Ночной Охотник - Роберт Брындза

Поначалу она была уверена, что все кончено. Она совершила ошибку, убийство пошло не по плану. Сказавшись больной, Симона не вышла на работу. Она совсем не могла спать. Никакое снотворное не помогало, даже в больших дозах.

На третью бессонную ночь в начале первого, лежа в постели, она услышала тихое шлеп-шлеп, доносившееся из-за двери в спальню. Будто вода капала на ковер. Капанье сопровождалось затрудненным дыханием, словно через зажатый нос.

Симона вскочила с кровати и втиснула под дверь стул, что обычно стоял перед туалетным столиком. Тревожные звуки не затихали: шлеп, шлеп, шлеп, шлеп, шлеп… Вдох, выдох.

Она зажала ладонями ноющие пульсирующие виски. Это галлюцинация. Однако шум не прекращался.

Шлеп, шлеп. Вдох, выдох. Мокрый клокочущий кашель.

– Ты не настоящий! – крикнула она. – Уйди отсюда, Стэн!

Шлеп, шлеп, шлеп, шлеп, шлеп… Вдох, выдох.

Симона убрала стул и, повернув ручку, открыла дверь. Горло сдавило, когда она увидела, что в коридоре стоит не мокрый Стэн.

Это был Стивен Линли. В кроссовках, синих джинсах, белой футболке и тонком черном пиджаке. С пластиковым пакетом на голове, наполовину наполненным слизью и кровью, которая сочилась из-под туго затянутого на шее шнурка и, стекая по одежде, капала на светлый ковер.

Шлеп, шлеп, шлеп…

Его лоб, по которому Симона заехала пепельницей, был вдавлен, лицо обезображено почти до неузнаваемости. А рот под полиэтиленом шевелился. Разбитое лицо пыталось дышать.

– НЕТ! – крикнула Симона. – ТЫ УМЕР! – С каждым словом она подступала на шаг к уродливому трупу, тыкая в него пальцем. Тот, взмахивая руками, попятился к лестнице.

– ТЫ ЗАСЛУЖИЛ СМЕРТЬ! – заорала она. Они дошли до лестницы. Симона толкнула труп. Тот опрокинулся, покатился вниз, подпрыгивая на ступеньках, и бесформенной грудой осел у подножия лестницы.

Она зажмурилась, досчитала до десяти, затем открыла глаза. Труп исчез. Все вернулось на круги своя. Она была одна. Дрожа, Симона спустилась вниз, проверила гостиную и кухню. Никого и ничего. Она подошла к компьютеру, включила его. Когда он загрузился, она начала печатать:

СОВА: Ты здесь?

Несколько минут ответа не было, и только Симона хотела пойти налить себе что-нибудь, как Герцог вышел на связь.

ГЕРЦОГ: Привет, Сова, что новенького?

СОВА: Я соскучилась по тебе.

ГЕРЦОГ: Я тоже по тебе соскучился.

СОВА: Мне страшно. У меня снова видения.

ГЕРЦОГ: Новые таблетки принимаешь?

СОВА: Нет, я перестала их принимать.

ГЕРЦОГ: Я боялся, что с тобой что-то случилось.

СОВА: Да все нормально.

ГЕРЦОГ: Получилось?

СОВА: И да, и нет. По морде схлопотала. Губы распухли.

ГЕРЦОГ: Врешь ты все. Поди, готовишься к нашему совместному путешествию, губы надуваешь! Коллагеном. Ха-ха.

СОВА: Распухла только нижняя губа.

ГЕРЦОГ: Весьма разумно. Значит, теперь копишь на верхнюю.

Рассмеявшись, Симона тронула руками лицо. До сих пор малейшее прикосновение к нему отзывалось болью. Она соскучилась по общению с Герцогом. Компьютер пикнул, и она увидела на экране бегущий текст.

ГЕРЦОГ: Ну как, Сова? Едем?

СОВА: Куда?

ГЕРЦОГ: В путешествие. Мы так много говорили об этом. Пора претворить наш план в жизнь!

ГЕРЦОГ: Ты ведь не раздумала, нет?

ГЕРЦОГ: Сова?

СОВА: Я здесь.

ГЕРЦОГ: Так что скажешь?

СОВА: У меня в списке еще одно имя.

ГЕРЦОГ: Я ждал, пока ты разберешься с тремя. Что ж, подожду еще. Но я хочу знать, когда.

СОВА: Как только, так сразу.

ГЕРЦОГ: Как только!

СОВА: Через неделю, через месяц. Через год… Не знаю! Не гони меня, Герцог, слышишь?

ГЕРЦОГ: Прости. Мне просто нужно знать…

ГЕРЦОГ:…но это будет раньше, чем через год?

СОВА: Да.

ГЕРЦОГ: Уфф! ***Отирает со лба пот***

СОВА: Я скоро сообщу. Обещаю. А потом мы уедем и будем вместе.

ГЕРЦОГ: О’кей. Я люблю тебя.

Симона долго смотрела на экран. Она несколько лет общалась с Герцогом, и за это время чего только он ей не рассказывал – раскрыл свои самые заветные, самые страшные секреты, и она была с ним столь же откровенна. Но в любви он признался ей впервые. У нее словно выросли крылья.

Она вышла из чата и отправилась спать. Чувствовала она себя гораздо лучше. Она вернется на работу. Потом начнет готовить расправу над четвертым. Четвертым и последним.

– Итак, босс, куда мы все-таки едем? – спросил Питерсон, усаживаясь в пассажирское кресло. Одет он был просто – в джинсы и футболку, с собой небольшой рюкзак. Эрика заехала за ним около девяти утра. Квартира, в которой он жил, находилась в элегантном приземистом здании на тихой тенистой улице в Бекенэме. На опрятном газоне табличка: «Тейвисток-Хаус».

– В Уэртинг. – Эрика дала Питерсону сложенную карту. В окне первого этажа чуть отодвинулась занавеска, и показались лицо и обнаженное плечо хрупкой симпатичной блондинки. Она помахала Питерсону, одновременно смерив Эрику оценивающим взглядом. Он небрежно махнул ей в ответ и из рюкзака вытащил солнцезащитные очки Ray-Ban.

– Подружка ваша? – полюбопытствовала Эрика. Питерсон протер стекла маленькой квадратной серой салфеткой и надел очки. Девушка наблюдала за ними из окна.

Он пожал плечами и произнес со смущенным видом:

– Поехали, босс. Поехали.

Они тронулись с места и с минуту молчали. На лобовое стекло падала тень листвы.

– Нам нужна М23, потом – А23, – сказала Эрика, сообразив, что Питерсон не желает вдаваться в подробности о своей гостье.

– Почему вы обратились ко мне? – Он развернул карту и стал рассматривать ее поверх очков.

– Мосс получила другое назначение, а вы, когда я вам позвонила, сказали, что свободны… А почему вы согласились?

– Вы меня заинтриговали, – улыбнулся Питерсон.

Эрика отвечала ему улыбкой.

– Я тоже получил другое назначение, – сообщил он.

– Какое?

– Операция «Хемслоу».

Эрика резко повернулась к нему, и автомобиль швырнуло к правой полосе. Перегнувшись в бок, Питерсон выровнял руль.

– Не раскатывайте губу. Я всего лишь в группе наблюдения. А это скучная работа: главным образом, веду наблюдение за Пенни Манро и Питером.