто Семен мог услышать ее и наказать.

– Как был бандитом, так и остался, – пренебрежительно усмехнулся он.

– Охранные услуги, рейдерские захваты... еще, говорят, наркотики... Он всех в этом городе в кулаке держит. Чиновников, милицию... Только не смей говорить, что он бандит. Законопослушный гражданин, – с ехидцей в голосе сказала она. – Депутат Законодательного собрания края...

– Депутат?! Куда уж нам, бывшим зэкам, до него, – усмехнулся Максим.

– Я знаю, за что тебя посадили. Ты бандита убил. Потому что в милиции служил... Ты настоящий. Ты самый-самый!

Марина прильнула к нему, но, испугавшись своего порыва, потянулась к бутылке. Обнаружив, что вина в ней осталось на донышке, направилась в кухню, принесла оттуда бутылку водки, достала из гарнитурной стенки две хрустальные стопки.

– Вина больше нет, – сказала она в оправдание.

– А выпить хочется? – усмехнулся он.

– Да есть немного...

– Чтобы сети порока не так жали...

– Это ты о чем?

– Да все о том же!

Максим обнял ее за плечи, привлек к себе, жарко поцеловал в губы. Сладкая малина с мятным холодком – упоительный вкус. И никакая водка не нужна...

Марина легонько хлопнула его по спине – выразила робкое возмущение. Ее тело покорно размякло в его объятиях, и она затихла.

Он на руках отнес ее в спальню, раздел и уложил в постель. Она уже не сопротивлялась, напротив, сама жалась к нему, будто боялась, что он передумает и уйдет.

Но Максим не передумал и остался с ней на всю ночь.

* * *

Лиханов подкрался незаметно. Приблизился на опасное расстояние, в руке у него нож. Еще мгновение, и он пустит оружие в ход. Но все же Максим успел среагировать. Сорвался с постели, мертвой хваткой вцепился врагу в горло, свалил его на пол... И проснулся. Верхом на каком-то жирном мужике.

За окнами спальни брезжил рассвет, в утренних сумерках смутно, но угадывалось искаженное ужасом лицо мужчины.

– Что там? – всполошилась Марина.

Максим разжал руки, выпустил жертву из захвата.

– Ну, ты псих! – поднимаясь, возмущенно взревел мужик.

– Герман?! – схватилась за голову Марина.

– Шлюха! – заорал на нее тот.

– Что ты сказал? – Максим одной рукой схватил его за горло, прижал к стене.

– Ты кто такой? – захрипел тот.

Толстые вислые щеки, жирный двойной подбородок, крупное студенистое тело. Он пытался вырваться, но силы в руках было едва-едва. Максим легко удерживал его у стены одной рукой.

– Это человек, которого я люблю... – взбудораженно ответила за него Марина. – И всегда любила!