Похищение мечей - Майкл Дж. Салливан

— Так это твоих рук дело? — спросил Ройс.

— Конечно. Ну, не сама башня. Она уже была здесь. Последние полгода я вгрызался в нее, что твой термит. — Он широко улыбнулся. — Здесь осталось очень мало материала. Все эти твердые на вид каменные стены, которые ты видишь перед собой, на деле не толще листа пергамента. Я оставил их достаточно, чтобы сохранить внешний вид башни. Изнутри все похоже на каменную паутину. Тоненькие каменные нити в сетке классической кристаллической матрицы достаточно прочные, чтобы удержать башню, но такие хрупкие, если оборвать нужную нить.

— Если я правильно понимаю, каждый раз, как я делаю шаг наверх, предыдущая ступенька рушится?

Улыбка гнома сделалась еще шире.

— Великолепно придумано, не правда ли? Ты не можешь спуститься, но если пойдешь наверх, станет только хуже. Ступеньки обеспечивают горизонтальную поддержку вертикальным панелям. Если их не будет, вся башня согнется и обрушится. Еще до того как ты доберешься до верха, башня рухнет, как только упадет достаточное число подпорок. И пусть мои слова насчет пустых стен не особенно тебя обнадеживают. Это все-таки камень, так что вес тут немалый. Раздавит и тебя, и леди в комнате наверху, если само падение и острые камни внизу не сделают свое дело. Ты уже достаточно ослабил всю конструкцию, может, она и сама сейчас упадет. Я слышу, как во все эти маленькие трещинки и разломы задувает ветер. Камень всегда шумит, когда растет, уменьшается, гнется или разрушается. Я хорошо понимаю этот язык. Камень рассказывает мне о своем прошлом и будущем, и сейчас эта башня поет.

— Ненавижу гномов, — с ненавистью пробормотал Ройс.

Кувшин и таз упали на пол и разбились. Грохот вывел Аристу, сидевшую на кровати, из оцепенения. Вся комната содрогалась, как живая. Странные ощущения преследовали ее в башне все лето, но ничего подобного этому не было. Затаив дыхание, она ждала чего-то страшного, но ничего не происходило. Башня перестала колебаться.

Принцесса осторожно соскочила с кровати, подошла к окну и выглянула наружу. Ничто из увиденного ею не могло объяснить эту тряску. За окном все было окутано белым покрывалом свежего снега, который валил не переставая. Может быть, комната затряслась от того, что с крыши упало слишком много снега? Это казалось невероятным, да и не имело никакого значения.

«Сколько мне еще осталось жить?» — с замиранием сердца подумала она.

Ариста посмотрела вниз. У ворот замка все еще толпился народ. Должно быть, там собралось больше сотни человек, и все жаждали получить новости из суда. По периметру замка расположилось втрое больше солдат, чем обычно, все в полном обмундировании. Видимо, дядя не хотел рисковать. Может, он считал, что народ восстанет против него, не желая смотреть, как сжигают принцессу? На это она и не надеялась. Никому не было дела, жива она или мертва. Хотя она знала всех лордов, графов и баронов по именам и нередко с ними обедала, она знала также, что они ей не друзья. Друзей у нее не было вовсе. Брага был прав, она провела слишком много времени в башне. Никто толком ее не знает. Она намеренно вела уединенную жизнь, но сейчас впервые почувствовала себя бесконечно одинокой.

Всю ночь она пыталась придумать, что ей говорить на суде. В конце концов она решила, что ей нечего сказать и сделать. Она могла бы обвинить Брагу в убийстве ее отца, но у нее не было доказательств. Все улики были у него и против нее. Ведь это она отпустила воров и содействовала исчезновению Алрика.

«О чем я только думала?» — попеняла она самой себе.

Она добровольно отдала брата двум незнакомым бандитам. Алрик лично объяснил им, что намерен пытать их, а она отдала его им на милость. Аристу мутило при одной мысли о том, как они смеялись над ней, пока топили несчастного Алрика в реке. А сейчас они скорее всего на полпути в Калис или Делгос, по очереди примеряют кольцо с королевской печатью Меленгара. Когда разведчики принесли мантию Алрика, она была уверена, что ее брат мертв, однако его тело так и не обнаружили.

Ей вдруг пришло в голову, что брат все еще жив, но после недолгих размышлений она пришла к выводу, что лорд Брага скорее всего где-то спрятал труп Алрика. Обнаружение тела принца до начала процесса позволило бы ей претендовать на трон, но как только процесс закончится, как только ее признают виновной и сожгут на костре, дядя чудесным образом найдет тело принца. Вполне возможно, что Брага хранит труп Алрика в одной из запертых комнат внизу или в каком-нибудь тайном месте.

И во всем виновата она одна! Если бы она не вмешалась, возможно, Алрик занял бы трон и сам убедился в коварстве Браги. Возможно, он мог бы спасти их обоих. Может, она и впрямь всего лишь глупая девчонка? По крайней мере смерть положит конец всем этим вопросам и терзавшему ее чувству вины. Она закрыла глаза и снова почувствовала, как содрогается мир вокруг нее…

Войско Галилина, числом около пятисот человек, ускоренным маршем продвигалось по заснеженной дороге в направлении Меленгара. Шестьдесят рыцарей в сверкающих доспехах упирали в стремена копья, украшенные длинными раздвоенными вымпелами, которые дрожали на ледяном ветру, подобно змеиным языкам.

Незадолго перед выступлением в поход из замка на Дрондиловых полях Майрон подслушал, как принц Алрик спорил с дворянином, который утверждал, что они начинают эту военную кампанию слишком рано. Было очевидно, что им не хватает поддержки еще нескольких лордов, поэтому риск действительно существовал. Лорд Пикеринг согласился с требованием Алрика ускорить выступление после того, как прибыли бароны Гимбольт и Рендон с двумя дюжинами своих рыцарей. Однако на Майрона любое войско, независимо от численности, производило ошеломляющее впечатление.

Принц Алрик, Майрон, граф Пикеринг и двое его старших сыновей ехали во главе войска вместе с прочими знатными землевладельцами, за ними конным строем по четверо в ряд — рыцари в латах. Далее следовали оруженосцы и многочисленные слуги. От них почти не отставала пехота, простые солдаты, сильные, коренастые йомены в кольчугах и шлемах с заостренным шишаком, латными поножами на ногах или в сапогах с железными вставками. Каждому из них выдали треугольный щит, меч с коротким широким лезвием и длинное копье. За ними следовали лучники в кожаных камзолах и в прикрывавших колчаны шерстяных плащах. В походе многие из них использовали свои луки со спущенной тетивой вместо дорожных посохов. Замыкали шествие мастеровые, кузнецы, лекари и повара, тянувшие за собой тележки с припасами.

Майрон чувствовал себя крайне глупо. Он провел в седле уже много часов, но все еще не научился удерживать лошадь на дороге с таким расчетом, чтобы она не сворачивала влево и не сталкивалась с жеребцом Фанена. Он уже более-менее ловко управлялся со стременами, но ему еще многое предстояло освоить. Его раздражала защита большого пальца, из-за которой невозможно было поставить ноги на подошву стремени.